"Фантастика 2024-67". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Теперь собирай.
— Чего? Да я же не вижу ни хрена.
— И что? Ты можешь ощутить волны песка, его отдачу. Стань песком, будь песком, живи песком… — негромко проговаривал Норобу.
— Да это ты уже стал песком — за тобой в гололедицу удобно ходить, — ответил я.
Тут же получил оплеуху, от которой вспыхнуло в глазах.
— Ага, пользуешься тем, что я не могу ответить, — пробурчал я и получил плюху с другой стороны.
— Похоже, что тебе нравятся мои удары… Тень, попробуй сосредоточиться и увидеть внутренним зрением кучу песка перед собой. Как только ты это сделаешь,
Я вздохнул и аккуратно опустил пинцет. Перед глазами из темноты выплыло видение, что я опускаю пинцет в кучку и вытаскиваю одну красную песчинку. Именно красную, не зеленую, не розовую или желтую — красную.
— Скажи, ты видишь цвет?
— Вижу. Он красный.
— Хорошо, тогда клади её к красным песчинкам.
Я чуть развернул руку и понял, что если положу песчинку туда, где последний раз видел баночку с красным песком, то ошибусь. В полной темноте баночка высвечивалась красным контуром гораздо левее.
Это что — сэнсэй Норобу переставил песок? Вот же хитрец какой…
Передвинул руку чуть дальше и положил песчинку туда, где мне мерещилась нужная баночка.
— Ну, допустим, — послышался спокойный голос Норобу. — Давай дальше.
Дальше была зеленая крупица. И отправилась она в зеленую баночку, которая почему-то медленно передвигалась по краю стола.
— Допустим. Дальше…
А дальше я забросил желтую песчинку в баночку, которая спряталась за спиной силуэта сэнсэя Норобу. Для этого пришлось её подкинуть вверх, чтобы она по дуге попала в нужное место.
— А теперь сними повязку и посмотри, что ты наделал, — с горечью в голосе сказал Норобу.
Когда стащил, то увидел баночки в тех местах, где они и стояли, но… ни в одной баночке не было песчинки другого цвета! За окном беззвучно аплодировал Киоси. Он показывал мне большие пальцы и улыбался так, словно стремился похвастаться коренными зубами.
— Всё точно угадал?
— Не угадал, а почувствовал, — поправил меня Норобу. — Продолжай заниматься. Завтра тебе это очень сильно пригодится.
— А чего тогда грустишь?
— Леща не за что отвесить…
До самого вечера я перемещал песчинку за песчинкой по баночкам. Так приноровился и так мне это понравилось, что на этой волне разобрал всю кучку до конца, до последней песчинки. Когда же стянул повязку, то на дворе был поздний вечер, а сэнсэй Норобу спал в своей комнате.
Я хотел было спросить по поводу сикигами, которого он должен был отрядить мне в помощь, но не решился будить. Вдруг ещё разозлится и не даст помощника? Что тогда делать?
Когда выглянул во двор, то Киоси тоже урчал в своей палатке. С неба на меня поглядывала холодная луна и перемигивались таинственные звезды. Интересно, завтра я их увижу, или мой путь будет закончен?
Глубокий вдох, выдох расслабления и я отправился спать. Утром меня разбудил сэнсэй Норобу словами:
— Тень, ты готов к бою. Не подведи меня.
Я взглянул на него недоуменно — ведь внутри себя я ничего не чувствовал. Никаких следов сикигами. Я полностью владел собой, а не был той марионеткой, какая танцевала под луной.
— А точно всё будет?
— Точно всё будет, — кивнул сэнсэй. — В нужный момент
сикигами активизируется и тебе останется только наблюдать за действием и получать удовольствие.— Ага, получать удовольствие… Вообще-то меня пиздить собираются. Возможно, даже ногами.
— Не ссы, Тень, прорвемся, — загадочно улыбнулся Норобу.
Ненавижу, когда он так улыбается. Либо подлянка какая-то будет, либо одно из двух…
Время до пяти вечера тянулось медленно. Оно всегда так тянется, когда постоянно смотришь на часы. Каждая секунда была невыразимо длинной. А когда они складывались в минуты, то казалось, что прошел целый час. Час превращался в день.
Как говорил майор Соколов: "Нет ничего хуже, чем ждать и догонять". В бытность наемным убийцей мне тоже порой приходилось долго находиться в засаде. И тогда время тоже тянулось жеваной жвачкой.
Со станции Симбаси я отправился вовремя. Прокатился по Радужному мосту и вскоре прибыл на "мусорный остров". Мусорным он назывался потому, что основа его состояла из переработанного мусора. Да-да, тут тоже перерабатывали мусор и строили из него острова.
Полюбовался Токийским заливом, высотками и косой пляжа. Уже на выходе ко мне подошел худой мужчина в черном строгом костюме и черных, солнцезащитных очках. Сам его вид навевал уныние и тоску. Дать бы ему ещё капюшон и косу — вылитая смерть.
— Такаги-сан?
Ещё и голос похож на пердеж утопленника.
— Да, это я. Но я не покупаю "Гербалайф".
— Не понимаю, о чем вы говорите, — процедил мужчина. — Следуйте за мной.
Вот и не прошла шутеечка про похудение. Ладно, будем серьезными и угрюмыми. Пусть меня запомнят именно таким. И на постаменте выбьют надпись: "Помер от тоски".
Черная пуля "Мерседеса" везла нас около получаса. Я наслаждался видами современного города до тех пор, пока мы не выехали за границу. Тут уже пошли земли аристократов. Большие поместья и обширные площади зеленых газонов. Заборов как таковых не было — просто колючая изгородь разделяла территории.
Редкие люди шли неспешно, словно познали смысл жизни и уже никуда не торопились.
Водитель молчал. Радио молчало. Я мурлыкал "Турецкий марш". На душе появилась определенность — скоро будет бой. Всё, этого было достаточно, чтобы отмести в сторону все эмоции, печали и размышления.
Скоро будет бой, с которого уйдет только один человек. Конечно хотелось бы, чтобы это был я. Но если нет, то… Изаму, тогда мы встретимся наверху и обсудим мои ошибки.
Автомобиль привез нас к большой пагоде, возле которой уже скопилось около полусотни машин. Водитель, который за всю дорогу не произнес ни слова, пробурчал:
— Идите за мной. Ни с кем не разговаривайте.
А с кем мне было разговаривать? Кругом дорогущие машины, водители с каменными лицами и ощущение богатства, льющегося через край.
А среди этого лакированного рая весело выступал хинин, которому сегодня придется выйти на арену. Волнения не было. Было только любопытство — что там будет внутри и что за бедолагу выпустят против меня?
Молчаливый спутник провел меня через черный ход в пагоду. Мы прошли узкими коридорами и поднялись на третий этаж. Там остановились возле небольшой двери.