"Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Чернота с рук мертвеца отваливалась, а под ней обнаруживалась кожа.
— Поэтому я бы просто рекомендовал оцепить местность. Даже когда интенсивность поля уменьшится и люди перестанут умирать, переступив границу, то радиация… опасная вещь. Тем, что невидима, неслышима. Её нельзя ощутить на вкус. И многие скажут, что её вовсе не существует. Меж тем она убивает.
Кожа мертвеца была бледной и ноздреватой, но гладкой, без шрамов. И таковой становилась даже там, где не было черноты.
— Хуже всего, что убивает она медленно… годами… в местах
— Долго?
— Долго… если не сумеем очистить землю, то… на ближайшие пару тысяч лет.
Действительно, долго.
Императрица выпустила руки Повелителя мертвых.
— Иди. Ты хорошо служил… и мне жаль твоих детей.
— Думаю, госпожа, я смогу призвать новых… тех, кто услышит. Когда они появятся.
— К слову, сочетанный всплеск в некоторой степени объясняет и… неподъемность нынешних мертвецов. Разрушение энергетической структуры тела не дает ему возможности подпитываться извне, как в случае с этими… ожившими покойниками.
Сказала Маска.
И замолчала.
После того, как Владыка Мертвых отступил в тень, дабы не тревожить людей — Верховному подумалось, что немертвая эта тварь обладает куда большей тактичностью, чем большинство живых — у костра воцарилась тишина.
Ксочитл снова запела, на сей раз тихо, почти шепотом. И голос её, вплетаясь в пряди костра и ночные шорохи, приносил покой. Пусть бы был этот покой ложным, иллюзией, которые столь любимы людьми, но именно сейчас отдых был нужен.
И потому Верховный, как и все-то, сидел, боясь шелохнуться, чтобы неосторожным движением не прервать вдруг и песнь, и тишину…
Город…
Остался позади.
Мертвых не спасти. А живым еще можно помочь.
— Пора спать, — сказал Ицтли, когда песня смолкла. — Выдвигаемся на рассвете…
И желающих спорить не нашлось.
Верховный закрыл глаза. Измененное его тело почти не требовало сна, да и усталость он, конечно, ощущал, но скорее этакой вялостью, нежели болью в мышцах.
А потому он просто лежал.
Рядом, свернувшись в ногах, устроился Акти, которому кто-то кинул одеяло вместо конской попоны. И Верховный слушал его дыхание, частое и быстрое.
Глубокое — гиганта, который теперь держался словно бы в стороне, но рядом.
Тихое — Ксочитл, что легла, обняв драгоценное свое дитя. И это дыхание почти терялось в шумных вдохах воинов.
Часовых остались двое.
Повелитель мертвых кружил поблизости, но Ицтли то ли не верил ему, то ли опасался, что мертвец что-то да пропустит.
Маг сопел и всхрапывал, что-то бормоча сквозь сон.
— Готовься, — очнувшись от молчания, произнесла Маска. — Неугомонная женщина…
И вправду, над Верховным склонилась тень. Если приглядеться, то было заметно слабое свечение, исходившее от кожи женщины. И коснулась она осторожно.
Не похоже, чтобы она решилась на убийство.
—
Вы не спите?Шелест.
И шепот.
— Не только я, — Верховный перехватил руку. — Чего тебе неймется, женщина?
— Не знаю, — ответила она.
Дыхание гиганта прервалось. Слушает.
— Мне… наверное… нужно поговорить с кем-то.
— И ты не нашла никого лучше меня?
— Вы ведь все равно не спите. Да и… там где я жила считается, что шаманы, которые стоят на страже богов, видят больше остальных.
Ясно.
И отправить бы её прочь, но…
— Поговори, — предложил Маска.
— Зачем?
— Вряд ли она собирается тебя соблазнить. Не здесь, где слишком много людей. Но ты хотя бы поймешь, что у нее в голове. Все равно не спишь.
Это еще не повод.
Верховный сел.
— Только не здесь, если можно… — она склонила голову, изображая покорность. И это далось ей нелегко. — Я… не хочу, чтобы меня слушали.
А если и вправду попытается убить?
Выманит и… что?
Чужаков рядом нет. Мертвецы чуют живых и всяко нашли бы.
Убьет?
Чего ради?
— Вообще-то мотивы людей столь запутаны, что порой они сами не понимают, чего ради совершают убийство, — произнес Маска. — Но вряд ли это наш случай. Она довольно практична, и не станет убивать прилюдно, да еще там, где не уйти от расплаты.
В этом Верховный был с ним согласен.
Впрочем, далеко уйти все одно не вышло. Десять шагов от костра. Иллюзия уединения, ибо следом отправился кто-то, кто старался держаться в тени.
Да и часовой то и дело посматривает в их сторону.
О чем думает?
О том, о чем не стоило бы. Близость смерти обостряет низменные желания, равно как и близость красивой женщины. А эта, несмотря на дурной характер, красива. До поры, до времени людей будет удерживать присутствие Ксочитл и Императрицы, равно как и воля Ицтли, но… как надолго хватит?
Мир хрупок…
— Тебе не стоило отправляться в путь, — Верховный заговорил первым. — В городе было бы безопасней.
— Не тому, кто однажды встал во главе бунтующей черни, — возразила женщина. — Меня удавили бы раньше, чем ты выехал за ворота. Или отравили бы. Или нашли бы иной способ. Это он может думать, что силен и способен защитить меня от всего мира. А я знаю, что его убили бы или раньше, или позже меня, но… убили бы. Выходи. Я тебя слышу.
И гигант выступил из темноты.
Он был мрачен. Обижен.
— Садись, — Верховный указал на влажную землю. — Раз уж не спится, то и вправду стоит побеседовать.
Сопение.
И все же гигант опускается подле той, кому однажды отдал свое сердце. Пусть оно ей и не нужно.
— Я думала, что по пути мы отстанем… отделимся… уйдем куда-нибудь. Вы бы не стали нас догонять или преследовать. Слишком мало у вас людей. Мне думалось, что так мы получим свободу. И шанс. Уйти на край мира, начать жить наново… Но… оказалось, что мир слишком уж изменился. Видишь, я с тобой откровенна.