"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20

Он, осторожно попытался приоткрыть свои глаза, как в тот же миг, что-то очень тяжелое, но достаточно мягкое, упало на него с небольшой высоты, тем не менее, наверняка добавив к его измученной недавней авиакатастрофой тушке, пару синяков. Теперь уже поздно было осторожничать и открыв глаза и переморгавшись от яркого света, он видел, лежащую на себе тушку Длинного, почему-то не подающего никаких признаков жизни. Рассуждать, что произошло было некогда. Нужно было срочно возвращать к жизни своего друга, чем Леха и занялся в первую очередь.

Вот только едва Длинный открыл глаза, как в них промелькнуло немалое удивление, и он облапив Леху, прижал его к себе так, что у того затрещали кости. Впрочем, Длинный никогда не соизмерял силы своего хвата, и подобное происходило довольно часто. Но самым удивительным оказалось далеко не это. Если раньше он мог назвать своего друга Лехой, иногда Лепехой вспоминая старое прозвище, то сейчас восклицание Семена, было совершенно другим, из-за чего Алексей, на какое-то мгновение подумал о том, что его друг помутился рассудком от встречи. Ну, а как еще-то можно назвать его вопли, звучащие как:

— Папа, Папочка, как хорошо, что я тебя нашел!

Когда наконец Длинный несколько успокоился, и заговорил своим спокойным голосом, у Лехи отлегло от сердца. Его друг пришел в себя и остался все тем же спокойным и рассудительным Длинным, и это его очень радовало, хотя память о недавних событиях все же грызла его сознание, и не давала успокоиться.

Между тем Длинный осмотрелся, потрогал носком сапога лежащие на полу тряпки и один из винчестеров, похоже все, что осталось от ротмистра Кленовского, молча решили друзья. Потом, брезгливо все эти останки были сдвинуты к дальнему люку, через который друзья когда-то оказались в этом помещении с календарем, и так же не дотрагиваясь до них были сброшены в пропасть. При этом люк, находящийся в полу, вполне самостоятельно провернулся, вокруг боковой оси и захлопнулся, будто только и ожидал, когда в пропасть улетят вещи погибшего ротмистра.

Осмотревшись, Длинный, указал на еще один люк находящийся в потолке, и сказав, что находиться здесь долго не стоит.

— Мало ли что взбредет в голову древнему артефакту.

И подтолкнув Леху к скобам, полез вслед за ним. Наверху все оставалось в том же виде, как и в тот момент, когда появление ротмистра, сработало катализатором, и их раскидало по городам, временам и весям. Упавшая набок керосиновая лампа была поставлена, в вертикальное положение, вновь зажжена, и друзья увидели стоящий на столе заплечный мешок, заполненный до отказа изумрудами, когда-то добытыми Лехой из закрытого сейчас соседнего помещения. Вот только если в тот день Алексей был несказанно рад добытому богатству, намекая на то, что теперь Длинный будет клянчить у него денежку на мороженное, то сейчас отнесся к мешку, более чем индифферентно. И когда Длинный предложил ему забрать мешок с собой, тот несколько отстранено произнес.

— Да, мне это как-то уже и не надо. Та, кого я любил осталась там, а другая мне не нужна.

— Похоже здесь нужен хороший психиатр, а точнее розги, чтобы привести в чувство этого слабака!

Воскликнул Длинный услышав Лехин ответ.

— Ну-ка отставить весь пессимизм, закидывай мешок за плечи, и топай на вершину башни. Хватит здесь прохлаждаться, а то опять закинет тебя за тридевять земель, и будешь стонать и плакать, жалуясь на свою никчемную жизнь.

Где-то пинками, где-то уговорами, а где-то и более действенными методами, Длинный наконец заставил Леху собраться и потопать наверх. Алексей шел как автомат, не обращая внимание ни на что вокруг, и к удивлению Длинного, несмотря на то, что они как минимум уже раза четыре наступали на запретные ступени, ни одна из ловушек, так и не сработала. Было очень похоже на то, что древний артефакт сам рад поскорее избавиться от непрошеных гостей, и потому отключил все, что можно.

Зато, упорство Лехи было действительно впечатляющем. Если, тогда спускаясь вниз он постоянно жаловался на усталость, и просил отдыха, то сейчас он проскакал все триста шестьдесят пять ступенек включая и ту площадку на которой они останавливались на ночной отдых, без каких-либо возражений, и не произнеся за всю дорогу ни единого слова. И первыми словами которые услышал Длинный, когда они наконец поднялись на вершину пирамиды были.

— Командуй. Мне уже все равно. И вообще я надеюсь на скорую встречу с Татьяной. — Произнес Леха, явно намекая на то, что долго не заживется на этом свете.

— Идиот! — В сердцах воскликнул Сема. — Женщину ему подавай. А на сына ему значит наплевать. А еще, я люблю, я люблю…

— Ну какого сына? — Тут же встрепенулся Алексей. — Откуда сын? И откуда ты знаешь о нем?

Длинный, видя, что настроение друга резко поменялось, молча разжег примус, поставил на него чайник, и сел возле него. Ожидая пока тот закипит, спокойно закурил трубку и задумался о чем-то своем, изредка поглядывая на друга, не находящего себе места. В общем-то Леха прекрасно знал, что если Длинный так поступает, значит ему есть что сказать. И это «что-то» довольно важно. Но скажет только тогда, когда сочтет нужным. Но все-равно спокойнее от этого не становилось.

— Сядь, не мельтеши перед глазами. Лучше достань кофе и завари нам пару чашек.

Леха, тут же бросился выполнять распоряжение друга. Наконец после первого глотка Длинный заговорил.

— Ты помнишь фотографии, которые датировались декабрем 1939 года, сделанными в Мюнхене?

— Откуда ты?..

— Если ты будешь меня перебивать, то ничего не узнаешь. — Спокойно произнес Длинный и Леха тут же замолчал. А после произнес.

— Конечно помню. И очень жалею о том, что они остались там, в той жизни.

— В декабре 1939 года, ты переспал с той девушкой…

— Да, как ты смеешь так говорить! — Вскричал Леха, но Длинный, казалось не слыша восклицания своего приятеля продолжил.

— … А, четырнадцатого июня 1940 года, на этапе Москва — Магадан, Татьяна Борисовна Штейгер родила мальчика. Семимесячного, недоношенного, что, впрочем, неудивительно учитывая то, через, что ей пришлось пройти.

Леха казалось превратился в статую, стараясь не пропустить ни единого слова вылетающего из уст своего друга. И очнулся только тогда, когда Длинный закончил свой монолог словами:

— И, этим мальчиком, твоим сыном, в той реальности оказался именно я. Так, что папочка, обними своего сына.

— Правда, что ли? — Удивленно воскликнул Леха.

— Я тебя когда-нибудь обманывал?

— Но тогда, значит…

— Ничего это не значит. Все это было и осталось в той реальности. А вот здесь кроется маленький нюанс…

— Какой, такой нюанс, не томи!

— Зачем тебе, ты же все равно жить не хочешь, и давно решил для себя отправиться на встречу с «мертвой царевной». А живые тебя уже и не интересуют.

— Какие живые? Сыном ты мне был там, а здесь, признаю, друг, больше чем брат и больше чем даже отец, но все же ты не сможешь заменить мне Таню.

— Я точно нет. — Произнес Длинный чуть отодвигаясь в сторону. — А она сама… Ну не знаю, может выйдет замуж и проживет спокойно с кем-то другим…

Тут уж Леха не выдержал, отбросил в сторону кружку с недопитым кофе и вцепился в грудки Длинному.

— Как ты можешь шутить такими вещами?! Я любил и продолжаю любить эту девушку, а ты, а ты…