"Фантастика 2024-3". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
От нервов немного подрагивали пальцы, хотелось выскочить из машины и вприпрыжку нестись обратно в лагерь. Вполне возможно, что каждая лишняя минута простоя обернётся чьей-то оборванной жизнью. И хорошо, если одной.
— Слушай, братец, посмотри в бардачке, там свечей случайно нет? — донеслось из-за капота.
— Сейчас.
Я подёргал закрытую крышку, и та неожиданно оказалась у меня в руках. На грязные коврики тут же высыпались какие-то просаленные документы с журналами, несколько пыльных аудиокассет и всякая прочая мелочёвка. Чего тут только не было — и мотки медной проволоки, и пружинки с шестерёнками, и монетки всех номиналов. А ещё пуговицы, батарейки, какие-то
Не сдаваясь, я поворошил невывалившееся на полках и вскоре был вознаграждён за старание сразу двумя пусковыми устройствами, завёрнутыми в холщёвую тряпицу. Рядом с ними нашёлся автомобильный баллончик с краской и несколько рожковых ключей.
— Есть, держи!
Ольга радостно выхватила находку из моих рук и вскоре снова уселась за руль. Двигатель поначалу сухо закашлял безо всякого энтузиазма, но неожиданно под капотом пронзительно пыхнуло синим, и он взревел раненным зверем. Девушка сбавила обороты и радостно расхохоталась, хлопнув ладонью по торпеде:
— Рано на покой собрался, дедуля!
— Неужели не нашлось ничего поновее этой рухляди? — спросил я, облегчённо выдохнув.
Настроение неудержимо рвануло ввысь.
— О, ещё один умник нашёлся! — она строго посмотрела на меня. — Здесь хотя бы ключи были.
— А без них завести никак?
— Можно, в принципе. Только хрен ты куда уедешь — почти у всех блокировка руля сейчас стоит. Эх вы, мужики, насмотритесь своих киношек…
Олег захлопнул капот и жестом попросил меня покинуть кабину. Я смахнул наружу весь ненужный хлам, и вышел на свежий воздух, прихватив с собой лишь аэрозольный баллончик. Не пропадать же ему зазря. Пока сталкер усаживался поближе к супруге, прогревающей мотор, я быстренько нарисовал на бело-ржавом капоте большую, размашистую букву «П». Не знаю, почему, просто так показалось красивее.
— Давай, Пикассо, поехали уже.
Стоило мне вернуться на место, как «Газель» довольно бодро вырулила с места. Дальше всё оказалось проще некуда — смотреть в карту и подсказывать нужные повороты. Чисто как навигатор.
В дороге было особо не до разговоров — приходилось смотреть во все глаза, чтобы не проворонить опасность или особо коварную колдобину, укрытую листвой. Всё ж таки «Газель» — не джип, и застрять на ней гораздо проще. И пусть ехали мы с включенными фарами, иногда приходилось останавливаться и с фонариками проверять подозрительные места. Так что на дорогу, ведущую к бывшему егерскому кордону, удалось выехать лишь за полночь.
— Всё, дальше по прямой, до упора, — махнул я рукой. — Колея чистая, без сюрпризов.
— Ой, хорошо! А то тащимся, как черепахи, — посетовала девушка, вжимая педаль газа.
Нас затрясло куда сильнее, но заветная цель становилась всё ближе, с каждой минутой. Правда, скорость едва не сыграла с нами злую шутку — мы чуть не проскочили мимо какого-то мужика, стоявшего на обочине и отчаянно махавшего нам руками, будто ловил попутку. Ольга немедленно помянула его мать и резко остановилась, заставив нас схватиться за ручки, чтобы не оставить отпечаток собственного лица на лобовом стекле. «Газель», не готовая к такому издевательству, жалобно взвизгнула тормозами и едва снова не заглохла.
— Если это нежить, я его сама грохну!
Мужик принялся резво нас догонять. Я высунулся по пояс из кабины и громадным сожалением узнал в ночном автостопщике того самого толстощекого дежурного, который вчера домогался ко мне расспросами во время слежки за Эльгой Куклинскас. Он
что-то запыханно кричал нам на бегу, но разглядев мою физиономию, громко взвизгнул, на зависть любой девице, и сиганул обратно в кусты. Вот и объясняй теперь сталкерам, отчего у него такая реакция. Странная.— Из твоих? — подозрительно прищурилась Ольга.
— Да, — не стал я лукавить. — Раз он дал стрекача, значит, к началу вечеринки мы уже опоздали.
— Так, ладно, — девушка тронулась с места. — Надо шум создать, андеды его любят. Слетятся, как ночные бабочки на свет. А тут как назло сигналка сдохла. Мысли есть?
Я немедленно выудил из бардачка одну из сохранившихся кассет и вставил её в старинную кнопочную автомагнитолу. Раз нужен шум, пусть и музыка играет, всяко веселей ехать будет.
Приборчик проглотил носитель и в колонках бодро заиграли пронзительные гитарные запилы.
— Что это? — скривившись, спросила сталкерша, услышав вибрирующий баритон Егора Летова.
— «Гражданская оборона», — охотно ответил я.
— А ничего другого нет?
— Наташа Королёва, Розенбаум и сборник «Играй гармонь»…
— Убедил, оставь, — она отчётливо скрипнула зубами.
Меня всё больше охватывало безудержное веселье, будто вместе с брутальным панковским роком в меня заливалась водка напополам с адреналином. В какой-то момент я не удержался и принялся подпевать:
— А при коммунизме, всё будет зашибись! Он наступит скоро, надо только подождать…
Чувства, которые нахлынули со всех сторон, затмили взор разноцветными вспышками.
Я снова стоял за гаражами, находящимися через дорогу от школы. Мне было всего пятнадцать — я только недавно попробовал на вкус водку, со сползающей набекрень этикеткой, и поцеловался с девчонкой с параллельного класса. И от одного, и от другого у меня знатно поехала крыша. Голова кружилась от новых ярких эмоций, и стайка хулиганов, самозабвенно метелившая кого-то вдалеке, прошлась по моему хорошему настроению, как вилка по стеклу. Нет уж, без меня какая драка! Я скинул портфель и верхнюю одежду в сугроб и радостно понёсся навстречу недоумевающим ребятам. Их замешательство легко читалось на обернувшихся лицах — они только что нашли лёгкую жертву в виде одного из местных «очкариков» и никак не ожидали, что на них с яростным криком набросится обычный прохожий паренёк. Который, по всем писаным и неписанным правилам, должен был отвернуться и тихо прошмыгнуть мимо. Кто же знал, что этот случайный свидетель получает необъяснимый кайф, идя наперекор обстоятельствам. Даже если его самого закатают потом в гипс на пару месяцев.
Воспоминания отпустили меня так же резко, как и утянули к себе. Песня и окончиться толком не успела. Что ж, теперь я помнил своё детство, пусть и фрагментарно, но достаточно, чтобы объяснить ту лихую весёлость, что одолевала меня с каждым новым припевом.
— Зря я про шум сказала… — посетовала Ольга, всё чаще бросая взгляды на магнитолу.
— Не ломай «берсерка» человеку, — покачал головой её рассудительный супруг.
— Ну да, смотрю — ему совсем похорошело… — согласилась она.
Я уже не прислушивался к их разговорам, отбивая такт ладонью по торпеде — хрипло орал припевы и наслаждался дорогой. А как только заиграла следующая, очень символичная песня «Моя оборона», мы выехали к пылающему лагерю. Поначалу мне показалось, что горят жилые строения, но основной огонь плясал всё же больше по периметру. Кто-то не поленился собрать несколько высоких костров, плюющихся в небо длинными искрами. Вдобавок, в некоторых местах полыхала сама земля, что намекало о применении припрятанных до поры коктейлях Молотова.