"Фантастика 2024-2". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Когда мы подошли, дружинники мои расступились и пропустили нас к сидящему на земле татарину. Узнал я его с первого взгляда - тот самый всадник, что бил женщину плетью. Он отличался от остальных татар: те были чернявые, с плоскими лицами и узкими глазами, а этот наоборот - светловолосый, высокий, с правильными чертами лица. Да и глаза у него были зеленые. Встретил бы где-нибудь в Брянске, ни за что татарина не признал бы.
Вид он пытался принять гордый и независимый, чему изрядно мешали кровящая рана на плече и испачканная в дорожной пыли одежда. Да и оружие у него понятное дело уже отобрали, а вот
Дырка пустяковая, обломить болт, вытащить, промыть настоем календулы, да перевязать. И все, за месяц рука заживет, и будет командир татарской ватаги снова водить ее за добычей в мирные деревни.
– Меня зовут князь Олег, - сказал я.
– Ты мой пленник.
Именно так, представиться, обозначить свое положение, а потом положение пленного. Игнат учил меня допрашивать людей долгими зимними вечерами, проведенными в монастыре. И это искусство отнюдь не всегда было связано с пытками, иногда ведь нужно сохранить шкуру пленного в целости. Например, когда собираешься получить за нее выкуп.
Я, правда, не был собирался вымогать выкуп за взятого в плен разбойника. Нет, если бы я был настоящим князем, со своими землями, то без сомнения попытался бы это сделать. Но сейчас, не таскать же мне в самом деле за собой пленного. Сбежит. А если не сбежит, то убьют.
– Меня зовут Гали, - ответил он на почти чистом русском.
– Ты не похож на татарина, - заметил я.
– Я бы сказал, что ты больше похож на нас, чем на своих людей.
– Мои люди башкиры, - мрачно ответил пленный.
– Моя мать русская, а мой отец - Темир-Бей, наши кочевья находятся по ту сторону реки Чулман.
– Это где?
– повернулся я к Игнату.
– Понятия не имею, - пожал плечами старик.
– У татар свои названия, у них ведь свой язык.
– Русские называют эту реку Камой, - ответил на незаданный вопрос пленный.
Где находится Кама я знал, но очень приблизительно, конечно же. Видел старые карты в том же монастыре, хоть в них было не так уж много смысла: городов на прежних местах уже не было, селения со старыми названиями переносили на новые места. Только реки и текли по тем же руслам, да и то не все, ну и горы Последняя Война тоже сдвинуть не сумела..
– Вы пришли издалека, - покивал я.
– И все же, что мне с тобой делать, Гали?
– Мой отец даст за меня хороший выкуп, - ответил парень.
– Много-много акче.
– Акче?
– снова спросил я у Игната.
– Деньги по-ихнему, - ответил старый воин.
– У них разные монеты в ходу, смотря где нахватают. И наши рубли бывают, и еще какие-то, со смешными закорючками такие, а то и просто нарубленные куски серебра находили.
– Ну и как ты это себе представляешь?
– спросил я у пленного.
– Что мне, ехать до Камы, чтобы за тебя выкуп получить?
– Если ты князь, то ты можешь отправить письмо с торговцами, - ответил он.
– До наших кочевий добирались торговцы из русской земли. Редко, но добирались.
– Посмотрим, - пожал я плечами.
– А теперь расскажи мне, что ты и эти твои башкиры забыли на нашей земле.
Он посмотрел на меня непонимающим взглядом. Окружавшая нас толпа дружинников зашепталась, похоже, что они тоже не понимали,
зачем я устраиваю пленному допрос вместо того, чтобы снести ему голову или повесить на ближайшем дереве.– Я не совсем понимаю вопроса, - ответил, наконец, Гали.
– Так он же совсем простой, - пожал я плечами.
– Что ты со своими людьми забыли на нашей земле?
Гали замолчал. То ли пытался понять, что я от него хочу, то ли боялся навлечь на себя мой гнев. Я татарина с ответом не торопил: день длинный, а мы все равно в пусть сегодня уже не двинемся.
– Мы пришли за добычей, - ответил он, наконец.
– То есть, вы пришли грабить, так?
– продолжил я спрашивать.
– Грабить и разбойничать, так? Как на ваших землях поступают с ворами и разбойниками, Гали?
– Вору отрубают руку, сначала левую, - ответил он.
– Если он попадается во второй раз, то ему отрубают и правую руку. Разбойников, если поймают живьем, казнят.
– Вот видишь, между нашими народами есть какое-то сходство, - пожал я плечами.
– У нас с ними поступают так же. Если сказать точнее, их вешают на главных площадях. Это, если поймать удается, суд провести. А иногда проще делают, у нас тут ведь не степь, деревьев много, вот за ближайшую ветку веревку крепят, да вешают. Ну и что я с тобой должен сделать?
– Но выкуп, князь, ты получишь выкуп, - затараторил пленный татарин.
– Мой отец даст за меня очень много акче.
– На землю его, - приказал я своим дружинникам, и когда те схватили его и уложили на землю, добавил.
– Я не буду вешать тебя, как у нас поступают с разбойниками. Я подарю тебе благородную смерть от удара мечом.
Я высвободил из ножен свой меч, взмахнул и опустил клинок на шею пленного татарина. Кровь фонтаном ударила из обрубка, стала быстро смешиваться с пылью, превращаясь в коричневую кашицу. Голова шмякнулась на землю, отлетела в сторону, глаза Гали уродливо закатились, а рот был по-прежнему открыт в немом крике.
– Уберите его, - я отвернулся и покачал головой, пытаясь стереть эту картину из памяти.
Иначе поступить было нельзя. Нет, можно было, конечно, приказать кому-то из парней, уверен, тот же Пашка с удовольствием откочерыжил бы для меня пару голов, но почему-то было понимание, что я должен был сделать это сам.
– Остальных пленных будешь допрашивать?
– спросил у меня Степан.
– Нет, - ответил я.
– Они все равно русского не знают. Дорежьте их, да и дело с концом. Не отпускать же, они тогда на местных отыгрываться начнут.
– В кандалы бы их заковать, да на копи соляные продать, - сказал Степан.
– Или на карьеры меловые под Белгородом. В самый раз для них место.
– Они работают плохо, - заявил Петр.
– У кого не спроси, все тебе скажут, что татарские рабы работать не любят, мрут быстро, так что и не стоят почти ничего.
– Если его отец узнает об этом, ты получишь еще одного непримиримого врага, - проговорил Игнат.
– Ты ведь понимаешь это, княжич?
– А что мне еще делать-то было?
– вздохнул я.
– Выкуп с него все равно не получить, далеко очень. Не отпускать же его. А так - одной пропавшей татарской ватагой больше. Может быть, некоторые горячие головы поостынут, поостерегутся идти нас грабить.