"Фантастика 2024-66". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
– Люби меня, мальчик, – шептала девушка, сжимая Дарка в объятиях, – Люби меня, мне это так надо.
Сколько продолжалось это безумие… Очнулся Дарк, когда они уже лежали еще разгоряченные, и Василика, закинув на него ногу, а голову положив на его грудь, тихонько рассказывала, как она оказалась в этом лесу.
Она, потомственная знахарка, с матерью проживала далеко на юге, а потом так получилось, что пришлось им уехать из тех краев, почему – девушка не уточнила. Поселились на этих землях в одном из сел, кстати, принадлежащих сейчас Дарку. Лечили, помогали роженицам, но однажды не смогли помочь пареньку, который зимой провалился под лед. Да и то, если бы местные не тянули, все стараясь сэкономить на оплате, а сразу бы привели парня к ним, все бы было нормально. Но его принесли только
– Но народ все равно приходит лечиться, а куда им деваться? Мы ведь даже зубы без боли рвем, да и многое, что лечим. Отдариваются продуктами, денег у них и самих немного, мясо приносит Снежок, то зайца поймает, то косулю или молодого кабанчика. Вот так и живу.
– Так давай, поехали в мой замок, – вскинулся Дарк.
– Нет, любимый мой, не поеду, нельзя мне, – проговорила она и крепко поцеловала его в губы.
И на какое-то время Дарк снова выпал из действительности. Когда он наконец упал рядом полностью выжатый, Василика встала с полатей полностью обнаженная, совершенно его не стесняясь.
– Уже утро, – проговорила она, – тебе надо идти, ищут тебя, шум в лесу, много, видать, народа нагнали. Собирайся, милый.
И он спокойно подчинился. Когда он уже уходил, она попросила:
– Не надо меня искать, но если когда-нибудь к тебе придет человек и принесет вот этот оберег, – и она показала круглую медяшку, отороченную мехом, – значит, мне нужна помощь. Возьми это, чтобы сравнить было с чем, – и сама повесила оберег на шею парню.
Провожая, она поцеловала его в губы и долго смотрела вслед. А когда снова зашла в свою землянку, то смахнула слезу и улыбнулась.
– Сын или дочка будет таким же сильным и красивым, как он, – прошептала она. – Снежок, давай собираться, уходим мы отсюда, придется тебе снова кое-что на себе тащить. Знаю, что не нравится, но что делать.
Дарка и вправду искали и наткнулись на него довольно скоро.
– Ваша милость, да где же вы были цельных четыре дня? – причитали нашедшие его мужики.
– Как четыре дня? – не понял Дарк.
Тут подбежали Ашкен, Тубор и управляющий. Его начали расспрашивать, но он махнул рукой.
– Все разговоры в замке, устал очень, – пробормотал Дарк.
Пока его везли на телеге в замок, он думал, почему все говорят о четырех днях. Неужели он столько дней пролежал без сознания, ведь Василика тоже говорила, что долго лежал… Непонятно.
Вернувшись в замок, Дарк привел себя в порядок и спустился в столовую, где его ждали и при появлении стали накрывать на стол.
– Так что произошло, где ты пропадал четверо суток? – спросил его Ашкен.
– Да не знаю я ни о каких четверых сутках, погнался за одним да зацепился за корень дерева и, падая, ударился головой снова о дерево, – усмехнулся Дарк. – Пришел в себя в какой-то землянке: лежу, укрытый шкурами, за столом сидит хорошенькая девушка и что-то шьет. Потом она стала меня лечить, поить какими-то настоями, отвратительными на вкус, как и все лекарства.
– У нее был белый волк? – спросил побледневший управляющий.
– Да, кстати, когда я ее спросил, не боится ли она одна в лесу, она сказала, что у нее есть защитник, и позвала огромного белого волка. Утром она меня проводила немного, сказала, что меня уже ищут… вот, в принципе, и все. Для меня прошла всего ночь, почему вы твердите, что искали меня несколько дней?
Друзья его сидели, ничего не понимая, а управляющий сидел бледный и порывался что-то сказать.
– Говори, что хотел, Терен, – видя, что тому просто невтерпеж, разрешил Дарк.
– Ваша милость, давно, когда я еще был очень маленьким и непроизвольно пачкал пеленки, появились в наших краях женщина с дочкой. Пришли они издалека, с юга. Там в это время была война, и много народа бежало от нее в наши края. Вот они тоже пришли, попросили нашего барона поселиться тут, тот, узнав, что они знахарки да лекари, с радостью поселил их в одном
из сел. Вот они и лечили, искусными лекарками оказались обе. Дочка была просто красавица, да и в пору уже вошла. Начали к ним засылать сватов, да только отказывали они всем. Вот сын тамошнего богатея голову и потерял, начал он преследовать девушку и постоянно к ней приставать, склоняя к замужеству. А она все отказывала и однажды высмеяла его перед молодежью, много свидетелей было. Что уж там она говорила, не знаю, но с той поры затаил парень и его отец зло на лекарей. Однажды привели им мальчишку, сына старосты поселения, что под лед провалился, да, видно, поздно – не смогли они ему помочь, и помер парень прямо у них в доме. Староста и обвинил их в его смерти да предположил, что они ведьмы и питаются эманациями боли и смертей. Его и поддержали те, кому они раньше в сватовстве отказали, а больше всех – богатей да его сын старались. И пошел народ их жечь, да смогли они сбежать, в чем были, в лес, а зима на то время была.Как уж там получилось и почему они не ушли дальше, а поселились в этом лесу, не очень далеко от селения, не знаю. Вначале в шалаше ютились, а потом летом построили землянку. Приручили волка абсолютно белого, который и стал их защитником. Люд все равно к ним ходил, как прижмет: жить-то всем хочется, да и болезнь нормально-то жить не дает.
Как ни обижены они на людей были, но помогали, а те им то муки, то еще каких продуктов принесут за лечение. Только не успокоились ни староста, ни богатей, ни сын его и, подговорив еще несколько человек, напали они на лекарей. Мать поймали в лесу, когда она травы собирала, и забили ее дубинами, а дочку вместе с волком в землянке сожгли, подперев двери, чтобы те не смогли выйти. Когда почти закончило гореть, вырвалось облако белое-белое из пожарища, накрыло всех, кто был там, и пропало.
Только на этом все не закончилось. Первым умер сын богатея – покрылся весь струпьями и сгнил заживо, за ним сам богатей, староста и все их семейство, а потом и все, кто участвовал в убийстве, при этом умирали всем семейством. Страшные смерти были, сильно умирающие мучились перед смертью. Вызывали и жреца из храма Спасителя, он, конечно, освятил головешки, что от пожарища остались, и деревню в целом. Да только, уезжая, сказал, что обидели сильно души безвинные и, куда бы ни переехали, нигде не спрячутся виновные, но все искупит время.
Через некоторое время стала лекаркина дочь, которую звали Василика, появляться вблизи деревни. С кем-то заговорит, возле кого молча пройдет, да только у того, с кем заговорит, обязательно в семье кто-то помрет: или сам, с кем говорила она или кто из родни. А возле кого молча пройдет, то в семье у того обязательно кто-то ногу сломает или руку или еще что случится, но живы останутся.
Выслушав управляющего, все сидели молча. В сердце Дарка тоже заполз холод, и по телу побежали мурашки. Он зачем-то сунул руку за пазуху и нащупал оберег, что дала Василика, и только коснулся его, как по телу разлилось успокоительное тепло, да еще словно кто-то прошептал ему на ухо:
– Ты и есть мое искупление, любимый!
И настолько все это было явно, что Дарк заозирался вокруг. Потом вытер выступивший на лбу пот и произнес:
– Да, Терен, нагнали вы страху, вот и думай теперь, что это было и что будет дальше, – так толком и не закончив есть, он встал.
– Мне надо выспаться, вы сами тут заканчивайте обед, а я пойду, глаза просто закрываются, – и Дарк пошел в свою комнату, где тут же завалился в кровать.
Спал без сновидений и проснулся в отличном настроении. По дороге в столовую ему почему-то подумалось: «Ну а чего тут удивительного? Василика ведь говорила, что я долго в себя приходил, а я дурак и не спросил, как это – долго. Вот, скорее всего, и валялся трое суток или около того, и никакой тут мистики нет. А как же то, что она сорок лет молодой остается? – вдруг мелькнуло у него в голове. – Ну не знаю, может, ничего и никого и не было? Так головой стукнуться, может, это бред навеянный? Ага, бред, и оберег, что она дала, – тоже бред?» – Дарк непроизвольно потянулся к оберегу, что дала Василика, и, коснувшись его, ощутил, как по телу разлилось тепло и спокойствие, мысли, тревожащие его, отступили, и он уже спокойно вошел в столовую.