"Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Хулиан редко откладывал дела на потом. И, естественно, не потому, что он боялся что-то не успеть сделать в этой жизни. Просто руководствовался принципом, «есть дело, сделай». Расследование, которое провел глава его департамента безопасности, выявило только одного явного подозреваемого, Августу Берг. Детишки Мартина и Николь, как всегда резвились. Пока был жив Чано, Хулиану удивительным образом удавалось ничего о них не слышать. Они столкнулись с Касиано один раз, этого хватило для того, чтобы все последующие годы, при виде его сына, они начинали трястись от животного страха. Сперва, Хулиан подумал, что Чано и правда сделал им что-то ужасное. Но оказалось, что лень и нежелание марать руки, подтолкнули его к другой мысли. Он просто внушил им ужас перед собой. Бесконтрольный, беспощадный, дикий ужас. Когда Хулиан увидел, какую ювелирную работу проделал сын, просто стоя с ними в одном зале, он понял, что не зря столько лет потратил на его воспитание. И вот сегодня один из них попытался убить Джельсамину. Когда Хулиан подошел
Хотя уже было раннее утро, Джинни никак не могла уснуть. Она уже час, как вернулась домой, но сон все не приходил. Она видела, как ее подруга под покровом ночи покидала Малкури. И судя по тому количеству вещей, которые Мина взяла с собой, она собралась не в близкий путь. Конечно, Джинни не могло не задеть то, что Джельсамина покинула дом без нее, к тому же не попрощавшись. И первым ее порывом было подойти и спросить, что происходит. Но как всегда в подобных случаях, она остановила себя. Если Мина решила поступить именно так, значит ей это по какой-то причине нужно. В их негласных правилах всегда существовал закон — поступать по отношению друг к другу так, как тебе хотелось, чтобы поступили по отношению к тебе самой. Если бы Джинни хотела уехать, не поставив Мину в известность и не попрощавшись, ей было бы неловко, если бы подруга ее за этим застала и попыталась выяснить, в чем дело. Поэтому Джинни сдержала первый порыв, и, отягощенная роившимися в голове мыслями, попыталась уснуть. До сих пор ей никогда не приходилось убивать живого человека. Вчера пришлось сделать это дважды. И если первый раз она пошла на этот шаг, стараясь защитить свою жизнь. То, во втором случае лично ее жизни ничего не угрожало. Она лишила жизни человека ради своего пациента. Ради Джейсона. То, что Джельсамина и Яго вчера рассказали ей о брате Дэймона, вряд ли способствовало успокоению совести. Конечно, она спасла жизнь человека, когда его связанного по рукам и ногам пытались убить… Но будь у нее время на размышление и не вдолби в их головы господин Густаво бить сразу и наповал, возможно она смогла бы найти способ сохранить жизнь обоим… Но инстинкты сработали раньше, чем она успела подумать. Она действовала как заводная кукла! Ворочаясь с боку на бок, Джинни не знала, как успокоиться. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что больше переживает о том, что не контролирует свои действия, а не что убила человека. Подойдя к окну, девушка прищурилась от залившего своим светом округу солнца. Не спав ни минуты, она ощущала себя не просто заводной куклой, а поломанной заводной куклой. Джинни вспомнила совет мистера Грэмбольда. Если не можешь заснуть, займись чем-нибудь полезным, не трать время впустую. Решительно одевшись, она вышла из дома и направилась проведать своего пациента. Джинни искренне надеялась, что в этот раз его жизни ничто не угрожает. Вчера она исчерпала все свои душевные запасы, и не была уверена, что сегодня ее хватит на то, чтобы его спасти. Вдыхая полной грудью свежий воздух, девушка шла по утреннему, только просыпающемуся саду. Чириканье птиц, все еще не просохшая роса, порхающие бабочки все это навевало на нее воспоминание о детстве, когда они с Миной, тайно сбегали гулять по ночам, а на рассвете возвращались домой. Тогда казалось, что пробуждающееся солнышко, приветствуя подруг, подмигивает их маленьким шалостям. Джинни остановилась, чтобы на мгновение зафиксировать в душе этот сказочный момент, привет из беззаботного детства. Она закрыла глаза и позволила себе раствориться в ласкающей прохладе, в утренних запахах распускающихся навстречу солнцу цветов, стрекотании насекомых и перекличке птиц. Ветер легко трепал выбивающиеся из пучка волосы, игриво щекоча шею. Она стояла лицом к солнцу, и оно томно скользило своими нежными лучами по ее лицу. В какой-то момент от наслаждения у нее начала кружиться голова. Джинни вспомнила, как Малкани Габриэлла учила ее набираться сил от окружающей природы. Это было волшебно! На мгновение ей показалось, что она откроет глаза, а ее госпожа будет стоять рядом и с одобряющей улыбкой подсказывать, что делать дальше. Джинни всегда чувствовала присутствие своей Малкани в природе. И даже сейчас, когда точно знала, что Габриэлла Валенте Мальдини безжизненно лежит в своих покоях, она чувствовала ее присутствие.
Джинни звонко взвизгнула, когда земля резко ушла из-под ног, и она подлетела вверх. В ужасе распахнув глаза, девушка облегченно вздохнула, когда поняла, что просто оказалась на руках у Яго.
— Ты с ума сошел? А если бы я умерла от разрыва сердца? Разве можно
так пугать человека? — Инстинктивно обхватив молодого Корина за шею, Джинни выпалила все, что было у нее в голове, и попыталась успокоиться. Расшатанные нервы давали о себе знать.— Привет, красавица! Прости, если напугал, но ты замерла словно изваяние. В какой-то момент мне показалось, что сейчас ты сольешься с природой и превратишься в травинку. Мне было жизненно необходимо прервать это непотребство, поэтому пришлось оторвать тебя от земли. Можешь считать, что я тебя спас.
— Ну, спасибо, — уже перестав бояться, и начав испытывать беспокойство совсем по другому поводу, с улыбкой отозвалась Джинни.
— Всегда, пожалуйста! — Самодовольно ответил молодой человек. Ничто не пробуждало в Джинни дух озорства, так как это делал Яго. Отцепившись от его шеи, девушка нежно взяла в руки его лицо и, наслаждаясь потрясающей зеленью блудливых глаз, медленно поцеловала мягкие губы. Это был недолгий, но такой сладостный поцелуй!
Яго растеряно заморгал и, закрыв глаза от смущения, тихо простонал: — Я пропал!
Джинни смотрела на его переплетающиеся друг за дружку почти девчачьи реснички и не могла налюбоваться ими. В лучах утреннего солнца на лице Яго сразу стали заметны еле пробивающиеся веснушки. В обычной жизни они были незаметны, но на таком незначительном расстоянии, в лучах солнца… Ей хотелось поцеловать каждую!
— Если ты будешь так на меня смотреть, я сойду с ума, — чувствуя, что действительно попадает под колдовство этих озорных карих глаз, смущенно прошептал Яго.
— Тогда опусти меня на землю, если не хочешь, чтобы я прямо сейчас набросилась на тебя, стараясь, как кошка, слизать с твоего лица эти безумно сексуальные веснушки.
— Никогда не знал, что веснушки бывают сексуальными.
— Все ты прекрасно знал. Уж кто-то, а вы с Миной с младенчества умели пользоваться всеми своими достоинствами для того, чтобы очаровать окружающих. — Вспомнив о подруге, Джинни невольно нахмурилась. Почувствовав перемену в ее настроении, Яго осторожно опустил девушку на землю.
— Яго, что ты делаешь здесь, в столь ранний час?
— А разве это не очевидно? Пришел тебя навестить.
— В такую рань? С чего бы вдруг?
— Брось, думаешь, я не знаю, что сейчас с тобой творится? Я же помню, что было с Миной в похожей ситуации.
— Я не Мина.
— Да, но это не означает, что у тебя сейчас здорово на душе. И, судя по твоим опухшим от бессонницы глазам, я прав.
— Ну, хорошо! Ты прав. Можно подумать, ты можешь мне чем-то помочь.
— Ну, я понимаю, что из меня вряд ли выйдет полноценная замена Мине, но на что-то и я, наверное, сгожусь. Если не хочешь вывалить все, что накопилось на душе, я могу просто прогуляться с тобой, безмолвно следуя рядом. Ты будешь не одна, может от этого тебе будет легче.
— Ты милый, — еле сдерживая слезы, сглотнув, прошептала Джинни.
— Милый, это не то определение, которое я хотел бы услышать от такой обворожительной девушки, как ты. Мне больше нравилось, когда ты хотела избавить меня от этих проклятых веснушек. Ты буквально подрываешь мою веру в себя.
— Знаешь, я во многое способна поверить, но только не в то, что кто-то способен лишить Джакомо Альфредо его убежденности в собственной неотразимости!
— Так, как ты смотришь на мое предложение устроить маленький пикник на берегу реки? Только ты, я, жареный цыпленок, бутылочка молодого фари, и никаких забот…
— Ну, разве можно отказаться от такого предложения? — усмехнулась Джинни. — Когда отправляемся?
— Прямо сейчас.
— Но цыпленок…
Яго приложил свой палец к ее устам, заставив замолчать, и глазами указал на огромную корзинку в паре шагов от них.
— Поверить не могу, что ты все приготовил заранее! — Джинни потрясенно смотрела на этого беспечного похитителя девичьих сердец и пыталась понять, что происходит. — Яго на тебя это не похоже…
Подозрение, прозвучавшее в ее голосе, заставило молодого человека тяжело вздохнуть.
— Хорошо, признаюсь, это не я. На самом деле, я твой подарок-извинение от Мины. Она вынуждена была ночью уехать, и чувствовала перед тобой вину. Ей не хотелось бросать тебя в такое нелегкое время, не попрощавшись…
— Я рада, что у нее хватило совести хотя бы почувствовать себя виноватой, — недовольно фыркнула Джинни.
— Мда. Так вот, она решила, что лучшим подарком в качестве извинения перед тобой, буду я. Так что на ближайшее время можешь считать меня своим рабом и творить с моей скромной персоной, все, что тебе вздумается.
— Весьма соблазнительное предложение, — промурлыкала Джинни и игривым взглядом окинула Яго с ног до головы и, удовлетворенно улыбнувшись, кивнула увиденному. Взяв его под руку, плутовка беззаботно произнесла.
— Пожалуй, я воспользуюсь столь неожиданным подарком. Когда еще моим рабом станет Великий Корин Куори!
Джельсамина вышла из кареты, и устало потянулась. Телохранители, приставленные к ней Яго, настоятельно рекомендовали переждать утреннюю суету в трактире. На дорогах стали слишком часто появляться фермерские обозы, направляющиеся в столицу, и так как они отъехали уже на приличное расстояние, дорога была не настолько широкой, чтобы разъехаться на ней, не сбавляя скорости, с движущейся навстречу груженной телегой. Уставшая от постоянной тряски в карете, Мина была рада устроить перерыв до обеда, пока не схлынет основной поток. Зайдя в полутемную залу, она на мгновение остановилась, чтобы привыкнуть к полумраку после солнечного света. Из-за прилавка вышел добродушный хозяин, который радостно приветствовал гостью.