"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Исин и сам, похоже, не осознал что случилось. Избор смотрел как друг против друга, ухватившись одинаковыми движениями за рукояти мечей, стояло два Исина, и глаза что у одного, что у второго становились всё круглее и круглее. Именно два. Не просто один похожий на другого, а именно что два одинаковых хазарина. Волос в волос, голос в голос…
Последнее колдовство, которое он своими глазами видел, оказалось большой гадостью, так что и от этого колдовства Масленников тоже ничего хорошего не ждал. Наверняка ведь колдовские штучки… Кровь побежала по жилам, меч сам собой прыгнул в руку.
— Ого! — сказал
Если б кто знал «откуда» непременно ответил бы, но на залитой солнечным светом полянке знатоков не нашлось. Вытаращив глаза, все смотрели на явленное Богами чудо. Первым оторопь сбросил Избор.
— Исин!
— А — откликнулись оба, так и не отведя друг от друга колючих взглядов.
— Кто второй?
Оба одинаково пожали плечами. Гаврила, не приближаясь к хазарам, осторожно обошел их по кругу. Он то хазар разглядывал, то кусты, все ожидая, что оттуда кто-то вылезет — не просто же так такое вот колдовство на них выпустили? Но врагов, что удивительно, не прибавилось.
— Не отличить! — сообщил, наконец, Масленников Избору озадаченно, словно тот и сам этого не видел. Воевода не отводя глаз, отозвался.
— Один из них морок. Или колдун. Враг!
Прищурив глаза, Гаврила возразил.
— Вряд ли… Враг бы к нам половчее приткнулся…
— А что это тогда?
Киевлянин сразу не ответил, помедлил, но все-таки сказал.
— Нет. Это скорее чудо какое-то… Колдовской камень, не иначе.
— Так я и говорю. Когда ты от чужого колдовства добро-то видел? Нет. Точно. Либо враг, либо морок…
— Тогда давай разбираться.
Он разжал руку на рукояти меча, шевельнул пальцами, определив для себя, что опасности нет.
— Вы-то сами как? Не болит нигде? Не жмет? Не тянет?
Хазары одинаково пожали плечами.
— А тогда давай еще разок… — азартно предложил киевлянин. Исины одинаковым движением наклонили головы и слажено шагнули в сторону камня.
Избор в одно мгновение представил, что сейчас тут случился и заорал:
— Стой!
Потом, сообразив, что останавливать надо двоих, поправился.
— Стойте, дурни!
Гаврила удивленно поднял брови. Зло глядя на товарища, воевода спросил:
— С ума спятил? Тебе, что двоих мало? Четверых захотелось?
Гаврила понял, что погорячился, но все-таки огрызнулся.
— А чего? Каждому по Исину. И еще один в запасе… Справедливо… Да и им вчетвером веселее.
На счет веселья киевлянин явно ошибся. Весельем там и не пахло. Они все еще не сводили друг с друга злых глаз. Казалось, вокруг них, от висящего в воздухе напряжения, никнет трава, и потрескивают в воздухе маленькие предгрозовые искорки.
— Вы кто?
— Я — Исин, — хором ответили оба, а потом голоса разделились.
— Сам не видишь, что ли? — сказал один, а второй — Чего глупости спрашиваешь?
Сообразив, что могут говорить, они задали тот же вопрос друг другу.
— Ты кто?
— Я Исин!
— Какой же ты Исин, если, если Исин это я?
— Кто ты я не знаю, а Исин — это я. Вон у меня сколько свидетелей.
Он кивнул в сторону товарищей. Второй ухмыльнулся.
— Ага, ага, ага… Как же, станут мои друзья с каким-то мороком дружбу водить. Сгинь проклятый!
Голос хазарина
дрогнул, дал петуха. Второй молча, чуть демонстративно вытер лицо.— Колдуна стразу видно… «Сгинь», «Пропади», «Рассыпься»… Ежели ты не пропадешь, а за нами потащишься, Белоян тебя враз в ветер превратит.
— Да я тебя и без Белояна в прах обращу!
— Ну, попробуй, попробуй… — задиристо отозвался на вызов хазарин, скаля зубы и наполовину вытаскивая меч из ножен.
В движении двойника Исин узнал самого себя. Черт! Надо же как нелепо все получается… Ну не может же такого быть! Он набрал воздуху в грудь и бойко затараторил по хазарски, только двойник его не менее бойко отозвался. Исин запел колыбельную, что сложила когда-то его мать, и двойник подхватил, не путая слова. Когда тот умолк оба одинаковым движением почесали затылки.
— Ну, а вы? Вы чего молчите, — начал один, а второй подхватил. — Неужели не видно кто тут я, а кто колдовское наваждение…
На лицах и того и другого появилась какая-то детская надежда на справедливость. От этого Масленникову стало смешно. Он переглянулся с Избором. Тот тоже уже понял, что врагов, по крайней мере, тех, кого можно мечом усмирить, рядом нет. Были бы — уже вылезли бы из кустов или стрелами закидали. Но разобраться все-же следовало бы.
— Можно было бы одного из них просто зарезать, — серьёзно предложил Гаврила. — И вопрос решится сам собой.
— Не-е-е-е, — покачал головой воевода. — Это несправедливо будет. Пусть лучше между собой подерутся. Кто жив останется, то и Исин.
— Да какая ж это справедливость? Наш-то и драться еще толком не умеет. Только мечом машет. Морок его наверняка зарубит или загрызет. Давай так. Кто проиграет, тот и Исин.
— Тогда наш друг — покойник… — серьёзно сказал Избор. — Нехорошо это как-то. А, Гаврила? Что нам толку в покойнике?
Исины стояли как оплеванные и молчали.
— И чего делать будем?
— Головой надо думать, а не шеей!
Гаврила вернулся на место стоянки. Пригнувшись, принялся разглядывать вход в каменную арку. С каждым мгновением лицо его принимало все более радостное выражение.
— Ты что задумал? — спросил Избор. — Мне тебя и одного хватает.
— Ничего. Двум Гаврилам не бывать, а от одного не отвертишься…
Он развязал мешок и вытащил буханку. Покачав в руке ковригу, Масленников бросил её сквозь камень.
— Лови!
Буханка полетела воеводе в лицо и в какой-то момент, словно напоровшись на невидимое лезвие, раздвоилась. Одну Избор поймал. Вторая же, чиркнув по щеке, улетела в траву. Занятые друг другом Исины этого не заметили, а всем остальным это объяснило все и сразу. Колдовство. Что к чему быстрее всех сообразил Гаврила.
— Ну-ка быстро, — всполошился киевлянин, — деньги все сюда давайте, быстрее.
Самое удивительное, но первыми его послушались оба Исина. Не говоря ни слова, они бросили свои кошельки. С азартом в глазах Гаврила принялся бросать их сквозь каменную арку, наслаждаясь удваивающимся звоном. Собрав получившуюся кучу в охапку, он обежал камень и швырнул все разом. Зная, чем все это кончится, Избор бросил:
— Не снесешь столько…
— Что не снесу — закопаю, — серьезно отозвался Гаврила. Он не смотрел по сторонам, а поглаживал и пересчитывал кучу кошельков.