"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25

Гаван хмыкает и что-то неразборчиво бубнит себе под нос. А я прячу ленту в карман и, рассеянно кивая, благодарю кузнеца. Ясна передаёт монеты мужчине и привязывает к седельной сумке колчан, полный стрел. Сёстры садятся в сёдла.

– Гаван, – неожиданно зову кузнеца, когда тот намеревается уйти. Он оборачивается, а я не могу решить, стоит ли передавать Ираю таким способом мои извинения. – Скажи племяннику, чтобы никогда не забывал брать меч. Он знает, он обещал.

Кузнец вопросительно приподнимает бровь, но потом обещает передать услышанное. Я сажусь в седло, на всякий случай ещё раз проверяю ленту в кармане. Незаметно для себя начинаю улыбаться, понимая, что это самый неромантичный подарок в моей жизни.

Действительно. Кто же, кроме костореза, может подарить чёрную ленту, украшенную костями?

16

Я родилась во второй зимний месяц, в самый холодный период года. Лето будто знает это и ненавидит меня, из раза в раз принося мне какие-то несчастья.

Именно так я думаю, когда в последний летний месяц стою в воротах храма и смотрю на гостя, что заявился к порогу нашего дома. В начале этого года мне исполнилось шестнадцать. Алёна умерла, Руслана стала старшей Марой, а среди нас появилась маленькая Айка. Сейчас девочка прячется за спиной Инги, но постоянно выглядывает, заинтересованная богатыми гостями.

Я ещё неполноценная Мара и, несмотря на то что знаю прибывшего, не выхожу вперёд. К гостям направляется только Руслана, дабы узнать цель визита.

Ясна кладёт руку мне на плечо, сжимает пальцы в знак немой поддержки. Я благодарна ей, но в действительности хочу просто уйти и не видеть прибывшую к нам княжну Алию.

Она приехала без моего отца, но со свитой из шести дружинников. Я никого из них не узнаю, но кафтаны чёрные с зелёным и золотым – любимые цвета Ашорского княжества.

Сёстры говорили мне, что это не первый её визит. Алия уже пыталась со мной встретиться этой зимой. Приехала в дорогих санях, запряжённых тройкой лошадей. Бубенцы звенели так, что, по словам Златы, «не только всю нечисть в округе распугали, но и весь храм с Марами на рассвете перебудили». Я улыбалась тогда, слушая рассказ, хотя больше была рада собственному отсутствию в храме. Мы с Русланой в то время были на юге в Ярате. Я не знаю, виноват ли кто-то один из южных князей в нападении на мой дом и убийстве брата, или же виновны они все. Но Руслана хотела, чтобы я чаще бывала на юге и смогла избавиться от своей ненависти, стереть границы, ведь для Мар их нет. Нас не должно волновать деление территории и кто где правит. У нас совсем другая задача.

И вот Алия вернулась.

У меня по спине, словно задевая каждый нерв и мышцу, проходит спазм. Я чувствую, как бледнею, осознавая, что прошло десять лет. Десять лет, как не стало моего брата. Этой весной Валаду уже исполнилось бы двадцать. Он уже был бы женат и, вероятно, даже стал бы князем, объединившим север.

Всё было бы другим.

В той реальности стала бы я Марой? Или, как и Алия, носила бы сейчас дорогие сарафаны с изысканной вышивкой и легчайшим кружевом? Украшал бы мою голову такой же кокошник с перламутровыми жемчужными ряснами [37] ? Или даже в мире, где вся моя семья жива и здорова, я бы так же носила алое?

37

Украшения в форме подвесок, крепятся с двух сторон к головному убору.

Я встряхиваю головой, избавляясь от паутины старых вопросов. Когда-то они мучили меня, повторяясь из раза в раз калейдоскопом возможных счастливых вариантов. Но они остаются мыслями.

Эфемерными.

Сладкими.

И ненастоящими.

Впервые спустя десять лет я вижу Алию. Девушка выросла восхитительной красавицей. Золотые локоны вьются до самой поясницы. Светлые медовые глаза, полные невинного очарования, широко распахнуты, как и в детстве. У неё бледная кожа и изящные длинные пальцы. Ей уже восемнадцать, но в её свободную косу всё ещё вплетена лента, а кокошник просто украшает, но не прикрывает голову, показывая, что она не в браке.

Воины князя Вереста с лошадьми остаются на почтительном расстоянии. Алия же идёт навстречу Руслане, и они сходятся посередине, на открытой поляне между храмом и полосой леса.

Мы с сёстрами ждём, наблюдая, как они разговаривают. Нам не слышен диалог, и Руслана стоит к нам спиной, не позволяя угадать её настроение от слов княжны. Проходит не больше пяти минут, как Руслана возвращается, а Алия смиренно остаётся стоять на месте. Взглядом она безошибочно находит меня и смотрит не отрываясь. Я догадываюсь о том, что старшая Мара собирается мне сказать, даже раньше, чем она подходит ко мне.

– Княжна хочет поговорить с тобой, Вела. Только с тобой.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Говорит, у неё есть просьба.

Я проглатываю резкий ответ. Так как он адресован не Руслане, а княжне. Алия же не услышит, стоя слишком далеко.

– Я не хочу с ней говорить.

– Я знаю, – на выдохе соглашается Руслана. – Но это наша задача – выслушивать просьбы смертных. Если же она никак не будет связана с нечистью, то ты вправе отказать.

Молча перевожу взгляд с Русланы на княжну и обратно.

– Считай это своим собственным испытанием, Вела, – с мягкой улыбкой говорит старшая, вставая передо мной и загораживая Алию. – Чем больше своих страхов ты встретишь лицом к лицу, тем меньше они будут тебя тревожить. А однажды ты освободишься от них вовсе.

Я задумываюсь над её словами. Первые шаги к княжне я делаю нехотя и неуверенно, но потом вспоминаю, что я не та шестилетняя девочка и младшая дочь князя. Я одна из Мар. И нас всего семь.

– Здравствуй, Веледара, – тихо приветствует меня Алия, когда я уверенно встаю напротив девушки.

Я оставляю между нами два метра, не желая подходить ближе. Её голос изменился, стал даже приятнее, мелодичнее, а тон тёплый и ласковый. Хотя взгляд немного пугливый. Я хоть и младше, но мы почти одинакового роста.

– Здравствуй, княжна.

Алия неуверенно закусывает губу, оглядывается назад, проверяя, не могут ли нас подслушать. Я хмурюсь, оценивая её нервозность.

– Мне нужна твоя помощь, Вела.

Я задумчиво наклоняю голову, не отрывая взгляд от Алии, и пытаюсь понять смысл услышанных слов. Я стою перед княжной и словно смотрюсь в зеркало той жизни, что у меня могла быть. Если бы они с отцом не приехали к нам, то нападения могло бы и не быть.

– Обратись за помощью к моему отцу, – отрезаю я, надеясь, что мой холодный тон лишит её желания продолжать разговор.

И худшее даже не то, что она осталась жива, в то время, как мой брат мёртв.