"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20

Мать, вместо того, чтобы подойти ко мне, вдруг вернулась в зал. Я, подтолкнутый Семёнычем, шагнул вслед за ней. Женькина мать стояла глядя в окно на волнующееся серое море и руки её весели вдоль тела словно плети.

Подойдя ближе, я положил свою правую ладонь ей на правое плечо. Она положила на неё голову. Я обнял мать, развернул и поцеловал в лоб. От неё пахло котлетами.

— Словно покойницу, — сказала она.

— Ну, Настя! — взмолился Семёныч.

— Что, Настя?! — вскрикнула женщина и тихо заплакала. — Как вы мне дороги, мужики! Отец его всю мне душу вымотал своими командировками. Тоже вес засекреченный, спасу нет. Теперь эти… На долго хоть приехал?

Она вытерла фартуком заплаканные глаза.

— Э-э-э… Да, вроде, навсегда. Кхм-кхм… Кажется.

Глава 21

Я смотрел на Александра Гончарова, исполнявшего на своём Фендере Стратакастере вступительное соло песни «Speed King»[1] группы Deep Purple. Вступил органным проигрышем Константин Вяткин и Константин Бакулин начал голосовую тему. На бас-гитаре играл Владимир Попов, на ритм гитаре — Владимир Гутман, на ударных стучал Виктор Мазин.

Группа «Баллада» мне была известна и в том моём времени, и в этом я встречался с её организатором и руководителем Гутманом в Городском парке, где он играл на танцах, и которого мне пришлось подменять, когда он неожиданно ушёл. А с Гончаровым мы учились вместе в шестьдесят пятой школе на Бухте Тихой и в том будущем, и в этом настоящем. Он тогда только осваивал гитару и приходил к нам на репетиции новогоднего вечера за консультациями. Зато, у Гончарова была почти оконченная тогда школа игры на скрипке и отличный музыкальный слух. Уж соло партии он снимал и исполнял сразу безукоризненно.

Мы с Романом и Ириной сидели в самом дальнем от сцены углу разговаривали, пили, ели и слушали музыку.

— У тебя грандиозные планы, — сказала Ирина, чуть кривя губы и недоверчиво щурясь. — Ты уверен, что тебе под твои замыслы выделят землю?

— Не землю, а часть территории завода. Она всё равно в запущенном состоянии, а док в аварийном.

— Так ты прямо хочешь выкупить?

— Ха! Кто же мне позволит? В аренду возьму лет на пятьдесят. На мою жизнь хватит.

— Это уж точно, — улыбнулась Ирина.

Я не стал говорить, что это будет совместное советско-французское предприятие, где будет фигурировать, даже не я, а Пьер Делаваль. У меня по-прежнему имелось три паспорта. Официально из Британии я — Джон Сомерсет — уехал жить в столицу Тайваня Тайбэй, оставив бизнес на старшего Сомерсета, который благодаря своему здоровому образу жизни и плазме из моей крови, которую он вливал в себя два раза в год, выглядел бодрячком. И это вполне себе устраивало руководство страны в лице Юрия Владимировича и моих кураторов, которые все сидели на моей, кхе-кхе, «игле». Хотя нацедили моей крови себе на пять жизней.

Я сначала имел желание куда-нибудь «свинтить», но подумал-подумал и передумал. Не прельщала меня заграница. Другие там люди. Вроде бы такой же, и разговаривает как ты, а потом вдруг возникает момент, когда смотришь на него и видишь, что он тебя не понимает. И ты его перестаёшь понимать. И это в любой стране. Даже в Британии мне приходилось делать над собой усилие, чтобы быть понятным. Мэри, например, стала мной тяготиться на второй год. И её фраза: «Ты какой-то не такой, как все», меня так испугала, что я надолго уехал из Британии.

— Так вот почему ты так уверенно про автосервис заговорил? — понимающе кивая головой, проговорил Роман. — У тебя уже есть договорённость на аренду?

— Договора нет, но скоро будет. Я тут, Ира, представляю один французский фонд… Роман знает… Этот фонд учредил ряд совместных с Союзом предприятий. Вот они и берут в аренду заводские площадки на Дальзаводе и Радиоприборе. На Дальзаводе большая территория на площади Луговой. Там сухой док полуразрушенный уже лет десять стоит. Отремонтируем, и там катера и яхты будем строить. Причальная стенка около километра заброшенная. А на Радиоприборе — телевизоры, магнитофоны, и другую радиотехнику.

— А я чем у тебя заниматься буду? Тоже корабли и яхты строить? — капризно поджав губки, спросила Ирина.

— Ты? Ты торговать будешь. Прямо там, на Луговой, построим коммерческий центр с эскалаторами и лифтами. И коммерческий центр построим первым.

— А! — махнула рукой Ирина. — Стройка — это надолго.

— Хм!

Мы переглянулись с Романом и рассмеялись. Роман был у меня в Москве на «танковом полигоне» Где кроме двух заводов я поставил такой торговый центр примерно за шесть месяцев, так как не удержался и там построил сборочные цеха по производству радиотехнических новинок: усилителей, магнитофонов, акустических колонок и мобильных телефонов.

— Эх, Ира… Это такой кудесник. Ему ничего не страшно. Он с самим Юрием Владимировичем общается и за руку здоровается. Да-а-а…

— С каким, э-э-э, Юрием Владимировичем? — наморщила лобик Ирина и прошептала. — Это с нашим генсеком, что ли?

— Именно, Ира, — Роман с таким значением на лице кивнул головой, что у Ирины раскрылся рот. — Ты думаешь, почему ему разрешили такую машину привезти. А в Москве он вообще на джипе «Гелендваген» ездит.

— На полигоне клёво на нём, да? — вспомнил я.

— Зверь машина! Слюшай! — с кавказскими интонациями проговорил Роман. — Хорошо мы там порыбачили. Под грохот канонады. Ха-ха… На фашистской технике. Ха-ха… Нас чуть свои не расстреляли, как шпионов. Хорошо, у Женьки какая-то корка мощная. Он как махнул ею, так воины под козырёк взяли.

— Трепло, — махнул я на него рукой.

Ирина посмотрела на меня с утроенным интересом.

— Рома никогда не врёт, — сказала она и поправилась. — Мне. Правда, Рома?

— Правда, Ирунчик.

Роман привстал, и, щёлкнув каблуками, как белогвардейский офицер, боднул воздух головой.

— Что там у тебя за «корка»? Ты гэбист?

Я «испуганно» расширив глаза, замахал руками.

— Да ну, Ира. Какой «гэбист»? Дали корочку для проезда на мою территорию. Она там вся под военными. Сотня километров туда-сюда. Чтобы не приставали. Я простой музыкант и учитель физкультуры.

— И доверенное лицо учредителя французского фонда Пьера Делаваля, — добавил цыганский барон.

— Ну и что, — дёрнул я плечами. — Встретились как-то в хорошем месте и в хорошее время, вот он и приклеился ко мне. Мы с ним чем-то похожи. Только у него уши не такие лопоухие, как у меня.