"Фантастика 2024-3". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Я тебе сейчас вильну! — возмутилась демонесса. — У нас просто строение такое. Хотя да, мне тоже показалось, что под простынёй женщина.
— А чего молчала?! — Я ошалело уставился на неё.
— Говорю же, показалось. И что бы это дало?
— Как минимум то, что ваш гипнотизёр — баба, — хмыкнул Анатолий. — Так куда едем сначала, в больничку?
— Да, только высади нас на Ростовской, — попросил я. — Мы дальше пешком прогуляемся.
— А что ты там забыл? — насторожился Егор. — ОВД в другой стороне, мы мимо него проедем. Рабочий день в самом разгаре, вообще-то.
— На рынок
— Только не говори, что тебя голод внезапно одолел.
— У меня тут метамарфоз в полном разгаре, — развёл я руками. — Жрать охота, аж зубы сводит.
— То-то я смотрю, что ты ещё зеленее стал, — вздохнул церебрик. — А подождать было нельзя с выбором?
— Каюсь, поторопился чутка. Зато потом буду врагов направо и налево расшвыривать. Наверное.
— Ох, как же с тобой сложно… Хорошо, но потом сразу бегом в управление. С нас ещё отчёт и ориентировки, постарайтесь с этим хоть не облажаться.
— Всё будет в лучшем виде!
— Вот этого я и боюсь… — вздохнул парень. — Толь, давай по Ростовской, подвезём ребят.
— Да не вопрос.
Водитель свернул с центральной улицы, шедшей аж до противоположного блокопста, расположенного за широкой рекой, и вскоре остановился напротив крайних палаток. Дальше плотность населения на квадратный метр возрастала настолько, что ехать приходилось с черепашьей скоростью, чтобы никого не задавать. Анатолия это категорически не устраивало, и он направил машину в объезд, мимо старенькой автобусной остановки. А чтобы ему быстрее уступали дорогу, басовито гудел клаксоном.
После прихода Волшебства большинство магазинов, включая сетевые, приказали долго жить, а вот рынок наоборот — обрёл второе дыхание. Торговали чем угодно — от сельскохозяйственной продукции, до мелких артефактов. Здесь отоваривалось большинство жителей, и за каждое торговое место шла ожесточённая борьба. Точки выдавались исключительно через руководство станицы, поэтому частнику, не имевшему нужных связей, проще было отдать товар перекупщику, чем пытаться его сбыть самостоятельно. Даже если это самая ходовая «мародёрка».
Основной денежной единицей выступали уже знакомые монетки, причём серебряные шестигранники ценились куда выше золотых. Встречался и натуральный обмен, но привязка всё равно была к текущему курсу «бубликов», прозванных так в честь дыры по центру.
Мы с Талией осторожно вступили в этот человеческий водоворот и поплыли по течению в сторону старых торговых рядов. В отличие от быстровозводимых палаток, натыканных в притирку, это были капитальные конструкции на бетонном фундаменте, стоявшие испокон веков. Цены здесь уже не кусались, а натурально грызли насмерть, поэтому и народу шастало гораздо меньше.
Слабость в ногах ещё не прошла, поэтому мне пришлось опираться на синекожую девушку, недовольную от повышенного внимания со стороны простого народа. Одни плевались ей вслед, другие не стеснялись осенять нас крестным знамением. От открытой агрессии спасали только бейджи, которые мы предусмотрительно нацепили на видные места. Я повесил ламинированный прямоугольник на шею, как типичный работник профессора Кирсанского, а демонесса приколола его прямо на кожаный лиф. Туда всё равно смотрели чаще, чем на её
рога.Этого оказалось более, чем достаточно. Все прекрасно знали, кто носит подобные значки, и что бывает, если позволить себе в их адрес лишнего.
Так что само собой вокруг нашей парочки сформировалось небольшое поле отчуждения, радиусом в несколько метров. Меня это полностью устраивало, ведь моей целью являлись именно местные продавцы. Правда первые трое не пожелали общаться, даже после демонстрации служебного удостоверения. Отворачивались с таким видом, будто мы им в душу нагадили.
— Неужели нельзя кого-нибудь отправить сюда вместо нас? — поморщилась уязвлённая Талия. — Обязательно было переться самим?
— Мы тут по делу, — признался я, извлекая из нагрудного кармана рисунок. — Поесть потом купим, если время останется.
— А разве поисками не должны заниматься более опытные люди? Наше дело — возиться с бумажками.
— Думаю, её здесь быстро узнают.
— С чего это ради?
— Следаки так и не смогли выявить взаимосвязь между жертвами Мессинга. Их сферы общения почти не пересекались, не считая самых популярных общественных мест. Сюда ходят все, насколько я знаю.
— Ну да, а ещё в таверну и церковь. Здесь слишком многолюдно для порабощения.
— Знаешь, где проще всего затеряться? — усмехнулся я, направляясь к очередному павильону. — На самом видном месте. Меня на эту простую мысль натолкнула посланница Атамана. С виду — обычная раздатчица еды, и не подумаешь, что она выполняет особые поручения. На неё никогда не обращают внимания.
Очередная продавщица, закутанная в вязаную шаль, тоже изобразила полное безразличие к нашим персонам. Будто по ту сторону прилавка и нет никого. Пришлось мне прибегнуть к стимулирующим методам — благо, что догадался прихватить с собой увесистую связку монет на тонкой медной проволоке. Бандитам деньги всё равно уже ни к чему.
Стоило мне только побренчать импровизированной погремушкой в воздухе, как в глазах женщины промелькнул интерес. Но он тут же вновь сменился тупой апатией, когда я продемонстрировал ей фоторобот.
— Не знаю, — буркнула она, насупившись.
Но меня уже вовсю теребила за рукав другая тётка в драповом пальто и пуховом платке. А с другого края торгового ряда к нам спешил бойкий дедок, облачённый в старенький стёганый ватник. Местные продавцы даже в плотной толпе заметно выделялись специфическим вкусом, предпочитая наиболее тёплые и практичные вещи. Чаще всего — надетые в несколько слоёв друг на дружку. По-другому здесь не выстоишь с раннего утра и до позднего вечера при любой погоде. А у нас на дворе совсем не май месяц.
— Этош Глашка! — встрепенулась тётка, обдав меня душным запахом жареного лука. — А чаво от неё надо-то?
— Кто такая? — принялся сыпать я вопросами. — Откуда?
— Свечами тута приторговывает. Трошки с присвистом баба, но безобидная.
— Сехтанка она чёртова! — вклинился припоздавший старичок, отдуваясь. — Ничёс-се, безобидная! Народ вечно баламутила, книжонки свои пыталась втюхать. Знамо дело, шоб дураки им потом хату переписали, ага!
— Ерунду не мели! — обиделась торговка. — То Вангелисты, буть они прокляты, а вона никого не зазывала.