"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

— Где я тут тебе ручей возьму? — рыкнул Лосси. — Мне его что, на дреки возить?

Сигурд явно обиделся, а потому произнес со скучающим видом:

— Когда встретишь накилеви в следующий раз, можешь помочиться на него… Даже всем хирдом. Глядишь, прогонишь.

— Ты думаешь, у датчан моча пресная?! — совершенно искренне удивился Олаф. Вратко так и не понял, разыгрывает их здоровяк или в самом деле интересуется.

— С такими рожами хоть что пресным будет! — весело отвечал Сигурд, приходя постепенно в обычное расположение духа.

Прислушиваясь к его ядовитым шуточкам, норвежцы светлели лицом и даже начинали улыбаться. Датчане же, напротив, хмурились еще сильнее. Как же не по нутру им оказалось быть спасенными той самой дружиной, что обставила «Жрущего ветер» в недавней гонке!

— Ты говори, да не заговаривайся! — Лосси покрепче перехватил топорище. — Ты бы не обмочился, когда такую гадину повстречал?

Старик медленно, напоказ ощупал свои порты.

— Не обмочился, как видишь. А ты свои показать можешь?

— А задницу тебе не показать?

— Что ты! Не надо! — замахал норвежец руками в притворном испуге. — Я боюсь, что на сияние твоего зада сбежится нечисть со всего Северного моря!

Дружинники Хродгейра покатились от хохота. Черный Скальд тоже не сдержал усмешки, но сделал Сигурду знак замолчать.

— Не обижайся на моих парней! — крикнул он Точильному Камню. — У них бывает. Особенно после боя. Я рад, что все закончилось благополучно. Мы подоспели вовремя.

— Я тоже рад, — кивнул Лосси. — Только чем ты хвастаешься? Ворлока заимел в дружину и радуешься?

— Ворлока? А! Ты говоришь о нашем Подарке Ньёрда?

— О нем! Я думал, нид тогда прочитал ты, но сегодня я слышал все. Я понял, кто колдует в твоем хирде. Теперь мне есть что рассказать викингам. Черный Скальд уже не надеется на добрую сталь. Прячется за спину мальчишки-ворлока из Гардарики.

Хродгейр скрипнул зубами:

— Ты не подумал, Лосси-датчанин, что обязан жизнью моему человеку?

— Спору нет… — произнес Точильный Камень уже не так решительно.

— Так-то ты платишь за добро?

— У меня нет причин для радости. Жизнь мне спас муж женовидный…

Вратко аж захлебнулся от возмущения. С какой это стати датчанин так обзывается? Он шагнул к борту и уже открыл рот для гневной отповеди, но Хродгейр опередил новгородца — крепко взял за плечо и покачал головой: не связывайся, мол.

— Эй, Черный Скальд! — заорал Лосси. — Попридержи колдуна! Если он откроет рот для нового нида, я вырежу ему язык собственными руками!

— Следи-ка лучше за своим языком! — пробасил Олаф. — А то как бы ему не укоротиться…

— Кто ты такой, чтоб меня учить?

— Перелезь ко мне и поглядим, кто кого учить должен!

— Тихо! — поднял руку к небу Хродгейр. Да, именно к небу. Пока викинги препирались, налетевший после висы Вратко ветерок окончательно развеял, разогнал туман, оставив лишь легкую дымку над водой. Несмотря на то что хорошей видимости по-прежнему не было, вдали угадывались очертания скалистого берега.

— Успокойтесь! — продолжал скальд. — Мы не будем устраивать глупую драку. Конунг Харальд ждет нас. Наши мечи нужны ему для войны. А ты, Лосси, разочаровал меня. Я думал, датские воины более великодушны и умеют быть благодарными.

— Я не спорю! — Лосси невозможно было смутить. — Я не спорю, что обязан вам жизнью. Вернее, не вам, а твоему ворлоку. Только поэтому я не требую у тебя его голову!

— Ты серьезно думаешь, что я могу выдать тебе своего человека?

— Конечно, не думаю. Я знаю, Черный Скальд стоит за своих хирдманов горой. Но это же не хирдман, а трэль!

— Подарок Ньёрда — не трэль, — веско проговорил Хродгейр, и норвежцы одобрительно загудели. — Он на равных со всеми входит в мою дружину. И не тебе его судить, Лосси Точильный Камень.

— Не мне? Да, ты прав. Я не буду его судить. Судья найдется! — Датский вождь махнул рукой и повернулся спиной к Хродгейру.

Скальд тоже не стремился продолжать разговор.

— На весла! — коротко бросил он норвежцам.

Оба дреки сорвались с места почти одновременно.

Гуннар вел корабль со все возрастающей уверенностью. Штевень смотрел на дальний мыс, напоминающий конскую голову. Не потому ли и остров назван Лошадиным? Ведь вряд ли местные жители разводят табуны скакунов. Северные лошадки, Вратко знал это по рассказам торговых гостей, низкорослые и мохнатые. А на островах, лежащих севернее Англии, говорят, вообще выращивают породу, что взрослый человек и верхом-то поехать не сможет — ноги по земле волочиться будут. На открытых пастбищах островные лошади бродят месяца два-три, за это время лишнего жира не нагуляешь и силы не наберешь, а зимой их кормят тресковыми головами и сушеной селедкой.

Корабль датчан забрал гораздо правее в море. Видно, Лосси не хотел даже по морю идти рядом с колдуном. Но следовал «Жрущий ветер» туда же, куда и «Слейпнир». Вратко вначале удивился. Что это за дела? Датчане и норвежцы то друг с дружкой режутся не на жизнь, а на смерть, то вдруг на общий воинский сбор плывут. Похоже, Лосси хочет в войско Харальда Сурового вступить… Но после новгородец подумал, что, если разобраться, северные народности почти ничем и не отличаются. Не больше, чем словены от древлян или поляне от вятичей, то есть узором на миске, вышивкой на рубахе, видом заколки или серьги. Даже язык, и тот общий. Нет, может быть, когда-нибудь и начнут народности, Киевскую Русь населяющие, делиться, чей язык лучше, да главнее, да красивее, да старше, но парню не хотелось об этом задумываться… Вот и речь северных мореходов почти не отличалась. Где норвежец, где датчанин, где свей? Значит, и Лосси, как свободный вождь, мог захотеть вместе с Харальдом Суровым против Англии выступить, поискать воинского счастья. Тем паче конунг норвежский — полководец знаменитый. Мало кто из людей Хродгейра сомневался в грядущей победе.

Примерно на полпути к мысу Конской Головы, как окрестил его для себя Вратко, «Жрущий ветер» вырвался вперед. Где датчане нашли новые весла? Впрочем, с них станется и ограбить кого-нибудь, лишь бы спастись от позора.

Норвежцы гребли легко и с удовольствием. Будто пытались в работе забыть недавний ужас. Сигурд сказал, что накилеви пожирает одиноких путников, которых ловит вблизи морского берега, а иногда, озверев от голода, подбирается к человеческому жилью. Но чтобы напасть на дреки, полный вооруженных воинов? Такого раньше не случалось. Что-то недоброе творится в мире, если даже чудища морские привычки менять начинают. Чары наводят, в стаи сбиваются… Ох, недоброе…

Вратко размышлял, глядя на приближающийся берег. По мере того, как рассеивался туман, невидимые раньше за его пеленой проступали пологие холмы, поросшие зеленым вереском. Они сбегали к пенному прибою желтоватыми ступеньками скал. А над холмами вставало стеной пронзительной синевы небо. Если бы кто-то рассказал новгородцу, что свод небесный может быть такого чистого, яркого, неповторимого цвета, он решил бы, что ему врут. Нагло и бессовестно.

Но когда дреки обогнул мыс, все мысли вылетели у парня из головы.