"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21

Под широкими игольчатыми лапами снега не было, лишь ароматный наст. Звуки сюда почти не долетали, было тихо. Лишь у стволов сидели совы, рассматривая меня умными круглыми глазами.

«У твоей птицы сломаны крылья», — прозвучало в голове, и я вздрогнула. Показалось, что кто-то смотрит на меня из-за деревьев, но, обернувшись, я увидела лишь очередную сову.

— Кыш отсюда! — пробормотала я, на что птица насмешливо склонила голову набок. Старая вёльда сказала, что я смогла разорвать путы и освободить ястреба Трин. Я и сама помню, как на миг словно стала хищной птицей, увидела себя ее глазами. Но как у меня это получилось?

Протянула руку, глядя на сову.

— Иди сюда! Приказываю! Слушайся! Быстро!

Пернатая склонила голову в другую сторону, с интересом рассматривая наглую девицу. То есть меня.

— У меня есть еда, — пообещала я, поняв, что никакой внутренней силы не ощущаю. — Будешь?

Птица не двинулась.

— Ясно, ты предпочитаешь вкусных мышей. Или что ты там ешь на обед. А я сошла с ума, раз поверила сумасшедшей вёльде. Нет у меня никаких способностей.

Сова тяжело упала с ветки и улетела. Я покачала головой — ну вот, еще одно разочарование. Нашла во что верить!

Сильная рука закрыла мой рот, заглушив испуганный крик.

— Тише, не бойся, это я, Гудрет, — прошептал за спиной ильх. Развернул меня, и я увидела блестящие темные глаза и сжатые губы.

— Гудрет! Но почему ты в городе? Да еще и рядом с башней! Ты должен был уйти!

— Я не уйду без тебя, — глухо произнес парень. Глянул тревожно и потащил меня за колючий можжевельник.

— Но это опасно! — прошипела я, продираясь сквозь куст. Благо Гудрет придержал для меня ветки. — Если тебя увидит…

— Риар Карнохельма? — ильх с такой ненавистью это выплюнул, что я поежилась. И, заметив это, Гудрет отчаянно взъерошил волосы. И глянул на меня мрачно и решительно. Растрепанный, исхудавший и грязный, с уставшим лицом, но с блеском в глазах!

— Ты спасла меня, Энни! Там, на скале. Я бы упал, если бы ты не вытащила. Моя жизнь принадлежит тебе, и я буду за тебя бороться! Мой дед узнал хёгга из Карнохельма, и я бросился следом в тот же день! Я плыл на трех хёггкарах, а после шел через горы! Я спал на земле и ел что придется, а когда все же нашел тебя, то понял, что все сделал верно! Ты моя нареченная, Энни, и я не отступлюсь. Пойдем со мной, лирин! Я знаю, как пройти перевал, а на другой стороне гор можно сесть на хёггкар. Мы вернемся в Варисфольд, в наш дом! Прошу, пойдем со мной!

Он выдохнул и коснулся моей руки. Нерешительно. И смотрел так, словно видел перед собой самую красивую девушку на земле.

Я глянула на темную стену башни, которая виднелась сквозь колючие заросли. Гудрет только что озвучил мою давнюю мечту. Разве не этого я хотела, отправляясь на фьорды? Вот же он — мой жених, добрый булочник. Зовет в прекрасный Варисфольд, в наш дом. Подальше от Карнохельма со всеми его загадками. И разве не должна я с радостью последовать за Гудретом?

Увы. Я совершенно не хотела следовать за ним. И уезжать из Карнохельма я тоже не хотела. Сияющий Варисфольд, бесспорно, прекрасен, но здесь я обрела свой дом. А самое главное — себя.

Проблема в том, что я изменилась. Кажется, именно здесь я неожиданно встретила самого важного человека в своей жизни. И что бы ни думал Гудрет, этот человек — я сама. Я впервые начала понимать себя и хотела узнать больше о новой Энни.

Да и вообще… я вовсе не хочу замуж! По крайней мере — за доброго парня Гудрета.

Вот только вряд ли я смогу объяснить это ильху.

Его темные глаза стали совсем черными, рот скривился.

— Это из-за него, — выдохнул он. — Проклятый риар! Если бы я только мог вызвать его на поединок и убить! Но никто не выстоит против хёгга!

— Мне жаль, — смущенно пробормотала я. — Тебе и правда лучше уйти.

— Жаль? — Гудрет коротко и зло рассмеялся. — Ты делаешь глупость, Энни. Большую глупость. Ночью я поговорил с ильхами. Скажи, почему риар не назвал тебя своей лирин? В городе тебя считают чужачкой и прислужницей. И недовольны, что новый риар в такую важную ночь выбрал именно тебя. Он должен был позвать за собой кого-то из местных дев. Никто не знает о наречении, Энни. Никто.

— Это неважно…

— Это очень важно, — грубо оборвал Гудрет. — У нас свои законы, Энни. Молодая дева принадлежит семье или мужу, они защищают ее. А если дева осталась одна… Она принадлежит всем. Любому, кто захочет, понимаешь? Ты не сможешь себя защитить, ты просто чужачка!

Перед глазами вдруг встали лица ильхов на площади. Тогда меня спасла Гунхильд, но кто спасет в следующий раз?

— Если ты лирин, то за прошлую ночь риар должен заплатить тебе откуп, — процедил Гудрет. Слова давались ему с трудом. — А если просто дева на одну ночь, то хватит и подарка.

Например, фигурки из старого сундука…

Я тряхнула головой, отбрасывая паутину домыслов и подозрений. Я не хотела думать о том, что говорил Гудрет!

Гудрет заметил мои сомнения.

— Есть еще кое-что, Энни. Хёггкар из Карнохельма должен был отбыть несколько дней назад. И путь его лежал в Варисфольд. В трюме тухнут дичь и рыба, которые жители отправили на продажу. Но хёггкар стоит. Это приказ нового риара. На трех мостах стража получила приказ не выпускать из города дев. Проверять каждую. Все дело в тебе. Риар не хочет, чтобы ты сбежала. Он только притворяется, что у тебя есть выбор. А сам стережет свою добычу!

Что? Я не верила своим ушам. И не знала, как относиться к словам парня. Рагнвальд соврал мне? И намеренно задержал корабль? Но почему?

— Ты нужна ему. Не знаю зачем, — устало произнес Гудрет.

— Может, я ему дорога? — тихо произнесла я.

— А может, дело в Билтвейде? — и он нахмурился, увидев мой непонимающий взгляд. Голос его стал глуше, ильх нервно оглянулся. — Билтвейд, Энни! Древний обычай. Такой же древний, как пекло Горлохума. Это… жертвоприношение.

— Снова будут резать животных? — меня передернуло, стоило вспомнить помост, заваленный тушами.

Гудрет сглотнул.

— В Билтвейд в жертву приносят людей, Энни. Юных дев.

— Что?

Кажется, все внутри меня похолодело. Я приняла странные обычаи фьордов, смирилась с ними. Но это? Теперь понятно, почему так мрачнеют ильхи, стоит произнести загадочное слово — Билтвейд. И почему в их взглядах вспыхивают злость и обреченность.

— Для Билтвейда риары частенько воровали чужих дев или дикарок, ведь никто не хочет отдавать своих. В ночь перед жертвой дева становится утехой. К ней приходят ильхи, чтобы отдать… часть себя и подарок для хёггов. А после ее отдают на растерзание.

— Я не верю… — беспомощно прошептала я, мотая головой. Нет, это не может быть правдой. Это ведь… ужасно! Тофу знала? Конечно, знала… Но не сказала мне. И прошлой ночью придержала чашу с жертвенным вином, чтобы я выпила. Она могла прогнать меня с площади, но не сделала этого. Хотела, чтобы я осталась.

Почему?

Горло сдавило страхом и непониманием. Глупая Энни! Я поверила, что обрела дом и почти семью? Гудрет прав. Я лишь чужачка. Я ничего не понимаю, бреду на ощупь и верю добрым словам. Верю, что не обидят. Словно собака, которую раз за разом отбрасывают сапогом, а она снова подползает!