"Фантастика 2024-197". Компиляция. Книги 1-36

– Самир сильный шаман. Видел я его в деле, – повеселевшим голосом подтвердил Нургис, и оглянувшись назад, отправился подгонять отстающих.

Таттимбет хотел уже было снова вернуться в голову колонны, как его верный Исмагил заволновался. Конь прядал ушами и выворачивая голову, с опаской смотрел на небо в сторону Солнца.

* * *

Завывая моторами и бешено молотя воздух винтами наша пятёрка дирижаблей рванула в степи. Впрочем, рванула – это громко сказано. Ветер встречный и очень сильный. Один только мой дирижабль выделился из общей массы.

Нет на «Кречете» винтов. На нём стоит гибридная установка из двух реактивных двигателей и пары магодвижков.

Все мы, читая оставшиеся от предков книги, при словосочетании «реактивный двигатель» сразу представляем себе сверхзвуковые истребители. В моём случае всё не так.

«Кречет», с усиленным корпусом, уверенно держит скорость в двести сорок – двести пятьдесят километров в час. Но мы, при его создании, не гнались за скоростью. Пожалуй, двести пятьдесят километров в час – это тот порог скорости для дирижаблей, переходить за который выйдет себе дороже. Мы в расчёт брали более прагматичные моменты.

КПД, Температура, Надёжность! Вот три главных козыря реактивного двигателя, которые никаким другим двигателям не переплюнуть. Причём, как по «букету» параметров, так и по каждому из них в отдельности.

– Это что за непотребство? – спросил меня князь Константин, когда я ему первый раз показал «Кречета».

Нет, ну его можно понять. Только что он осматривал свой «Айвенго», и даже не поленился подняться на стапеля, чтобы с любовью потрогать полированную гладь металлических винтов. Это уже далеко не те его деревяшки, которые подвели «Айвенго» во время Императорской регаты. Огромные винты, внушающие уважение одним своим видом.

И тут, вдруг, у него перед глазами дирижабль, на котором вовсе нет винтов!

Ни одного! Этих огромных многометровых пропеллеров, которые у любого нормального человека ассоциируются с дирижаблями.

– Реактивные двигатели. Гораздо больший коэффициент полезного действия, сами двигатели намного легче и надёжнее, – привычно пояснил я, уже не первый раз столкнувшись с такими вопросами.

– А те свистульки – это ваши техномагические штучки? – с нехорошим таким интересом уставился князь на магодвигатели.

С завистью, если что.

Ещё бы, я его на гонках уделал именно с их помощью.

Три его лицензионных «Майбаха» двух моих «Ярославцев» просто на лопатки бы клали, при обычном-то раскладе.

Нет, ну не объяснять же ему, что дело не только в мощности моторов. Нет у меня времени на лекции.

Многие слепо уверовали в эти нелепые цифры в каталогах, и не хотят понимать головой, что не всё зависит от тех цифр, которыми производители слепят глаза. К примеру, у того же «Айвенго» редукторы неудачные. Движки у «Майбаха» максимум мощности на шести тысячах оборотов отдают, а они, эти максимальные обороты, никак не соответствуют оборотам винта и редукторам, которые не тянут эти шесть тысяч. Вот и разорвало винт у князя Константина, когда он решил в отрыв пойти.

Мы с ним посчитали, хохмы ради. Так, навскидку. С помощью логарифмической линейки, которой меня научил пользоваться Густавсон. Выяснили для себя, то при разрыве винта его движки работали на семьдесят процентов мощности, на четырёх с половиной тысячах оборотов, может, сотни на две-три выше, но не больше. И не спрашивайте, сколько лошадок они в тот момент выдавали.

Это я к чему рассказываю. Любой агрегат должен быть сбалансирован. Одной силой мотора ничего не решить, если вся последующая за ним цепочка агрегатов на то не предусмотрена.

Нет, ну сами подумайте, зачем мне мощный мотор, если редуктор и винт не смогут использовать его силу на всю катушку?

Это как с машиной. Движок можно форсировать, а зачем это нужно, если всё остальное ему не соответствует? Чтобы сцепление рвать и тормоза греть до белого каления? Так долго не прокатаешься.

– Наши реактивные двигатели хороши уже тем, что в них нет ни одной вращающейся части. Наддув вместо турбины выполняет магический нагнетатель, который опять же работает от избыточного тепла камеры сгорания основного двигателя. Сами посудите, коэффициент полезного действия у реактивного двигателя больше сорока процентов, и это против теоретических двадцати пяти у бензинового.

– Если всё так хорошо, как вы, князь, говорите, почему на них никто не летает? – недоверчиво нахмурил лоб князь Константин.

– Нет пока технологий для изготовления турбин. Да и с жаростойкими сплавами огромные проблемы. Мне говорили, что немцы в этом направлении дальше всех продвинулись, но без всякого хвастовства замечу, что до наших двигателей им ещё крайне далеко.

– Посмотрим, как вы с ними управляться в нашей совместной экспедиции будете. Отчего-то я пока им не очень доверяю. Как бы сказать помягче, неубедительные они какие-то с виду, – покрутил Константин в воздухе рукой, жестом дополняя речь, – Но для самолётов они наверняка подойдут, не так ли? – как всегда красиво намекнул он на что-то такое, чего мне надо будет потом обдумать.

Знаю я их намёки, чуть не каждое слово у этих князей с каким-то значением.

После Камышина мой «Кречет» показал себя во всей красе. Мы шли между рекой Урал и заставами, и время от времени, я обгонял группу, и делал небольшой крюк, выгружая на нужные заставы рации и радистов. Это оказалось нелёгким делом. Сильный ветер, дувший из глубины степей, сделал высадку крайне напряжённым занятием, особенно, если учесть, что на заставах не предусмотрено ни лётного поля, ни причальных мачт. Садится на землю мы не решились, и в итоге радиста, рацию и пулемёт с запасом патронов спускали лебёдкой. К третьей высадке уже наловчились, и отработали её, как на показательных выступлениях. Но ветер всё равно адский.

Нет в степях метеостанций, от того карта ветров, которая у нас очень неплохо обновляется по всей стране, здесь попросту отсутствует. Никак мы не ожидали непогоды, а вот на тебе. Ветрище такой свищет, особенно приземный, что удержать дирижабль при высадке – высокое искусство, совершаемое на грани фола.

Тревожным сигналом рация заверещала как раз в тот момент, когда я хотел похвастаться идеальной высадкой радиста на самой последней, третьей заставе.

Ну вот так! Всё, как всегда. Самые исключительные моменты никогда не успеваешь озвучить. Всегда что-нибудь, да помешает.

Всего-то я сейчкас отделился от общей группы километров на двадцать – двадцать пять, а у них уже приключения начались.

– Тревога! Около сотни степняков идут к нам. Направление держат на седьмую заставу. На разведку не слишком похоже. Почти все одвуконь, – услышали мы в динамиках голос князя Константина, шедшего впереди всех на высоте три тысячи метров, – От меня до них километров десять – двенадцать.

– За живым товаром пришли, – спокойно подтвердил Гончаров по рации, – Прикончить нужно гадов. Чтобы ни один обратно не ушёл. Пусть потом их старшие гадают, куда целый отряд пропал, а мы ещё и по следу пройдём. Чую, есть у них кочевье неподалёку, – последние слова Гончаров просто прорычал, умудрившись сделать это каким-то громким шёпотом.