"Фантастика 2024-93". Компиляция. Книги 1-27

Саша моргает, с трудом понимая, что говорит Миклош. Слова достигают разума, медленно осмысливаются и словно бы пробуждают ее от какого-то оцепенения.

– Саша. Пожалуйста.

В голосе Миклоша была просьба. Настоящая, искренняя просьба.

Тут ее семья. Тут они все, даже те, о ком она не знала. Она сможет поговорить с ним, узнать ближе, общаться столько, сколько захочет… А еще тут спокойно. Без Пауков, без планов, без кинжалов и шкатулок, без страха и ошибок. И нет больше ни бомбы, которой надо не дать взорваться, ни погибшей от голода деревни, ни древней старухи, плетущей свои интриги.

Только Миклош. Который не хочет оставаться здесь. И который не выйдет на поверхность без нее.

Кто бы что бы ни придумал для нас – право нашего выбора это не отменяет.

Саша смотрит на Мику. Смотрит – и чувствует, как медленно покидает разум вцепившееся в душу мертвенное спокойствие. Чувствует, как однажды она уже делала такой выбор… И что с тех пор изменилось многое, очень многое. Но в некотором роде не изменилось ничего.

Саша встряхивается, прогоняя искушение. Возращаясь разумом в настоящее. К Миклошу, отчаянно желающему выбраться отсюда. К Айдару, уставшему от всего и вся проводнику прошлого. И к себе самой.

Слова находятся сами, и когда она начинает говорить, наваждение окончательно отступает прочь.

– Айдар. Кем бы ты ни был, не маг и не тень, твое утомительное существование подошло к концу.

Саша знала, что делать. Чувствовала. Ощущала.

Кольцо было тем, что привязывало это создание, при жизни не бывшее магом и при смерти не ставшее тенью, но оставшееся тут странным призрачным памятником самом себе, к реальности. Саша видела эту связь. И сил у нее было достаточно чтобы ее разорвать.

Прошлое должно оставаться в прошлом.

– Прости, – Саша только чуть улыбается на прощание. Улыбается не Айдару, не теням вокруг, а той себе, что на миг пришла откуда-то из глубин разума.

И в тот же миг короткий импульс силы, вырывающийся из ее ладоней, буквально расплавляет, стирает из реальности то существо, что некогда было Айдаром-горняком, жившим в иное время и в ином месте. Айдаром, не ставшим магом, не погибшим, но так и не переродившимся в кого-то больше, чем он сам. Уничтожает призрак прошлого, навсегда стирая его из настоящего и будущего.

Кажется, в последнюю секунду своего странного существования их недолгий проводник улыбается.

Спустя секунду все кончено. Саша подходит и забирает с алтаря черное оплавленное кольцо. Обручальное. Просто кольцо, самое обычное, больше не служащее якорем ни для чего.

– Спасибо, – тихо говорит Миклош. – И прости.

– За что?

– Я не должен был злиться. Не здесь. Мне стоило объясниться. В прошлом, и я был в плену у колдунов. И это плохие воспоминания, и это место напомнило мне о прошлом слишком сильно. Но, как видишь, крайне глупо было говорить, что я со всем справлюсь сам. Я бы не смог сделать этого.

Саша только кивает.

Призраки отступили, хотя тьма вокруг все еще ощутима.

– Как и я. Так что это мне тебя благодарить. И идем отсюда. Куда-нибудь к свету. Хочу видеть небо над головой.

Миклош кивает. И протягивает руку.

– Веди.

– Не боишься, что нас размажет по Отражению?

Парень лишь качает головой.

– Тебе я доверяю.

Саша Шагает, ведя за собой Мику, кажется, совершенно не пытающегося ни в малейшей степени контролировать движение.

У вешки, около места, где они совсем недавно входили под землю, Саша выходит в реальность и счастливо вдыхает свежий воздух.

– Этого стоило ожидать, – Миклош показывает на проход, заваленный камнями до самого верха уже не один год.

Спасибо, что освободила так и не ставшего нашим братом.

Тихий шепот Музы кажется не то наградой, не то просто итогом всего путешествия.

Саша смотрит на небо. Говорят, звезды – человеческие души. По крайней мере, в это верили ее предки. Но на деле неважно, где эти души – на небе или под землей. Или вокруг. Они всегда все равно – внутри. Всегда внутри.

Глава 6

Уже в гостинице, в общей комнате за собственным ноутбуком, в котором Саша пересматривала социальные сети и всевозможные рисунки с котиками в надежде вернуться к хотя бы небольшому душевному спокойствию, она все-таки решается поговорить с Миклошем. Наверное, и не стоило… Но, с другой стороны, если бы Миклош был против общения как такового, то он наверняка бы ушел к себе, а не читал какую-то небольшую книжку, кажется, за авторством Достоевского. Впрочем, ведь в его время то, что сейчас считалось классикой, еще ведь и не написали.

– Мика, можно личный вопрос?

– Да. Разумеется, – Миклош кивает, словно желая подтвердить разрешение еще раз.

Сейчас парень кажется Саше погруженным в размышления. Вполне обычным. Словно ничего и не произошло сегодня. Вообще ничего. Словно было самым обычным делом сидеть в общей комнате отеля, где на тумбочке лежало оплавленное кольцо, которое еще недавно связывало с реальностью того, по чьей милости они оба едва не остались под горой навечно.

– Ты так говоришь, словно обязан мне отвечать.

Миклош хмыкает и забрасывает за ухо прядь отросших волос.

– Не обязан. Но после того как ты трижды спасла мне жизнь, уйти от ответа будет определенно не очень некрасиво, о чем бы не шла речь.

Саша качает головой.

– Мика. Я не хочу тебя принуждать к чему-то. Извини, если создается такое впечатление.

– Не принуждаешь. Спрашивай давай, а то такое ощущение, что я сейчас услышу что-то вроде – «Ты – Паук?» или что-то еще более масштабное.

– Нет. Не в этом дело. Просто… Ты был так спокоен. Там, внизу. Ну, почти все время. Мне так показалось, по крайней мере.

Миклош криво усмехается и откладывает книгу.

– Нет, Саша. Я не был спокоен. Я был зол и был дураком. Самостоятельным дураком в желании показать свою самодостаточность и мнимую непробиваемость. Желая казаться, а не быть.

Саша несколько секунд смотрит на парня, ожидая продолжения. Мика же, придя к какому-то выводу, кивает сам себе и развивает мысль:

– Я решил, что если делать вид, что все в порядке, так будет проще. Пройти все каждому по отдельности, молча, разбираясь с ощущениями само самостоятельно. И это было плохим решением. Для меня это испытание было совсем иным, чем для тебя, и я определенно выбрал не лучший способ действий. Я знаю, что ты хотела расспросить меня, успокоить. Понять, почему я злюсь. Я не хотел об этом говорить, а стоило бы, на самом деле. Ведь в итоге ничего хорошего из этого не вышло