"Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Ему детдом светит, а он про Таньку! — со смесью печали и гордости улыбнулась мне мама.
— И тут мы переходим к ментальной гимнастике! — заявил я. — Вставай рядышком!
— Да что с тобой не так?! — а вот и обещанная мамина истерика. — Что ты лыбишься?! Какая к черту гимнастика? Тебе что, вообще на все наплевать?!
— Горло бы обоим перегрыз, — терпеливо покачал я головой. — А если Полевой не справится, буду каждую ночь бегать мазать новым жильцам дверную ручку дерьмом и забивать спичками замочную скважину!
Мама хрюкнула, смутилась выскочившей сопельки (милаха какая!),
— Ты, кстати, заметила, что наш участковый с ними не пришел? А ему, вообще-то, по должности положено такие мероприятия посещать. Значит — инициатива частная, неофициальная. Думаю, ох*евшая от вседозволенности зарвавшаяся мразота-капитан, узнав, что мы, так сказать, «прогнулись» тогда с путевкой, придумал это все сам. Ты его знаешь вообще? — спросил то, что давно следовало.
— Первый раз вижу, — пожала плечами мама.
— Как бы там ни было, это просто запредельная борзость и дебилизм. Таких, если подключить уважаемых людей — а мы это уже сделали — свои же с радостью и сожрут. Не за саму попытку такое провернуть, а за банальную тупость и неумение выбирать жертв!
— Неужели там все такие? — печально вздохнула она.
— Процент человеческого гноя примерно одинаковый везде, — пожал плечами я. — Знаешь… — хохотнул. — Когда враги настолько идиоты — это еще лучше, чем не иметь врагов вовсе! Теперь на нас с тобой, как на невинно пострадавших, прольется настоящий золотой дождь!
— Электроник! — всхлипнула мама, рухнула на диван и обмякла.
— Вставай! — потянул ее за руку. — Вот тут, рядышком вставай. Обещаю, станет намного лучше!
— Да дай же ты мне поплакать спокойно! — нежно попросила она, вздохнула и поднялась на ноги, заняв позицию.
— Паттерн такой…
— Паттерн?
— Порядок действий!
— Поняла!
— Сначала говорю аргумент я, потом ты. После этого — хором поем: «Я доволен тем, что имею друзья! Плюйте на все и танцуйте как я».
— Бред какой-то! — расстроила меня мама.
— Мам, если хочешь рыдать и посыпать голову пеплом — пожалуйста, но это — именно та редкая ситуация, когда убиваться по синице в руках нет никакого смысла, ведь совсем скоро мы получим вон того… — указал рукой в потолок. — Жирного журавля!
— То есть? — истерика снова откладывается!
— Край после Нового года меня примут в Союзы — сразу писателей и композиторов. Как думаешь, два лишних квадратных метра станут проблемой на пути вступления такого необычного мальчика в кооператив? Лишившись «однушки» сейчас, всего через несколько месяцев мы заимеем минимум на одну комнату больше! Все! — хлопнул в ладоши, заставив маму подпрыгнуть. — Долой уныние! Движения такие: шаг влево, шаг вправо… — развел руками, снизу вверх глядя в красные глаза и не подумавшей повторять за мной мамы.
Вздохнув, она шагнула туда-сюда.
— …Шаг влево, прыжок!
Мама смерила меня убийственным взглядом, но подпрыгнула.
— Шаг вправо, шаг влево, шаг вправо, прихлоп!
Получилось почти синхронно!
— И еще разок, с начала! Повторяй!
— Я довольна тем, что имею, друзья, плюйте на все, и танцуйте как я! — покорно вторила мама.
— Два окна — это плохо, потому что летом будем офигевать
от жары, потому что вторая сторона — солнечная!Мама фыркнула, но исправно повторила за мной припев и «танец».
— Теперь ты! — передал ей инициативу.
— Убитая сантехника? — неуверенно спросила она.
— Отлично подходит! — одобрил я.
Спели-станцевали.
— Мы бы заселились туда все равно не раньше, чем через месяц, потому что красить надо вообще все — не ночевать же нам в вонище?
— В стекле балконной двери — огромная трещина!
— Плита старая и загаженная!
— Тараканов поди полно!
— А может даже клопов!
— Полы скрипят!
— Прокурено так, что вонять будет еще пару тысяч лет!
После очередного припева мама сочно рассмеялась и сгребла меня в охапку:
— Работает эта твоя гимнастика!
— Лучше чем плакать! — обнял ее в ответ.
— Гораздо лучше! — согласилась родительница. — Умоюсь пойду! — чмокнула в макушку и вышла из комнаты.
Пока ее не было, с улыбкой прибрал остатки джинсы — как ни крути, а погода в доме — самое важное!
— Да уж, ситуёвина! — сложив руки на груди и покачиваясь на табуретке, подвел итог нашему с мамой и дядей Лёшей рассказу мрачный главный редактор «Юности».
На столе — все что нашлось в доме, это вернувшая душевный покой мама вспомнила о гостеприимстве.
— Просто отвратительно! — неприязненно скривилась Александра Николаевна Пахмутова.
— Шакалы! — поддержал общее настроение Николай Николаевич Добронравов.
— Настоящий позор для нашего ведомства! — сымитировал (а может и нет) скорбь прибывший вместе со всеми прокурор Савелий Бенедиктович, который демонстративно-старательно записывал наши показания — даже мои, благо можно, потому что рядом со мной мама, а напротив — Вера Валерьевна Ель, инспектор по делам несовершеннолетних.
— Не переживай, Сережа, какое тут может быть бродяжничество? И про машинку не переживай — никто ничего регистрировать не обязан, вы честно ее купили, и можете спокойно пользоваться! — заверила она.
Мамин директор — его «выдернул» к нам прокурор — ничего говорить не стал, а просто сидел с видом побитой собаки. Частично он и вправду виноват — по его инициативе очарованные потешным мальчиком сотрудники профкома «подвинули» работницу, которая претендовала на новую жилплощадь в порядке общей очереди. Тетенька расстроилась, и начала негативно влиять на своего муженька-капитана. Это он поделился домыслами, а факты, как и положено, добывать будет следствие.
Прокурор поставил точку и спросил разрешения позвонить. Получив его, вышел в коридор, и до нас донеслись его приказы с ключевыми словами «задержать, конфисковать, доставить».
Пока он шел назад, я, пользуясь моментом, спросил:
— Вера Валерьевна, а можно мне под гитару в разных местах Москвы свои песни петь? На Старом Арбате, например?
— Это с шапкой? — улыбнулась она.
Откуда знает?
— Без! Просто ради собственного удовольствия! — покачал я головой.
Народная любовь — тоже ценный актив, и пара уличных концертов в месяц обеспечит мне дополнительный ее приток.