"Фантастика 2024-66". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Даже у техники атлантов случаются неполадки и…
Как огромный снаряд, шлюпка вошла в воду! К чести атлантов, надо отметить, что корпус удар выдержал.
— Какая здесь глубина?!
— Я даже не имею понятия, где здесь. Приборы сдохли от толчка, — проинформировал нас Родион. — Мы где-то возле Австралии, и это все, что я могу сообщить.
Шлюпка продолжила стремительно погружаться.
— Ну что, сородичи, вот и случилась та самая вечность, которую мы проведем вместе, — невесело пошутил я, глядя, как за иллюминатором темнеет толща воды. Мы проваливались просто на какую-то невероятную
— Какого черта вы приперлись на мою станцию?!
— А ты какого черта отказался улетать?! — Савва тут же в ответ наехал на Родиона.
— А ты меня какого черта убил?!
Мы спорили ровно до того момента, как, мягко захрустев бортом о песок, капсула улеглась на океаническое дно. И, кстати, не просто драли глотки, а даже получили некоторый конструктив, пройдясь по ошибкам друг друга.
— Воды и еды хватит на пару недель, — сообщил Савва, проверив запасы.
— На имплантах на поверхность не выплывем?
— Вряд ли. Оставим этот вариант напоследок. На тот момент, когда нам захочется сожрать друг друга, — предложил я.
— Плохая перспектива. И…
Вдруг прошуршал узел связи.
— Тихо! — крикнул я и прислушался.
—…вызывает «Левиафан». Неизвестная спаскапсула, вас вызывает…
Я диким оленем скакнул за пилотское кресло и нажал на клавишу связи.
— Божко, ты?!
— Да… а это кто?
— Лэт! Это Лэт! Как ты нас нашел?!
— Это не я. Автоматика «Левиафана» засекла аварийный сигнал атлантов. Иду к вам! Мне ходу на пару дней.
— Не торопись, Тео…
— Как это не торопись? — синхронно завопили мои родственнички.
— Нам тут кое-что надо обсудить. Возьмешь нас на борт только по моей команде. — Я отключил связь и повернулся к родне. — Ну что, будем обсуждать, как жить дальше?
— Я вернусь к евгеникам, и мы сметем…
— Неправильный ответ. Ты расформируешь Церковь, — перебил я Савву. — Ты был прав — я опасен для той системы, которую ты выстроил. Но ты же понимаешь, что это нерабочая система? Слишком жестокая, слишком ограниченная!
— А я…
— Помолчи, когда взрослые говорят! — заткнул я Родиона. — Господа Елагины, мы будем здесь сидеть столько, сколько нам понадобится для того, чтобы придумать новый мир. И его устройство. И учтите, я считаю, что Альта тоже кое в чем права. Я даже убивать ее не буду, когда мы до Солнечного Берега доберемся.
— Думаешь, мы сможем? — с кислым выражением спросил Родион.
— Кончено сможем. Я один был на это способен. А теперь нас трое! — ответил я, не сказав, что на этот раз у меня есть дополнительный мотив и цель.
Где-то там, наверху, меня ждала Энн. И я сделаю все, снесу любые преграды и преодолею любые трудности, лишь бы снова ее увидеть. Также я не кривил душой, говоря, что не хочу мстить Альте. Мне расхотелось сокрушать, моя душа жаждала созидания. Ведь у человечества целых три мира! И трое Елагиных, чтобы мудро ими управлять.
Лёха
Прибытие
Глава 1
— 'В плавнях шорох, и легавая застыла чутко.
Ай да выстрел, только повезло опять не мне,
Вечереет, и над озером летают утки.
Разжирели, утки осенью в большой цене'.* А. Розенбаум
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Так и есть, дед задремал, значит можно сделать потише. Но, только моя рука коснулась регулировки звука на магнитоле, как глаза, некогда бывшие, как и у меня ярко-голубыми, а теперь тусклыми, почти белыми, открылись.
— Ромка, только тронь, получишь палкой по хребту, — сообщил дед и показал мне палку, на которую уже лет пять, как опирался при ходьбе. Ранение, полученное еще на войне, догнало его уже сейчас, и осколок, застрявший где-то в ноге, давал о себе знать все чаще и чаще.
— Ты же спал, — возмущенно ответил я, но руку от магнитолы убрал.
— Я песней наслаждался. Пе-с-ней. Это не то, что вы сейчас слушаете, про задницы и муси-пуси, сиси-писи с джага-джагами. Тьфу, срамота, — я промолчал. Объяснять ему, что я не слушаю никакие джаги-джаги бесполезное занятие. Упрямый старый пень как вобьет себе в башку что-то, то хоть убейся, но никак не переубедишь. — Роман, мы ничего не забыли?
— Нет, дед, ничего мы не забыли. — Я это повторял уже стопятьсотый раз и мне, если честно, слегка надоело.
— Ты себе разрешение делаешь? Как вернемся, так сразу ружье на себя начнешь оформлять. Все, последний раз еду, отохотился старый хрыч. Помирать скоро. Жалко будет ружье, боевое оно у меня. — Это точно. Ружьё у деда зачётное. Подарено едва ли не самим Василевским. Принадлежало какому-то барону и было взято в качестве трофея. Вроде в сталь, из которой ствол сделан, даже серебро вплетено. Не много, но коррозию металла предотвращает. Как? Понятия не имею, я не металлург, в конце концов, в таких вещах разбираюсь слабо.
— Ты себя раньше времени не хорони, еще на наших похоронах простудишься, — заявил я, снова посмотрев в зеркало, чтобы увидеть покрытое морщинами лицо. Смерть бабушки два года назад сильно его подкосила, но все равно в свои восемьдесят дед еще оставался вполне крепким стариком, в своем уме и твердой памяти.
— Ну, это мы посмотрим. Если гонять, как кобель, с цепи сорвавшийся, течную суку почуяв, не будешь, глядишь, бог милует, и не побываю раньше срока на твоих похоронах, — я в ответ только поморщился. Снова старые песни о главном, и не надоедает же. — Ты на хрена академию бросил?
— Не всем же в нашей семье офицерами быть, кто-то должен и раздолбаем остаться, — буркнул я, сворачивая с шоссе на проселочную дорогу.
— Да уж, раздолбай ты и есть, — дед покачал головой и отвернулся к окну, за которым поплыла деревня, в которой он родился и провел всю свою юность.
Честно говоря, я до смерти не хотел ехать на эту долбанную охоту. Терпеть не могу открытия. А тут даже не с друзьями водку пить и из веников стрелять, а с пенсионером ночь коротать, а потом еще и утрянку стоять. Но отец приказал деда отвезти, значит, Рома собрал вещи, оформил путевки и поехал. А куда деваться, меня и так после финта с академией могут в любой момент без содержания оставить. Да и деда, как-никак, обижать не охота.