"Фантастика 2024-48". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— Я хотел предложить вам отправиться вместе с нами, — помолчав, сказал купец.
— И с какой это радости? — почти грубо осведомился я. — Чтобы нас прирезали вместе с вами? Я тут прикинул, и получилось, что вы наняли как минимум целую сотню, а осталось человек сорок. Если вы держите свой путь в Хогарт, то по моим непроверенным и недостоверным сведениям туда около месяца добираться, при неторопливом караванном передвижении. Пока доберетесь, если, конечно, вообще доберетесь, вас успеют почти всех перерезать, а может, и всех, если и дальше будут так же нападать. Теперь назовите мне хоть одну причину, из-за которой я должен рисковать своей жизнью и жизнью Ушастой?
— Я могу заплатить, — как-то не слишком уверенно произнес он.
— Ха! Я тебе сам могу заплатить, причем раза в два больше чем ты мне. — Опять я нагло врал (а может и нет). — Так что попробуй что-нибудь другое.
Я понемногу наливался бешенством: надо же, сначала нападают на Солину, а потом, даже не
— Если мы доберемся живыми до Хогарта, то у меня будет признательность Его Величества короля Эдгарда IV Лординского. И, если у вас будут какие-то проблемы в городе, я смогу их разрешить.
Вот это уже интересно. Признательность короля? Это может пригодиться.
— Ответь еще на парочку вопросов, и тогда посмотрим. Во-первых, что вы такое везете, знаете или еще что-то в этом же духе, за что вас убивают направо и налево? Во-вторых, кто ты есть сам?
Некоторое время он молчал, видимо, обдумывая ответы.
— Что же, это законно — знать, за что можешь умереть, — начал он сухим лекторским тоном. — Я отвечу, Мы везем две грамоты от самого Светлого Императора, подтверждающего права нашего короля на земли Рихарда X. С этой грамотой наше королевство станет самым большим в Светлой Империи и самым сильным, а также королю достанутся серебряные рудники королевства Рихарда. Вот он и старается ни в коем случае не допустить того, чтобы мы добрались до Хогарта. Для королевства это очень важная грамота, поэтому наш король постарался обеспечить хорошую защиту нашему предприятию. Нас было почти три сотни, не считая слуг. Здесь же сейчас остались только самые умелые и везучие. До столицы Империи мы добрались легко, но на обратном пути нам начали мешать. Сначала это были небольшие отряды самых обыкновенных разбойников, польстившиеся на обещания людей Рихарда, которые больше замедляли нас, чем наносили вред. Затем стали устраивать засады подкупленные, но хорошо обученные люди, далее пошли различные ловушки, спустя еще некоторое время они стали рассыпать шипы на дорогах, чтобы мы остались без коней, но главная причина, почему нас теперь так мало, не в этом. В одном месте дорога проходила через ущелье, там-то мы и потеряли большинство наших людей. Это ущелье никак нельзя было обойти. Хоть высланный вперед отряд разведчиков ничего не нашел, и на всякий случай почти две сотни человек также ушли вперед и рассредоточились по всему ущелью и даже взобрались наверх, на склоны, они не смогли предотвратить катастрофу. Спрятавшийся маг (или маги) устроили чудовищное землетрясение, чем вызвали обвал. Если бы не своевременное вмешательство уже наших магов, спасших многих ценой собственной жизни, в живых вряд ли бы кто-нибудь вообще остался. Из этого каменного ада выбрались около половины, но за ущельем нас уже ждали, так что пришлось сразу же вступить в схватку, где мы потеряли шестьдесят человек, ну и еще около двадцати уже по дороге до этого места. Нам главное — продержаться еще дней десять, и мы встретимся с высланным навстречу вспомогательным отрядом. Если вы отправитесь с нами и поможете, благодарность Его Величества и моя благодарность вам будут обеспечены. Что же касается второго вашего вопроса, то я — глава канцелярии и один из крупнейших торговцев Хогарта.
Откинувшись на спинку стула и заложив руки за голову, я задумчиво уставился в потолок. Интересный расклад получается. Если должным образом воспользоваться предоставленным случаем, то у меня будет свой человек в самой верхушке. Чем бы меня ни хотел нагрузить Дженус, такой человек лишним не будет. Тем более, он еще совсем молодой, видимо, должность и место в торговле он получил от отца в наследство и еще не успел привыкнуть к тому, что попало в его руки. Куй металл, пока горячий, вроде так говорят. Что же, у меня будет месяц времени, чтобы «сковать» подходящего человека. Да и эта пресловутая благодарность Его Величества, левой не будет. Правда, только в том случае, если нас не прирежут раньше того момента, когда окажемся в Хогарте.
— They? Say? Don't? Trust? You? Me? We? Us? Так кто против нас?! — больше для того, чтобы расшевелить свои мозги, чем для других, произнес я, опуская задумчивый взгляд на купца.
— Простите, я не понял, — озадачился Вард, — вы согласны или нет?
— Согласен… наверное… — медленно протянул я, пытаясь ухватить за нагло виляющий хвост какую-то идею. — Блин, вот тебе и «All against us» [2] ! А если брать как «We against all» [3] , то вообще чепуха получается… Короче, я согласен на ваше предложение. Я, конечно, постараюсь помочь, чем смогу, но я все же только один человек, а не целое войско. А насчет помощи в городе… хм… город-то большой?
2
«Все против нас» (англ.).
3
«Мы против всех» (англ.).
Купец
непонимающе переглянулся со своими людьми, но все же ответил:— Большой. По последней переписи там проживает чуть больше пятидесяти тысяч человек.
— Тогда, если что, то… то… — Все-таки идея, сволочь такая, ускользнула! — То разберемся по прибытии на место, — закончил я, так ничего конкретно и не надумав. — Если вообще доберемся до этого самого места. Кстати, а почему отправили за такими грамотами тебя, а не, скажем, правую руку короля?
— Так было надо. Это позволило нам беспрепятственно добраться до столицы Империи без всяких осложнений. Ведь только когда мы двинулись в обратный путь, все раскрылось и нам стали мешать. А так мы, наверное, и до столицы бы даже не добрались.
— Обычная подстава. Довольно распространенный прием. Ну да ладно. Думаю, о главном мы договорились. Остальное все мелочи… Хотя нет. Осталась еще одна деталь. Видите вот эту девушку? — кивком головы я указал на эльфийку, хотя этого, по сути, не требовалось, ибо девушка рядом с нами была только одна, и большинство, не очень-то обращая внимания на наш разговор, и так пялились на нее. — Так вот, если с ее головы упадет хоть волосок или ее кто-нибудь обидит, то я вам клянусь: никакого короля Рихарда будет не надо. Потому что я сам вас всех на куски порежу. Если и не всех, то почти всех, а тем, кто выживет, скормлю эти пресловутые грамоты. Надеюсь, все меня поняли?
— Да, — хором ответили сидящие за столом, показывая настоящую армейскую выучку.
— Вот и хорошо. Если обо всем договорились, то позвольте откланяться. Мне, как я уже говорил, надо размяться. Следует всегда быть в форме, — поднимаясь из-за стола, произнес я. — Жизнь. Понимаю ее все меньше и меньше и люблю ее все больше и больше.
Выдав это изречение, услышанное или прочитанное, хрен знает где, я развернулся и пошел к выходу оставив Солину завязывать дружеские отношения с купцом и его людьми (а если они, отношения, вдруг завяжутся недружеские или еще какие-нибудь я потом самого купца завяжу морским узлом), возле которого копошился какой-то мужичок с двумя парнями. Видимо, пока мы говорили, трактирщик успел вызвать плотников, и в скором времени дверь вернется на свое законное место.
Выйдя из таверны-гостиницы, я сразу повернул направо, а, дойдя до угла здания, еще раз направо (совсем не по-мужски, то ли дело ходить налево), оказавшись на внутреннем дворе, в самом дальнем углу которого какой-то совсем хиленький пацан колол дрова. Не знаю, кто над ним так решил поиздеваться, что дал ему такое задание, но он еле подымал колун, а когда замахивался, то его даже в сторону вело. Другие же слуги не обращали внимания на это молчаливое страдание у всех на виду. Только какая-то девчонка крутилась возле паренька и что-то ему настойчиво говорила, но тот лишь мотал головой и упрямо вскидывал колун для очередного удара. В тот момент я пришел к выводу, что махание топором — это тоже своего рода разминка. Ну, не мог же я признаться себе, что у меня откуда-то появилось идиотское чувство благородства с его неизменным принципом защищать слабых и помогать угнетенным? От этого аж тошно. Когда я направился к пареньку, от конюшни, находящейся по левую сторону от меня, сначала донеслось конское ржание, а затем отчаянный крик. Пару секунд спустя оттуда буквально вылетел какой-то мужичок, а за ним по пятам скакал мой Снежок. Впрочем, он даже не скакал, а радостно прыгал. Видимо, ему нравилось пугать отчаянно убегающего конюха. Тот же, заметив меня, резко изменил направление и со всех сил помчался ко мне. Добежав, бесцеремонно спрятался мне за спину и жалобно, не то поскуливая, не то подвывая, стал баюкать перед собой покусанную руку. Снежок, наконец, тоже заметил меня и, радостно заржав, как-то полубоком, смешно переставляя ноги, приблизился ко мне.
— Эх, ты! Чего слуг кусаешь? Они же тебя кормят! — попенял я ему, беря в руки веселую конскую морду и поглаживая горячие щеки Снежка.
— Он не только кусается, — тут же наябедничал конюх, — он уже два раза непонятно как открывал щеколду и выходил на улицу. В первый раз через окно добрался на кухне до мешка с сахаром и давай хрумкать его, но повариха успела заметить и отогнала. А во второй раз подкрался и боднул дядю Хурта, когда тот наливал воду в уличную поилку. А она же большая, вот дядя Хурт тудыть и навернулся, потом, пока ловили вашего дьявола, он пятерых успел покусать, бестия такая. А сейчас, когда я принес ему воды, опять открыл щеколду и тут же тяпнул меня за руку. Вы уж его, господин, закройте сами, а то он опять чего-нибудь натворит и всех искусает.
Пока я, стоя вполоборота, слушал слугу, который угрюмо разглядывал свою руку, упомянутая бестия успел подойти еще на пару шагов, а потом, перегнувшись через мое плечо, тяпнул бедного мужика. И смотрел с радостным ржанием, как тот убегает.
— Ну, ты даешь! — глядя вслед бедолаге, произнес я, потом, повернувшись обратно к Снежку, похлопал его по шее и закончил: — Тебя же кормить никто не будет, всех запугал.
Тот лишь пару раз топнул ногой и помотал головой. Этим действием он высказал все, что думает об этом месте и всех его слугах, а также — что с голоду он не помрет.