"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25

Её брови болезненно изогнулись, по лицу скользнула тень обиды и разочарования, а по комнате распространился запах персиков. Шейн задышал тяжелее, глаза расширились, когда он почувствовал знакомое давление в груди. Брат знал, что Теяла злилась, но, в отличие от меня, не понимал, что, будучи раздражённой, она себя едва ли контролировала.

– Нет, Тея. Я люблю тебя. И всегда буду, что бы ты ни сотворила, – с печалью, но искренне заверил он.

Сестра обняла Шейна, наслаждаясь любовью, которую желала, и фруктовый запах медленно стал уходить, но потом Теяла шумно втянула носом воздух. Объятия стали крепче, и что-то в ней изменилось.

Шейн резко выдохнул, как от удара под дых, но не смог даже согнуться от боли, парализованный знакомым мне ощущением. Он, как и я когда-то, не смог дышать. Сердце Шейна надрывно забилось в груди, вместе с братом я ощутил его тщетные попытки сделать вдох, пока нарастающее внутри напряжение сдавливало лёгкие. Тея будто не замечала причиняемую брату боль, она отстранилась. Сестра наклонила голову набок, глядя перед собой с недоумением. Её серые глаза заволокло туманом, расфокусированный взгляд шарил по Шейну, но она его словно не видела. Брат покачнулся и, чтобы не упасть, ухватился за ближайший комод.

– Твой Дар такой замечательный, брат. Столько свежести в одном лишь запахе, а мой огонь вечно горит, пожирает и чего-то жаждет, не давая мне никакого отдыха. Твоя вода спокойная, хотя это спокойствие не такое, как у Илоса… его тьма поистине умиротворяющая, – бессвязно забормотала Тея. – В его руках я смогла почувствовать покой, прожить моменты, когда голод прекращал терзать меня, а ведь никто из вас даже не заметил, как с возрастом мне становилось хуже. Я, наконец, нашла выход, но вы всё пытаетесь забрать Илоса у меня. Хотелось бы и мне иметь Дар Тьмы, но мне не удаётся удержать его покой надолго, он всегда ускользает, как дымка, – она говорила и говорила, похоже, впервые позволяя истинным причинам вылиться в слова, а я с трудом её узнавал.

– Теяла, мне больно… – хрипло выдавил Шейн, стискивая ткань на груди.

– Нельзя поймать тени, брат, даже если очень хочется. Поэтому я не могу отпустить Илоса. Я хочу, чтобы он всегда был рядом. Ведь такой вы меня воспитали, всегда находились вблизи и никогда не жаловались, но теперь… вы нашли кого-то другого. Нашли себе невест или девушек, и я больше вам неинтересна. – Пьяный взгляд Теи стал разочарованным, на лице отразилось раздражение.

– Тея…

Шейн силился сделать вдох, но не мог.

– Поэтому, если ты ставишь мне условия, как насчёт того, чтобы выполнить моё? Может, вода сможет потушить моё пламя. Отдашь ли ты хоть каплю своего умиротворения? – В её голосе начала проскальзывать мольба, словно она хотела лишний кусок пирога. – Прости за эту боль… я не хотела тебе её причинять, я возьму совсем чуть-чуть, сейчас я тебя отпущу и всё будет хоро…

Теяла не договорила, согнувшись от боли, потому что Шейн схватил её за руку. Брат сам не знал, что делал. Он просто уцепился за свой Дар, который вытекал из него к сестре, и потянул назад. Тянул и тянул, пока перед глазами плясали пятна. Тянул, практически не видя, как в комнату вошла мама и попыталась разнять детей, но сама простонала от боли. Шейн продолжал тянуть, не замечая, как за своей водой потянул огонь сестры, возвращая себе дыхание. И тогда я с ужасом понял, что Теяла и Шейн были единственными среди нас, кто был слишком зависим от эмоций из-за Дара. Этим двоим нельзя было ссориться, они быстро теряли контроль.

Когда Шейн раскрыл глаза, то я в последний раз увидел живую сестру. Несколько секунд она смотрела в глаза брата, осознавая, что таков её конец. Она лишь молча плакала, не прося отпустить или пощадить, и я бы мог поклясться, что видел сожаление в её взгляде. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но не успела… её кожа приобрела жуткий оттенок, глаза потухли, и она завалилась на бок, а брат в страхе отполз подальше. Следом забранный огонь дал о себе знать. Сильное и неукротимое пламя стремительно поднялось откуда-то изнутри, пытаясь сжечь нового хозяина. Я безмолвно застонал вместе с Шейном, ощутив, как агония охватила всё тело, давя из горла болезненный крик.

Я отпустил руку Шейна, и та безвольно, со стуком упала на пол.

Случайность. Это всё. Нелепая… случайность.

Брат смотрел на Теялу невидящим взглядом, будто, как и я, решил, что застрял в ночном кошмаре. Раны Шейна затянулись, кожа приобрела обычный оттенок, он повернул лицо ко мне, и я его ударил. Впервые я бил брата со всей силы и ярости. Шейн отлетел, врезавшись спиной в ближайший комод.

Затем я схватил его за одежду на груди, подтянул к себе и ударил ещё раз.

И ещё раз.

Ещё и ещё.

Я сломал брату нос, разбил губу, скорее всего, сломал скулу и челюсть. Кровь была повсюду. Он не сопротивлялся и не пытался защититься. А я продолжал остервенело его избивать, чтобы отомстить, уменьшить свою ярость и его вину, которую он будет нести до конца своих дней.

Мне не нужно было уметь читать эмоции, чтобы видеть, что Шейн жаждал наказания. И я ему его дал, чтобы когда-нибудь в будущем у брата был шанс на искупление. Отдавшись бесконтрольному гневу, я впервые услышал голоса, злой шёпот и скрежетание когтей, скребущих где-то под землей.

Шейн отключился, и последний удар я с трудом перенаправил на комод позади его головы. Я вложил в него так много Дара, что проломил толстое дерево, одновременно ломая собственные пальцы и кости руки. Лишь безусловная любовь к брату не позволила мне действительно убить его.

Загнанно дыша, я схватил осколок разбитой вазы и снова вылечил Шейна своей кровью. Он очнулся через несколько минут, морщась от слабеющей боли, пока челюсть и лицо заживали, но не упрекнул меня в попытке его убить. За прошедшие минуты я не шелохнулся, глядя в одну точку. Моя сломанная рука зажила, но я не заметил неприятных ощущений, обычно сопровождавших процесс. Я пребывал в шоке, теряясь в заполонившей голову пустоте. Я сомневался, что подчинялся зову рассудка, на мгновение я даже перестал ощущать себя человеком, способным рассуждать. Моё сознание вопило, пока тело безмолвствовало, забывая дышать.

– Никому не говори… что здесь произошло, – с трудом выдавил я, встретив отражение моего шока в его глазах. Шейн ещё не понял произошедшее до конца, но осознание настигнет его позже. – Возьми маму и уходи отсюда.

– Илос, что ты собираешься… Я же…

– Остальные скоро придут сюда. Никому не говори, что здесь произошло. Ни отцу, ни Исару, ни Каиду. Тебя здесь не было, понял? Я нашёл сестру первым, а ты нашёл маму в коридоре. Тебе ясно? – Я чувствовал, как двигались мои губы, слышал свой ровный, отстранённый голос, но сам с трудом понимал, что приказываю брату.

Тот уставился на меня с немым шоком, вероятно, гадая, не сошёл ли я с ума.

– Почему? Нужно позвать отца… он что-нибудь сделает. Ты же можешь…

– Ты, идиот, убил нашу сестру и забрал её огонь! – рявкнул я, а после понизил голос, боясь сорвать план, который, сродни бреду сумасшедшего, поселился в моей голове. – Теяла мертва, а у тебя теперь два Дара. Ты уверен, что отец и братья легко это воспримут? Хотя бы пока ничего им не говори, притворись, что не знаешь.

Шейн не двинулся с места, а я в то мгновение ненавидел его всей душой, но и любил не меньше. Я знал, что брату предстоит мучиться из-за своей ошибки всю жизнь. И, скорее всего, страдания и сожаления убьют его быстрее, чем это сделает Каид, если узнает.