"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Зато случилось невероятное: один из богов Аминомикуса лично согласился провести церемонию и зарегистрировать акт гражданского состояния.
Почему гражданского?
Ну как бы вам объяснить…
Когда этот тщеславный горный народец провернул трюк с виноградной лозой, выросшей из крови, чтобы смыться восвояси, Ткань Повествования лишила его всех регалий, сделав самыми обыкновенными гигантами, которые никому не нужны.
А представьте, сколько им понадобилось еды в сутки, чтобы выжить.
А подумайте, что работать они совершенно не умели.
Вот и заделался
К нему Алуфтий и обратился, чтобы пристроить свою бывшую.
– Быстрее венчайте нас, – взволнованно попросила Клофелина, косясь на надвигающийся смерч.
– Сейчас, – ответил бывший бог. – Цито цитиссимо!
Страницы псалма никак не хотели переворачиваться из-за шквального ветра, который уже накрыл поляну, которую облюбовала для свадьбы невеста.
– Может, вам помочь? – спросил ослеплённый любовью Корвалол.
Сердечко его так и прыгало в тахикардийном припадке, но не от надвигающегося ужаса небытия, а от зашкаливающих эндорфинов.
Какая нелепая сюжетная линия, если вдуматься.
Но, скажем честно, и в Реальности-Над-Реальностью немало браков было заключено перед лицом рвущегося бытия.
Так что и тот эпизод имеет право на жизнь.
Когда свадебная процессия выстроилась для начала церемонии, смерч подобрался к молодожёнам уже совсем вплотную.
Алуфтий гордо смотрел на бывшую жену, словно отец, выдающий замуж единственную дочь.
Как все участники венчания умудрялись держаться на ногах, остаётся только гадать. Но у них это получалось, вот что важно.
– Согласны ли вы, Корвалол, быть с Клофелиной в горе и радости? – перебивая воющий ветер, заладил Цидонис. – В здравии и болезни, пока смерть не разлучит вас?
Увы, массовый потребитель оказывал большое влияние на Мир Эскапистов, и поэтому свадебная церемония подчистую слизана с американских фильмов.
Тут иначе не сделаешь, извините.
– Конечно, согласен, – весь расцвёл эльф.
– А вы, Клофелина, согласны?..
– Согласна я, согласна, – прервала викария невеста. – Мужчина, вы что, не видите, что нас уже вот-вот разлучит?
– Молодые могут обменяться кольцами, – обречённо выдохнул Цидонис.
Имея в прошлом почти безграничную власть, трудно сохранять лицо перед неотвратимостью.
Когда Корвалол дрожащими руками попытался насадить кольцо на безымянный палец своей суженой, земля вздрогнула от приближающегося смерча, и обручалка упала на траву.
– Какое несчастье, – цокнул языком эльф и принялся искать маленький бриллиант среди густых тропических зарослей.
– Луфя! – крикнула Клофелина бывшему. – Сделай что-нибудь, а то я не успею выйти замуж!
И действительно, воронка испытующе зависла над свадебной церемонией, чтобы нанести единственный и самый точный удар.
Философ, как ни удивительно, отнёсся к ситуации философски и с достоинством подошёл к основанию смерча.
Наклонившись и заглянув туда, Алуфтий присвистнул.
– Ты, что ли, Альтизар?
Уж стражника пещер в Мире Эскапистов знала каждая
собака. А маститый философ – и подавно.Ковёр-самолёт вошёл в крутой вираж, и его пассажирам пришлось крепко вцепиться в ткань, чтобы не упасть вниз.
– Вижу, вы в безопасности, – отметил Дима. – Нам пора.
– Стой, – попросила Астролябия. – Я не готова.
– Ты никогда не будешь готова, – сказал писатель и потянул красавицу за собой прямо к вершине воронки, за которой оставалось одно великое ничто.
Мощные вихри подхватили парочку призраков и закрутили против часовой стрелки, норовя ухватить добычу. Ещё секунда – и непроглядная темнота обступила двух людей из разных миров.
Эпилог
Эпилог
В комнате тускло горела свеча. Где-то внизу играла живая музыка, сопровождаемая гомоном толпы. Но здесь царило вдохновенное умиротворение.
Совсем юная девушка сжимала в руках свежий томик Некрасова, ещё пахнущий типографской краской.
Я посетил твоё кладбище,
Подруга трудных, трудных дней!
И образ твой светлей и чище
Рисуется душе моей.
Бывало, натерпевшись муки,
Устав и телом , и душой,
Под игом молчаливой скуки
Встречался грустно я с тобой.[1]
Почему-то её особенно цепляли эти строки. По странному стечению обстоятельств Николай Алексеевич написал их ровно в год её рождения.
Девушка перечитывала четверостишия снова и снова, но каждый раз был как первый.
Образ казался очень знакомым, но таким далёким.
Кто-то пошёл вверх по лестнице. Шаги чеканили ровный ритм, и девушка сразу поняла, что это её отец.
– Натали, – тихо обратился мужчина к дочке.
– Я Наталия, – с нажимом ответила юная любительница поэзии. – Pas besoin de m'imposer ton francais.[2]
– Наталия, – сдался Александр Власов. – С твоей стороны весьма безрассудно оставаться у себя в комнате, в то время как твоя семья устроила бал. Я видел столько приятных молодых людей, но чем их может заинтересовать женатый человек в годах?
– Ах, папенька, – девушка поспешно прикрыла томик Некрасова. – Меня совершенно поглотили стихи, и я даже не заметила, как начал играть оркестр.
– Так что же, mon ame[3], ты спустишься?
– Сочту ваше приглашение за честь, – Наталия поднялась и грациозно подала руку.
Девушке хотелось загладить вину за чересчур резкий ответ, и тот же час она превратилась в ласковую послушную дочь, готовую следовать за волей родителя.
С каждым шагом по ступеням музыка звучала всё громче, раскрывая причудливый узор нот. Скрипки выводили свои трели под ритмичные штрихи контрабасов.