"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Я пропустил еще одну тележку — этакая автоматическая вагонетка с медным котлом и резиновым бампером. Шла по узким путям, обкуривая облачками пара и периодически издавая короткие гудки. В остальном же пофиг — кто не отошел, тот сам виноват.
Поймал за руку мелкого воришку, чумазого пацанчика в рваной куртке, решившего, что Захар будет легкой добычей. Состроил ему грозную гримасу, покачав головой, и отпустил по-тихому, так, что Захар даже не заметил.
До крыльца оставалось метров пятнадцать, и идти стало легче. Сквозь разряженную толпу даже подуло что-то похожее на ветерок. Холодок пробежал по затылку, оставив неприятное ощущение, что за мной кто-то наблюдает.
Захар пер, как заведенный, глядя только себе под ноги. Что происходило вокруг старика, его, похоже, вообще не волновало. А я напрягся — люди явно старались свалить с нашего пути. Гомон стих, превратившись в отдельные обрывки шепота. Гидеон напрягся, дергал носом, пытаясь что-то учуять, и морщился.
Я переключился на другое зрение и сперва чуть не ослеп от разномастной гирлянды из сотен лампочек, мерцающих со всех сторон. Кроме серой полосы прямо перед нами, пульсирующей и шевелящейся, раздвигая огоньки в стороны. Напомнило тот фон страха, который мы с мэйном иногда используем, только здесь тоньше — нет ноток ужаса, а скорее настоятельная рекомендация держаться подальше.
Когда я вернулся к обычному зрению, перед нами уже стояло три человека в серой одежде. Брюки, пальто, кучерявые шапки — было похоже на какую-то униформу без опознавательных знаков. Опасные — как подсказало мне мое новое пересерическое зрение. Готов поклясться, что, когда ауры изучал, передо мной никого не было.
— Матвей Гордеев? — вперед выступил тот, что был постарше. Из-под шапки у него торчал непослушный светлый локон челки, а в ярко-зеленых глазах бегали искорки, дожидаться моего ответа он не стал. — Простите, что прямо с поезда, но понимаете ли служба.
— Не совсем понимаю, — вежливый, убивать вроде не пытаются, можно и пообщаться. — Простите, с кем имею честь?
— Я старший дознаватель службы Его величества — Очи императора, — он чуть понизил голос и вынул из кармана жетон, похожий на орденский, только из другого материала. — Вы можете звать меня Инок. Вы меня не помните?
— А должен? — я тоже понизил голос, еще и обернулся по сторонам, отметив, что возле наших тоже стоят парни в серых шинелях.
— Мы встречались с вами в Степановке, во время одного трагического события. Может быть, вы помните юную особу, которую спасли? — он провел рукой, указывая на толпу. — Не хотелось бы обсуждать это здесь. Мы, итак, привлекли много лишнего внимания. Проедемте с нами.
— Это арест?
— Нет. Это просьба. От одного ведомства, так сказать, другому, — Инок удивился или сделал вид, что удивился, но потом голос его изменился. — Пока просьба. Я бы настоятельно рекомендовал, согласиться.
— Что же, господа. Вынужден отказаться от столь туманного приглашения. Дела. Да и вид не подобает по гостям ходить, — ну их нафиг, мутные какие-то, — Пока отказаться. Скажите адрес, куда подъехать, я попробую найти окошко в своем графике.
Инок нахмурился. Похоже, в голове у него там шла какая-то нешуточная битва. Не привыкли эти очкарики к отказам судя по тому, что я про них слышал. Как-то Банши рассказывала и в переводе на понятный мне язык выходило нечто похожее на комитет госбезопасности. Но раз не крутят руки, значит, что-то им от меня надо. А раз надо, то и подождать могут.
С очень недовольным лицом Инок отступил и протянул мне визитку — карточку с адресом и логотипом в виде глаза, зрачок которого очень походил
на живой. Чернота переливалась с радужкой, постоянно меняя структуру.— Не затягивайте, или следующий раз, это будет уже не просьба, — Инок кивнул, — Не смею вас задерживать, господа.
Глава 12
Москва, резиденция графа Л.
— Граф, по моим данным, со дня на день в Москву прибывает небезызвестный вам Матвей Гордеев, — мужчина раскурил сигару и, прищурившись, посмотрел на собеседника. — А я отчего-то думал, что вопрос закрыт?
— К сожалению, нам не удалось организовать нападение сейчас, — слегка заикаясь, сглатывая слюну и пытаясь подбирать правильные, по его мнению, слова, ответил собеседник. — Слишком людно, и чем ближе к городу, тем ювелиры больше привлекали охранников к грузу. А, как вы знаете, «Заря» также приписана к ним. Мы просто не успели…
— Что? Вы не успели? То есть полстраны он спокойно проехал, разворотил Белый Яр, в Исаевском карьере погостил, в Золотом озере искупался… — мужчина повысил голос, вместо гнева, наполнив его презрением. — А мы просто не успели?
— Павловский должен был… — попытался оправдаться собеседник, но его перебили.
— Сначала Айсберг должен был, потом Жнец, потом Павловский… Может, еще скажете, что я виноват, раз Жнеца послал я? — вздохнул мужчина. — Я не узнаю вас, брат. Хватит недооценивать пацана. Не сейчас, когда до реализации нашего плана осталось совсем немного. Займитесь им лично. Нужно не только ликвидировать угрозу, но и понять, что он может знать. Зачем он в городе? Что они раскопали с Исаевым? Знают ли они, где спрятан чумной разрыв?
— Я понимаю, — тощий выдохнул, — Немедленно начну планировать операцию. Мы найдем его.
— Не надо его искать! — мужчина выпустил облако дыма в потолок. — Проверьте старый дом Гордея и оставьте там особый гостинец. Они в любом случае туда приедут.
— Понял. Я думаю, что он может выйти на контакт со старой стервой, своей бабкой, обратиться к ней за помощью?
— Скорее, наоборот. И тем важнее ликвидировать его как можно скорее.
«Дом, милый дом…» — Ларс процитировал какую-то сборную солянку из моих эмоций: «…Балы, красавицы, лакеи, юнкера…»
«Так вот ты какой хруст французской булки?» — поддержал его Муха, глядя через мое плечо на старый заброшенный особняк.
В памяти что-то промелькнуло на уровне: может, бывал здесь, а, может, просто снилось что-то подобное.
Тихая широкая улочка по меркам той Москвы чуть ли не самый центр в плюс-минус рамках «трешки», а по меркам этой — спально-купеческий райончик в ближайшем пригороде. Красивое название в честь какой-то дамы — Анненский переулок, крепкие двухэтажные особняки, где через дом вывески на первых этажах.
Высокие заборы между домами, такие и со стремянкой не перелезешь. Сдвоенные фонари вдоль улицы — один обычный, второй «святой», чистая от снега дорога, чугунные мусорные ведра, указатели на соседние улочки. Буржуйский райончик — страшно представить, сколько мы за коммунальные услуги задолжали.
Спокойствие и порядок в девяти домах из десяти. Десятым как раз оказался мой. В самом конце, рядом с небольшим парком, под табличкой: «Имущество арестовано за долги» стояла моя ипотечно-договая старушка-развалюшка.