"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19

Колдунья Геката слушала перевод надписи на двери из красного дуба, пытаясь понять, что означают слова «Извилист путь к богу». Наверняка за дверью ожидает глубокое разочарование, но никакие перемены не наступают, если не действовать. Уловив ее мысли, Лоллий приказал солдатам штурмовать. Один из них копьем открыл скрипучую дверь. Тишина. Опасаясь подвоха, держа копье наперевес, он вошел в дверь. Внезапно сверху упали остроконечные пики, пронзив идущего к богу напрямик. Солдат, истекая кровью, так и остался стоять на пороге комнаты с пиками, вонзившимися в тело. Потребовалось немало времени, чтобы вытащить труп.

В темноту подземелья легионеры шли крадучись. Тревожное пламя факелов осветило пространство подземного зала. И тут внезапно на солдата, который с факелом шел впереди, напал гампр. Панический ужас охватил всех. Огромная, страшная собака, вцепившись в шею военного, загрызла его моментально, а пытавшегося рубануть мечом солдата схватила за руку, прокусив ее. Рыча, атаковала следующего воина, опрокинув на спину. Лоллий побежал; гампр, бросив жертву, понесся за ним. Легат, споткнувшись, упал, руками и ногами попятился назад и, упершись в стену, отчаянно закричал: «Не надо!». Огромная морда гампра, из пасти которого текла слюна и доносилось угрожающее рычание, приблизилась к его лицу. Собака, оскалив клыки, приготовилась к нападению, но вдруг, повернув морду влево, уставилась на Гекату. Женщина, затаив дыхание, стояла, прижавшись к стене, холодея от страха. Учуяв знакомый запах, волкодав, свирепо рыча, медленно пошел к ней. Геката начала было бормотать заклинание, но Аралез, приблизившись, пристально посмотрел ей в глаза, затем отвернулся и побежал прочь, исчезнув за дверью.

Пережитый ужас поверг людей в оцепенение. Постепенно приходя в себя, оставшиеся в живых легионеры с искаженными гримасами, выплескивая отчаяние, делились догадками о случившемся. Геката с лицом белее белого стояла, прижавшись к сводчатой стене, тяжело дыша, бросая взгляды на Лоллия, который все еще находился в своеобразном трансе, не приходя в себя. Центурион, потерявший половину декурии [150] , подошел к ней:

– Мы проверили помещение и ничего не нашли.

150

Декурия – отделение в 10 человек армии Рима.

Женщина, пошатываясь, прошла в келью с нишей. Языки пламени факела прыгали у нее в глазах, в ушах нарастал свист, мозг отказывался включаться. Бессознательно осмотрев комнату, подошла к нише и, взяв в руки ветку оливы, поднесла к глазам:

– Принеси богу жертву, и полпути к спасению он тебе укажет, предложив остальной путь пройти самому.

Во дворце царь Тигран III, сидя в кресле с изящной резьбой по дереву, внимал Гранту.

– Государь! – Советник говорил как всегда веско: – Твое царство велико, власть беспредельна, с тобой считаются Рим и Парфия, соперничая за влияние в Армении. Палладиум пророчествовал: страна останется независимой. Неужели ты, потомок Тиграна II Великого, ставишь под сомнение самостоятельность государства и готов признать римский диктат? История тебе этого не простит!

– История – всего лишь факты, имена, о которых вспоминают, чтобы оправдывать неблаговидные поступки. – Лицо царя, гладко выбритое на римский манер, было непроницаемым.

– Умалчивая о многом, история все же возносит тех, кто сражается, но низвергает малодушных. – Грант пытался пробудить в нем честолюбие.

Тигрис, выросший в Риме, получив классическое образование и переняв чужие нравы, внешне больше походивший на римлянина, чем на армянина, колебался. Могущество армянской знати, настроенной проримски, в условиях иноземного нашествия возросло, однако проримская группировка составляла меньшинство, так как большая часть аристократии ориентировалась на Парфию. Учитывая это обстоятельство, он подумал: «Мысли царя – это начало поступков. Почести врага изменили мой нрав, но нужны ли чужие нравы моим соотечественникам? Насаждать римское в Армении – значит устремиться к порабощению. Этого не должно случиться! То, что не рождается, не умирает».

Грант наседал:

– Государь! Народ готов отстоять национальную индивидуальность. Никому не навязывая веру, мораль, идеалы, не позволим также вмешиваться и в свои внутренние дела…

Открылась дверь, и на пороге появился евнух Вахинак. Поклонившись, бросая косые взгляды на Гранта, он дождался знака царя подойти.

– Государь! – Управляющий двором, исполненный пафоса, начал доклад: – Палладиум римляне не нашли, что грозит войной. Они не успокоятся, пока не получат эту деревянную куклу. О, канон! – Вахинак сокрушенно воздел руки к небу. – Твое царство разорят, Армению сделают поместьем римского народа, патриотов и аристократов убьют, земли отнимут, тебя казнят! Стоит ли все это проклятого идола, символизм которого имеет сомнительную ценность?

Но царь уже принял решение, в правоте которого был непоколебим:

– Посеять разумное и нравственное – смысл благодеяния правителя, сделать страну независимой – его великая цель. Ограничимся чисто формальным признанием верховенства Рима. – Посмотрев в окно на Арарат, задумчиво произнес: – Думаю, пора отрастить бороду.

Глава 13

На Лесбосе Агриппа, сидя за рабочим столом, читал секретное письмо императора на вощеной табличке, прибывшее с утренней почтой. Август писал: «Реши задачу, и получишь трибунскую власть, станешь равным мне соправителем…» Агриппа, оторвавшись от чтения, скривился: Август, умело манипулирующий людьми, не сделает его полноценным соправителем никогда. Императору нужен соправитель лишь для одного – вести войны в то время, как сам принцепс управляет миром.

Продолжил чтение: «Надеюсь, твой высокий статус поможет успешно справиться с ситуацией».

Стерев лопаточкой письмо на воске, проконсул тут же написал стилусом ответ, мол, все идет по плану, и обратился к донесению Лоллия. На табличке из самшита с темным воском были нанесены знаки с шифром Цезаря. Заменив значки в открытом тексте символами подстановки, прочитал: «Палладиум существует; шпионы нашли тайник; рискуя жизнью, я проникнул в него, но был атакован “Цербером”; мятежники ушли со статуей подземным ходом; поведение Тигриса резко изменилось: демонстративно отрастил бороду».

Агриппа задумался: «Тигрис из друга Рима превращается во врага? Не ожидал! Империя разрастается, подминая под себя страны и народы. Все, кто бросил вызов непобедимой римской армии, уничтожены или безропотно сдались, кроме Армении и Парфии, и это не может не беспокоить Империю. Что ж, есть средства решить проблему: заговоры, подкупы, клевета, предательство, убийство, наконец».

Уничтожив текст донесения, гладко загладив лопаточкой воск, написал Лоллию: «A potentia ad actum [151] ».

151

A potentia ad actum – «от возможного к действительному» (лат.).

Агриппа требовал действий. Постыдное поражение от парфян и постоянный спор за Армению уязвляли гордость не только проконсула, но всех римлян. Повелители мира желали стяжать лавры в доблести и первенстве.

Явился секретарь с донесением из Индии: «Индийский царь, восприняв благосклонно нашу просьбу о прямых контактах, – писал римский посланник, – направил посольство к Августу для заключения союзного договора. Он разрешил римским войскам свободный проход через Индию к парфянской границе, обещая всяческое содействие, вплоть до готовности принять морскую экспедицию». Агриппа победоносно ухмыльнулся: дипломатический нажим на парфян удвоился, ведь римские войска теперь могут атаковать как с запада, так и с востока.

– Секретарь, пусть это донесение случайно попадет в руки царю Фраату!

Две армии, римская и парфянская, сближались к границе между Арменией и Парфией. У зажатого горами населенного пункта Тебриз, недалеко от озера Умрия, армии остановились на расстоянии 5 стадий [152] друг от друга и разбили лагеря. Тиберий приказал военному трибуну Гатерию готовить площадку для торжественной передачи орлов и пленных как раз на полдороге к парфянам.

– Учти, Гатерий, – Тиберий относился к своим подчиненным пренебрежительно и надменно, – я не могу дать промашку. На чашу весов положено мое будущее. Если церемония сорвется, сообщу императору, что провал произошел исключительно по твоей вине. Ты знаешь, как император поступает с неудачниками.

152

Римский стадий – 185 метров.