"Фантастика 2024-82" Компиляция. Книги 1-21

Авторы этих строк смело утверждают: не все. Бывают такие, которых нельзя полагать крепкими ни для одного типа ума: хоть переднего, хоть заднего. Можно найти таких, которые сразу и мгновенно определяют оптимальные варианты действий. Гении - они ведь реально существуют, хотя встречаются не часто, скорее редко. Большинство же крепко именно задним умом, и Рославлев как раз к таким относился.

Уже по окончании совещания с моряками матрикатор подумал, что вертолетоносец не просто реален. Вполне возможно применить его в море и даже с успехом. Но лишь при условии, что палубная авиация противника, кем бы тот ни был, не будет противодействовать. Тогда вопрос 'быть или не быть' превращается в 'как и когда?'

Рославлева в свое время подвела спешка. Предполагая, что главные сражения развернутся на сухопутном фронте, он именно ему уделял главное внимание в части образцов вооружения, снабжения и тактики. Морские дела шли по остаточному принципу. Он не знал, что Ка-29 морского базирования можно вооружить противокорабельными ракетами 'Уран', ибо слыхал о них краем уха. Правда, он был осведомлен о существовании вертолета ДЛРО Ка-31, но полагал в простоте душевной, что эта машина также предназначена для работы над сушей.

И тут ему в голову пришла умная - возможно, даже очень умная - мысль. Коль скоро этот вертолет предназначен для обнаружения воздушных целей (а для чего еще?), то и надводные корабли вполне себе можно поймать радаром. При этом вертолетоносец превращается не просто в противолодочное нечто, а в корабль разведки. А что: воткнуть туда противоминную артиллерию, зенитную - так точно. И не подставлять под удар авиации противника.

Конечно, надо будет обучать личный состав. Для начала с этим справятся и подчиненные Осипенко. Дадут основы, а уж отработка в море - после создания этого самого... вертолетоносного. Рославлев пребывал в твердейшем убеждении, что первый блин получится комом. Ну нельзя создать первый корабль новейшего класса (а аналогов не было в этом мире) в полностью законченном виде так, чтобы недостатки отсутствовали. Да нет: ляпы просто обязаны громоздиться кучей, но если не будет первого блина, то не будет и второго, а уж он не должен получиться комом.

Теперь надлежало оформить все это в документ, который должен был попасть на стол... кому? Пожалуй, Исакову.

А еще предстоит разговор с Полиной Денисовной. В ее подразделение надо будет поставить технику и вооружение для разворачивания в полк. Но не только с ней.

Пусть Осипенко и станет командиром полка вертолетчиц. Нет, не так. Вертолетного полка. Потому что, случись война, это будет вам не Финляндия. Бои могут быть кровавыми , и нечего женщинам на них гибнуть. Придется набирать желторотиков-лейтенантов. Переучивать, само собой. А если будет принято решение о вертолетах морского базирования, то Полина же наладит обучение на камовских машинах. Да, так и надо делать. И Рычагов об этом должен знать.

Стоит заметить, что молодые и нахальные капитан-лейтенанты из группы, созданной Кузнецовым, времени не теряли. Под соответствующие подписки их ознакомили с необходимыми материалами.

Часть выводов оказалась сделанной тут же:

– ...если под винты, то даже крейсер мгновенно лишится хода. А она сама наводится.

– Как с линкором?

– ...вот. Расстояние от баллера до крайних винтов семь метров, если верить чертежу.

Надо заметить, что все упоминания о том, какой именно стране принадлежит линкор, исчезли из текстов и чертежей. Сказано было 'линкор вероятного противника', и лишь высший командный состав знал, что изображения относились к 'Ямато'.

– ...отсюда следует, что одной лишь торпедой... сколько там в ней?

– Сто двадцать килограммов в тротиловом эквиваленте.

Последние слова этой реплики придумал кто-то из группы. Он так и остался неизвестным, но термин понравился всем и вошел в применение.

– Все винты разом не вышибем.

– А хотя бы сбить ход, скажем, до двадцати или даже восемнадцати узлов...

– ...если рули или рулевое отделение зацепит, тогда меньше...

– ...а вот тут сказано: семь гидросамолетов на линкор...

– ...серьезно...

– ...а если вооружение установить? Вот же сказано: ракеты с самонаведением, авиационные...

– ...в результате тактика меняется кардинально. Вот представьте себе: восемь ракет на подвеске одного вертолета. И ничего более. И он работает как прикрытие от чужой авиации...

– ...но только если допустить, что авианосцев рядом вообще нет...

– ...заврался ты, Федорыч. Нет такой подвески. Ну нет и все тут.

– Так заказать! Добавь в список.

– Едрена-матрена-кувырком-голяком! Кто тебе даст уродовать машину?

– И не я вовсе, а авиационщики, и не уродовать, а переделывать под боевую задачу, и потом: с тебя убудет, что ль, если задашь вопрос?

– О! Вот тут нарисовано: винты складываются. Значит, можно прятать в трюме. И шторма нипочем, если принайтовить как следует.

– Тогда подъемник понадобится. Номинальный вес двенадцать тонн, клади все пятнадцать...

– И лебедка: оттаскивать машину на стартовую площадку.

– Зачем лебедка? Я видел на заводе немецкий электрический тягач. Вот такой маленький, но сильный. Утянет разом.

– Я тоже видел. Электрокар называется.

– Тогда вот что вырисовывается...

У себя в кабинете Рославлев рассмеялся вслух, хотя и тихо. Он как раз закончил план-график работ. Их оказалось, само собой, немало, но главным пунктом в них значилось: 'Непредвиденное'. Впрочем, телефонный звонок от Курчатова к этой категории дел не относился.

– Сергей Васильевич, вы нам обещали помочь с тридцать девятым вопросом.

Нехитрая, но приличная шифровка значила: помощь нужна с изотопом плутоний-239.

– Ну, конечно, Игорь Васильевич. Завтра с утра? А в котором часу? Те банки, что в прошлый раз, понадобятся. В том же количестве. Уже есть? Отлично. Буду.

Операция предстояла непростая, но проводилась она не в первый раз. Рославлев был настроен оптимистически. Однако жизнь в части подлостей и мерзостей бывает похуже даже самого злобного преподавателя. По крайней мере, тот обычно не меняет вводных по ходу решения.

Кто, мы вас спрашиваем, имеет обыкновение подкрадываться незаметно? Вспомнили? Верно, он самый. Надо быть справедливыми: иногда он предупреждает о своем приходе заранее, но не очень настойчиво. А на этот раз он вообще не озаботился никакими предупреждениями.

Процесс матрицирования порядочного количества плутония - по прикидкам Рославлева, хватило бы чуть ли не на пятьдесят изделий минимальной мощности - шел омерзительно гладко. Такое протекание дел могло внушить если не отвращение, то уж точно подозрение. И надо же: никто из окружающих подобных чувств не испытывал. Наоборот, сам Игорь Васильевич и другие, допущенные к секретам, пребывали в состоянии некоторой эйфории, ибо прекрасно представляли, что можно натворить из ста пятидесяти килограммов чистейшего изотопа.