"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Тиберий покосился на юношу и, скрывая истинный смысл слов, сказал:
– Держу волка за уши [146] и не знаю, как мне его удержать, как выпустить.
Он был умным и все прекрасно понимал. Аристократия Рима искала повод усомниться в способностях Августа, сам император, затаив дыхание, ждал результатов миссии Тиберия, Агриппа, конкурент в борьбе за императорское наследство, не очень-то верил в успех похода, армяне могли как ураган в любой момент снести небольшую армию в отвесное ущелье, парфяне коварны, и этим все сказано, а самому Тиберию поиск дешевой и ненужной популярности претил, но мать настояла, чтобы он проявил себя, удивив Рим.
146
«Держу
Август влюбился в его мать Ливию с первого взгляда. В это время Скрибония, жена императора, была беременна, и, как только родила Юлию, Октавиан Август с ней развелся, вынудив развестись и беременную Ливию, чтобы жениться на ней. Тиберий с братом стали пасынками императора, а их мать задалась целью сделать старшего сына преемником императорской власти. Ливия знала толк в ядах, завидная изобретательность тоже ей помогла. Один за другим умирали все претенденты, избранные Августом на престол, а кто не умер, были по ее требованию сосланы в ссылку. В будущем даже хитрый маневр не поможет Августу. По совету Мецената император усыновит 42-летнего Агриппу, заставив развестись с любимой супругой, и женит на своей дочери Юлии, сделав законным преемником. Наступит момент, и Агриппа внезапно умрет, Тиберий женится на вдове Агриппы Юлии и станет императором Рима.
Военный лагерь легионеры разбили у Арташата на той же возвышенности у реки Аракс, где когда-то дислоцировались войска Помпея и Антония, вблизи леса и фуража.
– Твой отец сегодня будет коронован, – сказал Гатерий армянской царевне Эрато. – Это – великий день!
Они стояли у палатки позади военного лагеря среди обозов, лазаретов и конюшен. Здесь в палатках обитали рабы, маркитанты, а также заложники – Тигрис с семьей и дети армянского царя. Гатерий не упускал случая проведать Эрато; созерцание девушки доставляло ему безмерное наслаждение.
– Скажи, Гатерий, что может царь, а боги не могут себе позволить? – застенчиво поглядывая на юношу, спросила девушка.
– Эрато, дай подумать! Царь должен обижать тех, кого любит, а боги любят тех, кто их не обижает.
– Нет, Гатерий, кроме шуток, есть проблема. Мой отец, став царем, неизбежно превратится в деспота и будет совершать злоупотребления и ошибки, боги же ошибки не совершают.
К ним подошли Арат и Тигран-юный по прозвищу Руфус, сыновья царя Арташеса.
– О, слышу разговор о престоле, – Арат с хитрецой посматривал на Эрато. – Судьба царя изменчива: сегодня повелитель, завтра раб. Наследовать отцу должен я, но Фортуна порой неблагосклонна.
– Фортуна, брат, благоволит добродетельным и отвергает людей с непомерными притязаниями, – Руфус шутливо подтрунивал над братом. – Как знать, может царем когда-нибудь стану я!
Все посмеялись и пошли готовиться к церемонии.
Римский военный лагерь имел прямоугольную форму и две главные улицы, на пересечении которых размещался форум – площадь для построений и совещаний у палатки командующего. По периметру лагеря были ров и насыпной вал, усиленный палисадом из деревянных кольев. Сегодня лагерь выглядел празднично. В главные ворота, обращенные к неприятелю, вошел, сопровождаемый тремя ликторами, Тигрис. За ним следовала свита – армянские царедворцы, в том числе венцевозлагатель, казначей, начальник канцелярии. Последними шли главный советник Грант и главный евнух Вахинак, управлявший царским двором.
– Сильный вежлив, если слабый выражает покорность, – шепнул довольный Вахинак советнику.
– Покорность – это убежище для ничтожеств, только непокорные встряхивают общество, побуждая к движению вперед. – Критически мыслящий Грант был суров.
– Революция духа нам вредна, – заключил Вахинак.
Вдоль дороги теснились обитатели лагеря – офицеры и солдаты, бросая любопытные взгляды на царя варваров, которому, по их мнению, остается лишь осознать мощь римской армии и понять: хочешь жить с достоинством и в условиях мира, оставь бесплодные попытки быть самостоятельным, подчинись, стань навеки вассалом Империи. Легионеры одобрительно переглядывались и разговаривали между собой, превознося квестора Тиберия, с блеском решившего задачу покорения Армении.
Триумфально,
с большой помпезностью ликторы, вооруженные фасциями [147] , парадным шагом сопровождали претендента на армянский престол. На середине улицы префект лагеря остановил Тигриса, облаченного в царские одежды, и церемонно протянул к нему руки. Тигрис в знак духовного поражения передал ему свой восточный меч, считавшийся у военных высшей справедливостью, символом силы и власти. Традиции военной корпорации соблюдены, и процессия продолжила движение. Из палатки, украшенной по углам серебренными орлами, вышел Тиберий, одетый как командующий войсками на поле боя, – сверкающие доспехи, золоченый шлем с красным гребнем, пурпурный плащ и меч гладиус в золотых ножнах. Тигрис, подойдя к нему, преклонил колено, и Тиберий торжественно повязал ему на голову диадему – белую повязку. Слова квестора, произнесенные громко, разносились по лагерю:147
Фасция – пучок вязовых прутьев, перетянутый красным шнуром.
– Я короную на царство Великая Армения Тигриса по праву крови. Отныне он будет зваться царь Тигран III. Встань, Тигран! Ты наследуешь титул «царь царей». Великий Император Цезарь Август, сын бога, настроен миролюбиво к твоей стране, передает ее тебе в надежде на вечный мир и порядок. Объявляю тебя другом и союзником римского народа!
Послышался одобрительный гул толпы, раздались возгласы «Mundi [148] » и грохот мечей о щиты.
Тиберий жестом пригласил Тиграна в палатку командующего. Внутри находились Лоллий и Гатерий.
148
Mundi – мир (лат.).
– Тигран III, ты теперь царь царей – властитель властителей Азии! – Молодой Тиберий силился говорить как умудренный опытом полководец. – Полагаю, что армянский вопрос, неимоверно сложный вопрос, решен. Влияние Рима должно возобладать в Армении!
– Возобладать римское в Армении не может, – попытался возразить Тигрис. – Мы страна восточная, нам ближе греческий мир…
Обозленный таким ответом квестор, сильный и властный, схватил его за грудки и приподнял над полом:
– Тот не счастлив, пока таковым себя не считает, а твое счастье зависит от моей воли: завтра можешь и не быть царем!! – Небрежно отпустив перепуганного Тигриса, продолжил: – Станешь распространять римское влияние на Армению, Парфию и Месопотамию, обеспечишь нам доступ на Кавказ, превратишь скифов из врагов в друзей. А еще передашь мне Палладиум. – Сузив глаза, проявляя откровенную враждебность, добавил: – Чувствую, мы поладим.
Тигрис молчал, искоса поглядывая на Тиберия, но так как тот ждал ответа, произнес:
– Слабость не бывает самолюбивой, а сила черпается из разных источников… Тиберий, я тебя понял, все исполню.
Презрительная ухмылка расползлась по лицу квестора:
– Оставляю в Арташате Лоллия. Он присмотрит за тобой и будет курировать все щекотливые вопросы. А проблему с Палладиумом нам поможет решить… – он хлопнул в ладоши, и в палатку вошла женщина, – Геката!
Красотка предстала перед мужчинами в расслабленной позе, с отвлеченным взглядом и мягкой улыбкой: как всегда ослепительна, с черными как смоль волосами, греческим профилем, большими глазами и безупречной фигурой. Геката выглядела как сошедшая с пьедестала Венера (у греков Афродита), лишь на руке повязка, завуалированная браслетом.
Восхищенно посмотрев на Гекату, как бы признавая ее уникальность, Тиберий тем не менее не забыл о главном:
– А сейчас мы все вместе посетим храм богини Нанэ. Помолимся богине войны.
Помпезно войдя в город, процессия во главе с царем и римским командующим (оба верхом на лошадях), собирая толпы зевак, направилась прямиком к храму богини, который немедленно оцепили легионеры. Двери храма с колоннами оказались наглухо заперты, и все попытки центуриона достучаться до жрецов, чтобы открыли, были тщетны. Жрецы, завидев римлян, попросту разбежались.