"Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Уже и термин придумал! — рассмеялась Виталина, успокоилась и кивнула. — Я с тобой согласна, Сережа. Да много кто так считает на самом деле.
— Тогда домой приедем и будем очередной офигенно полезный доклад сочинять, — решил я.
— Зря иронизируешь, — улыбнулась Вилка.
— Так не иронизирую! — улыбнулся я в ответ. — Старшие товарищи на удивление во многом со мной согласны, поэтому не стесняются пользоваться хорошими подсказками. МЧС вон уже потихоньку разрабатываются — очень им понравилось, что можно будет наших спасателей за границу с гуманитарными целями отправлять без всяких кривотолков —
— Полностью безобидная, — горячо покивала она.
Охрану на студии усилили в два раза, добавив к вооруженным милиционеру и КГБшнику еще двоих таких же. Цель нашего прибытия — записать Магомаеву сингл о подаренной шейхом яхте, а то про Марокко мы спели, а Ирану — нифига. Обидятся — Восток же.
— Хорошо, что я такой музыкальный мальчик, — похвастался я. — На любой подарок ответ найдется, но все равно как-то не очень — прецедент создается: «хочешь, чтобы про твою страну спел Магомаев, подари ему дорогую ху*ню».
Конкретно про Иран в песне ни слова, но будет переделанная строчка, в которой яхта плывет по пескам — старшие товарищи согласились, что этого более чем достаточно. Метафора, разумеется, как гимн свободе. Исходник — []. Клипешник нарежем из накопившихся видеоматериалов, где Муслим Магомедович на яхте плавает по морям, заглядывая в порты, где его встречают радостные аборигены с цветами, добавив туда кадры, где они плавают по Москве-реке — судно уже доставлено, сейчас проверим записанный материал, оставим звукача сводить и поедем снимать.
По пути к речному вокзалу Настя и Виталина, сидящие спереди «Роллс-Ройса» — первая за рулем, на правах законной жены — активно шептались. КГБшный шепот — страшная вещь, как ни прислушивайся, а кроме ключевых слов «свадьба», «Де Голль руку целовал» и другого тематического ничего разобрать не вышло.
Немного грустно на самом деле — Магомаев вон своей даме на Эйфелевой башне праздник устроил, а мне так нельзя — имидж скромного, мать его. Виталина, впрочем, все понимает и даже одобряет, но все равно внутренняя обезьяна немного страдает — хочется быть самым важным приматом, по пути обеспечивая самке лакшери-житуху. Да к черту, это рудименты жизни в обществе потребления шевелятся, мы такое игнорируем.
Выкинув комплексы из головы, обратился к смущенному (певец же, слух идеальный) шепотками Муслиму Магомедовичу:
— Муслим Магомедович, а сколько у вас денег?
Артист закашлялся — одна из стандартных реакций на традиционный для ютуб-интервью вопрос — и беспомощно посмотрел на Настину мордашку в зеркале заднего вида. Да ты же полностью под каблуком! Не осуждаю — сам такой же.
— А тебе зачем? — подозрительным тоном спросила чужая ловушка.
— Без задач, просто любопытно, — развел я руками.
— Денег у меня почти нет, Сережа, — гордо улыбнулся артист, получив от жены разрешающий кивок. — Мы с Настенькой решили, что будет правильным построить на наши средства санаторий на побережье в Марокко.
— Круто! — одобрил я.
— Нам деньги-то и не нужны в общем-то, — на лице суперзвезды мирового масштаба появилось смущение. — Я уже и не помню, как магазины выглядят — прямой запрет питаться непроверенной едой.
— Из Кремлевской кухни привозят, — добавила Настя.
— А нам из какой? — спросил
я Вилку.— Ну, допустим, я-то по магазинам хожу, — ехидно протянула она.
— Так и я хожу! — оскорбился я.
— Директора посадить! — заржала девушка.
Настя радостно заржала вместе с коллегой, а Магомаев озадаченно посмотрел на меня.
— Точно, вы же не в курсе, — вспомнил я и показал корочку инспектора.
Никогда не надоест на настолько удивленные рожи смотреть!
— Николай Анисимович — настоящий профессионал, и со свойственной нашим министрам проницательностью совершенно правильно решил, что от ребенка угрозы не ждут, поэтому направляет нас со спецгруппой в проблемные места. Уже больше четырех десятков дел раскрыли! — похвастался я.
— И как ты все успеваешь? — поразился он.
— У меня удручающе много свободного времени, — вздохнул я. — Интеллектуальную собственность гнать на полных оборотах просто физически не могу — мощностей не хватает. Ничего, мне в ноябре экспериментальный колхоз выдадут почти в полное управление, переведем на стопроцентный хозрасчет и на его базе построю себе студию звукозаписи, завод по печати пластинок, закуплю кинооборудование и типографию — чтобы госпредприятия на одного меня не пахали, а то прямо совестно становится.
— А колхозники? — спросила Настя.
— А колхозники будут как сыр в масле кататься через пару лет, — отмахнулся я.
Тоже мне бином Ньютона — сельское хозяйство наладить, имея бесконечный административный ресурс и почти столь же бесконечные деньги.
— А у тебя сколько денег, Сережа? — заинтересовался Магомаев, осознав масштабы.
— К моменту перехода совхоза под контроль будет два с хвостиком миллиона в рублях и тысяч сто пятьдесят в чеках, — пожал я плечами.
— О*уеть! — впервые на моей памяти выматерился Магомаев.
— И не говорите, — покивал я. — На меня ругаются, представляете — выгребаю мол из магазинов инвентарь для передачи в дар школам, скупаю ширпотреб и игрушки для детдомов, а народ потом нифига купить не может. Лимит в двадцать тысяч ежемесячно мне выставили, у потребных производств — договор о сбыте сверхплановой продукции прямо мне. Частное лицо таких договоров заключать не может, поэтому в СССР с недавних пор существует негласный «фонд Ткачева», на который все и оформляется. Туда же, как только от наших немецких партнеров начнут поступать деньги — а это уже скоро, тиражи у меня там сразу полумиллионные — будет поступать пять процентов настоящей валюты, и при помощи товарищей из Внешторга можно будет закупать зарубежные штуки. Даже удивительно, как много возможностей для самореализации предоставляет Советский Союз! — радостно закончил я монолог.
По прибытии на место съемок начался настоящий ад — КГБшный незнакомый полковник показал нам со съемочной группой карту Москвы-реки и прилегающих территорий, указав, где снимать нельзя ни в коем случае, где — снимать осторожно, и где — в полной мере. А еще…
— Никаких съемок с вертолета — Москва закрытый город со множеством секретных объектов, и подарить врагам его панораму мы не можем.
— Само собой, враги даже не представляют где тут у нас что, ведь у них нет ни агентуры, ни посольства с открыто гуляющими по Москве дипломатами, — с преувеличенным энтузиазмом покивал я.