"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Ты Гончарова помнишь? — спросил вдруг Виктор.
— Какого Гончарова, — от неожиданности я не понял о ком вопрос.
— Что к нам приходил, когда мы репетировали в школе.
Попов категорически обходил стороной наш с ним конфликт и вёл себя, словно ничего меж нами не было.
— Не помню, — соврал я.
— Ха! Так, вон он, на сцене с Фендером. Маленький такой.
— Ха! С Фендером там только один. У бас-гитариста японский «Ибанес», у Гутмана «Гибсон».
— О! Ты Гутмана знаешь?!
— Я же рассказывал тогда, что
— Да? Не помню! Короче! Пошли, познакомлю!
— Да, ну, Витя! Неудобно! Ребята работают, устали.
— Правильно! — воодушевился Виктор. — Сейчас закрываться будут. Всех выгонят, а музыканты ужинать сядут. И мы с ними. Мы так и хотели. Они меня все знают. Они ужинают, а мы с Юриком пальцы разминаем. Юрик на клавишах играет неплохо. Он тоже из института искусств.
— Вот вы, млять, боксёры. Или, это… Музыканты, млять! Как можно совмещать?!
— Но ты же совмещаешь? Или завязал с музыкой?
— Не завязал, — осторожно произнёс я. — Практикую. В Москве с Кутиковым кучу песен записали.
— Бля-я-я… Так ты тот Евгений Семёнов? Композитор?! Них*я себе, ребя! Это же… Мать моя женщина… Еб*нуться!
Он подскочил из-за стола и метнулся к сцене, где музыканты уже в который раз делали вид, что собирали инструменты. Чтобы кто-то ещё попросил что-нибудь исполнить и сунул десять рублей. К концу вечера ставка с пятёрки выросла до червонца.
Попов подбежал к Гончарову, протянувшему ему руку для приветствия, и что-то оживлённо стал ему говорить, то и дело показывая, на наш столик. Потом замахал мне рукой, но я, вроде как, в это время отвлёкся на разговор с Лерой. Та, кстати, сделала вид, что узнала меня только тогда, когда ей меня представили.
— Ты такой, э-э-э, серьёзный стал, А ведь был мальчишкой сопливым.
— Ну… Соплей у меня точно не было, — рассмеялся я. — Ангины были часто, а носом не маялся.
— Я в переносном смысле.
— Что закончила?
— А! Институт искусств. Театральное.
— О, как!? И что сейчас?
— В нашем ТЮЗе пристроилась. Зайчиков-ежиков играю. Я же на год тебя старше. В том году закончила. Уже год, как работаю по специальности.
— Интересно?
— Прикольно, — скривилась Лера. — Ставки низкие. Надо в Горький перебираться, но там все роли заняты. Актрисы вечно молодые, как и репертуар. Ха-ха!
— Женька! — крикнул Попов мне на ухо.
Только то, что я видел его, но проигнорировал, я не влупил ему.
— Ты охренел, орёшь так?! — спросил я, морщась.
— Пошли, тебя ждут. Ребята хотят познакомиться.
Тут вдруг со сцены через микрофон и через динамики на весь зал раздалось:
— Уважаемые гости! Сейчас на нашу сцену выйдет и исполнит свои песни известный поэт, композитор и музыкант Евгений Семёнов. Он автор песни «Поворот» и «За тех, кто в море», особенно любимой в нашем городе.
Я с негодованием посмотрел на Попова. Леркины глаза округлились.
— Да?! Это ты?
Я мысленно
выматерился, и пожав плечами, пошёл к сцене. Посетителям ресторана, по-моему, было уже всё равно, кто будет что-то петь. Они уже и про драку многие забыли, особенно те, которые сидели дальше всех от окна.— Привет, ребята. Привет Саня.
Тот удивился.
— Ты помнишь меня?
— Ты не изменился.
— А ты сильно. Это, действительно твои песни? Студия в МГУ?
— Мои, — вздохнул я.
— Мы писались. Саша Кутиков приглашал. Даже билеты нам купил, в гостинице поселил. Тебя не было. Говорят, ты в Париже тогда был.
— Наверное, — кивнул я головой. — Постоянно в разъездах.
— Песню давайте! — крикнул кто-то из зала.
— Возьмёшь гитару?
— Акустика есть?
— Есть. Зачем тебе? — удивился Сашка.
— Я на акустике. Сами играйте.
— У-у-у, — поскучнел Гончаров. — Хотел отдохнуть.
— Да? Тогда давай!
Мне радостно передали гитару и Санька, показав всем компаньонам язык, прошёл к столику, стоящему слева от сцены у окна.
— Салат оставь, — бросил ему в спину Вяткин из-за «Вермоны».
— Что играем и поём? — спросил Гутман.
Я на секунду задумался.
— Мечта сбывается, — объявил я в микрофон и заиграл гитарный проигрыш.
— Если любовь не сбудется, ты поступай, как хочется[2]…
— Нормально, — кивнул головой Гутман. — Теперь верю.
Я пожал плечами.
— Давайте «Поворот», что ли? — спросил я.
— Его же Кутиков исполняет? — спросил бас-гитарист «Баллады» Владимир Попов.
— На диске — да, а так… По разному бывало. Поехали, Костя, — сказал я Вяткину.
Мы поехали…
Потом сыграли и спели «За тех, кто в море», и, по просьбе Гутмана, «У берёз и сосен».
— Так орать, как ты, у нас ни у кого не получается, — хохотнул Гутман. — Как тебе удаётся сочетать рок с такой лирикой?
Я усмехнулся.
— Получается как-то.
— Поужинаете с нами? — предложил Гончаров.
— А ты хоть что-то оставил? — спросил Костя Вяткин.
— Это у нас ребята так шутят, — пояснил Гутман. — Не подумайте чего.
Это он уже обращался не только ко мне, а и к подошедшим к сцене моим «друзьям».
— Сейчас накроем. Маша, накрой стол.
— Стоп! — Остановил его цыган. — Банкую я.
[1] Удар в печень заменяет пять кружек пива (пословица).
[2] Юрий Антонов — «Если любовь не сбудется» — https://ok.ru/video/1474899151398
Глава 23
Примерно в час ночи двери ресторана открылись и в зал вошло сначала трое, потом ещё двое посетителей. Последний был, судя по коробке, с баяном.
— Пи*дец, — мягко выговаривая звуки, выругался Гутман.
— О! Братва! А скрипач тут! — воскликнул один из вошедших первыми. — Сейчас Моню заделаем.
— Пи*дец мне, — сообщил Гончаров.