"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
– Всё это как раз вполне понятно, – отмахнулся Каладиус. – Но лишь до тех пор, пока не попытаешься подумать на один шаг дальше. Вполне возможно, первый министр королевства за всеми тяжкими государственными заботами не нашёл для этого свободной минуты, но у такого бездельника как я времени предостаточно, так что я как-то задумался об этом.
– Что вы имеете в виду, мессир? – поинтересовался король.
– А вы посудите сами, ваше величество. Представим на минутку, что Коррэй пал, и герцог Коррэйский преподносит нам свои мачтовые леса на золотом блюде. Что мы станем делать с ними дальше? Когда я в последний раз глядел на карту Паэтты, то не заметил, чтобы Латион омывали какие-либо
– А ведь это и правда очень хороший вопрос… – задумчиво протянул король, повернувшись к первому министру, бледная кожа которого внезапно пошла красными пятнами. – Только не говорите мне, Тишон, что вы не подумали об этом.
– Ваше величество, когда мы начинали войну, Кидуа являлась нейтральным государством…
– И по совместительству – торговым партнёром Коррэя, получающим дерево едва ли не даром, – подхватил Каладиус. – Действительно, как можно было догадаться, что дюк не захочет терять свою выгоду?
– Отношения с Кидуей можно будет наладить, как только мы закончим дела в Коррэе…
– Их пока ещё можно наладить сейчас, когда дела не зашли слишком далеко, но вряд ли позже они смирятся с потерей герцогства. У Кидуи, между прочим, хватает и собственных лесов. Да и что помешает им заниматься грабежом? К каждому дереву не приставишь легионера. Дюк понимает, что это мы, а не он находимся в уязвимом положении. Это мы потратили уйму средств, чтобы захватить ценный ресурс, тогда как по факту нам достанутся лишь непроходимые комариные дебри.
– Нужно смотреть дальше, чем сиюминутная ситуация, – продолжал оправдываться Тишон. – Отношения с Кидуей неизбежно наладятся, и мы получим богатый рынок сбыта в недалёком будущем. В данном случае это – не вопрос тактики, это вопрос стратегии.
– О, вы вновь щеголяете военными терминами, милорд? – едко усмехнулся Каладиус. – Что-то слишком уж часто вы пытаетесь примерять на себя камзол министра войны… Как тогда, когда вы, не поставив в известность принца Келдона, организовали эту авантюру с Коррэем, что поставило под удар всю его операцию на севере.
Каладиус говорил дерзко, но он знал, что делает. Симпатии короля и общественное мнение сейчас явно были на его стороне, и это нужно было использовать. Тишона нужно было поставить на место, а вместе с ним – и Анцидиуса. Нужно было расчистить себе плацдарм для будущих действий.
– То есть просиживание штанов в палатийских кабаках у нас теперь именуют операцией на севере? – попытался укусить в ответ Тишон.
– Иногда, – отрезал маг. – Однако же именно из-за вашего вмешательства в ход этой войны мой легион едва унёс ноги, потеряв множество людей. Возможно, я излишне резок, ваше величество, но я считаю, что во всём произошедшем виноват лишь ваш первый министр, а никак не принц Келдон, который сделал всё возможное, чтобы избежать катастрофы. Лишь бесталанный стратег может обрекать свою страну на войну на два фронта!
– В Палатие война была уже практически прекращена! – уже не сдерживаясь, воскликнул
Тишон. – Принцу Келдону нужно было лишь приехать и поставить свою подпись на бумаге! Вместо чего он послал своих головорезов жечь города!– Палатий плюнул и подтёрся вашим договором, милорд, что показывает, что вы столь же великий дипломат, как и военачальник. Мы с принцем Келдоном едва избежали гибели после покушения. Я знаю, вы повсюду распространяете слухи, что никакого покушения не было, но несколько весьма уважаемых людей могут свидетельствовать об этом. Хотя я и не понимаю, какие ещё требуются свидетельства помимо слова принца крови?
– Так или иначе, но планируя войну против Коррэя, я предполагал, что с Палатием к тому времени уже будет заключён мир, – скрипнув зубами, проговорил Тишон.
– Уж простите, милорд, что ради ваших грандиозных планов не позволили отравить себя, а затем отомстили за покушение на наследника королевского трона! – съязвил Каладиус.
– Должен отметить, что последнее было крайне недальновидным шагом.
– Может быть. Но тогда я был скорее солдатом, а не политиком.
– А теперь вы, стало быть, политик?..
– Едва ли. И, быть может, именно поэтому могу предложить достойный выход из ситуации.
– И каков он? – вмешался Тренгон, сполна насладившись схваткой.
– Позиции королевства заметно пошатнулись в последнее время. Чтобы восстановить их, нужна блистательная победа. Те войны, что мы в последнее время ведём с Палатием, являются жалкой пародией на войну. Они бессмысленны, а жертвы – напрасны. Все эти нелепые стычки – не более чем насмешка над нашими легионерами, которые, несмотря на этот фарс, погибают по-настоящему. Мы твердим о наследии Кидуанской империи, но сами больше похожи на дорийцев, что совершают набеги на Пунт лишь с целью грабежа.
Каладиус оглядел присутствующих, оценивая впечатление, которое он на них произвёл. Пока он видел в их лицах скорее недоумение.
– Будь я на месте вашего величества, я немедленно послал бы в Кинай своих лучших переговорщиков, чтобы они добились мира. Важно, чтобы княжество отказалось от поддержки Коррэя, для чего мы пообещаем оставить несчастных дровосеков в покое. Но куда важнее, чтобы Кидуа отказалась от союза с Палатием. Этого я постарался бы достичь любыми способами, любой ценой.
При этих словах Тишон заметно нахмурился, а при упоминании о способах и цене насупился и король. Но Каладиус продолжал, несмотря ни на что.
– Будущей весною я бы нанёс сокрушительный удар по Палатию. Это не должна быть одна из тех кукольных войн, которые Латион ведёт обычно. Это должна быть настоящая жёсткая война, подобная Войне трёх королей. Палатий станет просить о мире, после – умолять, но во имя всех жителей королевства, во имя всех легионеров я не внял бы этим мольбам и не остановился бы, пока не дошёл до Тавера. Лишь там, омочив свои ботфорты в водах Серого моря, я принял бы капитуляцию Палатия. И я сделал бы Палатий вассальным государством. Труон – весь целиком – принадлежал бы теперь только нам. И вот тогда можно было бы думать о других завоеваниях, имея гарантированный выход к морю.
– К чему подобная жестокость? – брезгливо скривился первый министр. – Вы, разумеется, правы, что Палатий сдастся быстро, потеряв поддержку Кидуи. К чему же пинать уже бесчувственное тело?
– Это – гуманная жестокость, милорд. Лучше один раз пролить много крови, чем десятилетиями проливать её пусть в меньших количествах, но впустую. В противостоянии с Палатием нужно поставить точку, и эта точка должна быть такой, чтобы никому не хотелось вновь превратить её в многоточие. Убив десятки тысяч, мы предотвратим смерть сотен тысяч людей. Вот почему эта жестокость необходима.