"Фантастика 2025-1". Книги 1-30

Я почувствовал, как голова сама собой падает на грудь, но усилием воли заставил себя выпрямиться. Несомненно, дионий - ещё и превосходное снотворное, но глупо впустую тратить один из самых дорогих и редких в мире ингредиентов.

Рассказ "Житие святого Феофана - начало"

Через всю улицу я унюхал запах горячих пирожков. Больших, мягких, с нежнейшим мясом внутри. Всё-таки Старуха Марфа готовит просто изумительно. Больше, к сожалению, добродетелей за дряхлой каргой не числилось. Два медняка за один пирожок! Пусть старуха ещё и передвигала костлявые ноги по земле, но совесть у неё давно уж померла!

– Ну, что, Феофан?

– нетерпеливо обратился ко мне Хома.
– Побежали?

Я покачал головой.

– Ещё рано! Дождемся покупателя, - сказал я, отступив в тень переулка.

– Сколько можно ждать!? Я жрать хочу!

Я презрительно хмыкнул. Хомяк, он и есть хомяк! Имя подходит моему дружку идеально. Городские беспризорники редко отличались упитанностью. На отбросах городской свалки особо не разжиреешь, но Хома своей неизвестно с чего располневшей тушей здорово напоминал грызуна. Такие же полные щеки, круглое лицо, рыжие волосы и маленькие туповатые глаза. Издалека фигуру Хомы легко перепутать с шаром. За всё время нашего знакомства я так и не смог понять, отчего он такой толстый? Особенно сейчас, когда мы ничего не ели с тех пор, как бездомные собаки прогнали нас с городской свалки.

– Жрать хочешь?
– усмехнулся я, - тогда дуй вперед. Уверен, тюремная похлебка тебе понравится!

Хома нервно сглотнул.

– Ммм. Давай лучше подождем, - сказал он.

Глядя на побледневшее лицо товарища, я прыснул от смеха. Какой же он всё-таки трус. Думаю, не следует ему говорить, что стражники нынче не церемонятся. Новоназначенный бургомистр Алиссии повелел закрыть сиротский приют, а, значит, стража даже суетиться не будет. Не станут они изводить баланду на двух десятилетних беспризорников. Крысюка и Владика уже отправили на виселицу. Городской священник всё возмущался. Кричал, что любое дитя священно, и Светлого Владыки дар. Возмущаться-то возмущался, а взять приют под содержание Церкви не пожелал. В ответ бургомистр разразился многословной речью про то, что нечего плодить нищету, а ежели малолетки-беспризорники и впрямь священны, то пусть, Светлый Владыка направит их чистые души в лучший мир! Может, бургомистр и прав. Вот только помирать не хочется. Особенно голодным.

– Вон! Смотри, Феофан!
– ударил меня по плечу Хома, - покупатель!

Я посмотрел. И, правда, к прилавку карги Марфы подошел немолодой горбатый мужчина. Выглядел он бедновато. Одежду лохмотьями не назовешь, но старая и просоленная. Судя по сильным мозолистым рукам, один из портовых грузчиков. Похоже, решил потратить заработанные деньги. С утренним приливом в городскую гавань зашло с полдюжины кораблей. Платят сносно, но уж работа больно тяжелая, особенно для наших с Хомой лет.

Грузчик подбросил на ладони горсть медных монет. Бабка Марфа призывно показала ему все оставшиеся во рту зубы.

– Чего желаете, благородный господин?
– спросила карга.

Лицо "благородного господина" съежилось в глубокой задумчивости. Похоже, мужик никак не мог решить в голове сложную задачу: как принести домой еды жене и детям, чтобы самому хватило залиться сивухой до поросячьего визга. Подсчеты - сложная наука.

– Давай, Хома! Твой черед, - сказал я.

Приятель замялся.

– Что-то я волнуюсь, - сказал он.

– Я тоже, но нам нужно достать жратвы.

Хома боязливо кивнул и направился к прилавку. В последний момент решимость покинула его. Хома еле-еле брел, ноги его, казалось, одеревенели. Каждый следующий шаг товарища становился короче предыдущего. Плохо! Очень плохо. Надеюсь, он опомнится, когда настанет время убегать!

Бросив обеспокоенный взгляд на Хому, я нырнул в переулок и припустил что есть мочи. Дома в торговом районе, как назло, длинные, а мне нужно оббежать здание, чтобы выскочить с другой стороны улицы. Старуха не должна видеть нас вдвоём, по крайней мере, пока она смотрит в одну сторону.

Я успел как раз вовремя.

Хома, наконец, сумел проглотить комок в горле, и начал разговор.

– Эй! Карга.... Ммм... То есть, добрая бабушка, дай пирожок, - произнес он.

Вообще-то мы планировали, что Хома начнет говорить громко и нагло, чтобы разозлить старуху. На деле же у товарища получился жалкий всхлип.

– Не обдели сироту, добрая женщина, - произнес приятель.

Проклятье! Если Хома будет продолжать в том же духе, не избежать нам тумаков от Гильдии Попрошаек. Никто не имел права просить милостыню на улицах Алиссии, не заплатив Рему Калеке. В городе даже у стен есть уши, и больше всего ушей у попрошаек. Их услугами пользуются все: и стража, и воры, и распутные девки.

По счастью, главной цели Хома достиг. Старая карга просто взъелась от злости.

– Проваливай, малолетний недоносок!
– рявкнула Марфа.

– Пожалуйста, бабушка, два дня во рту и мелкого зернышка не было. Дай пирожок! Я заплачу.

Старуха и бровью не повела. Карга не продаст Хоме и черствую коврюгу, даже если он швырнет ей в рыло золотую монету. Городской указ твёрд - всех скупщиков краденого на виселицу. Новый бургомистр понимал закон по-своему. Монеты сирота мог только украсть, а, значит, он вор. За торговлю с мелким воришкой Марфу могли посадить в воровскую яму. А тамошним головорезам решительно всё равно, обесчестят и юную девку, и старуху.

– Брысь, крысёныш!
– отмахнулась Марфа.

Хома зарыдал.

– А вы, дяденька!
– взмолился приятель.

Грузчик смутился, поспешив отвернуться. Судя по рассеянному выражению лица, он вырос не злым человеком, не в пример Марфе. Думаю, работяга даже сочувствовал несчастному сироте, но отказать себе в вожделенной сивухе не мог. Уже не мог. Наверное, каждый день он вставал с соломенного тюфяка, и под тумаки уродливой жены направлялся в порт, лелея в душе только одну мечту - напиться! Даже не напиться, а нажраться до поросячьего визга! Только в дешевом и крепком спиртном душа грузчика находила блаженный покой.

Хома, уловив слабость, чуть осмелел.

– Дяденька, дяденька! Купите пирожок!

Запрыгав вокруг, Хома дернул мужика за рукав.

– Отвали, парень, - прохрипел грузчик.

– Ну, дяденька! Дяденька! Купите!

– Отвяжись!
– цыкнул мужик, правда, как-то не очень уверено.

Хома, почувствовав добычу, впился в грузчика, стремясь выхватить из его руки несколько медняков.

– Сгинь.

Растерянный мужик попятился прочь от прилавка. О покупке сладких булочек он и думать забыл. В бой тут же бросилась Марфа. Долгожданный покупатель, а, стало быть, и деньги, уходили прочь из-за грязного мальчишки. Дела у старухи обстояли неважно, недавно её прилавок поперли с рыночной площади. Марфа с грехом пополам наскребла денег на уплату Гильдии Воров, но вот для разговора с городскими стражниками монеток ей не хватило. В итоге, бабке из последних сил пришлось перетаскивать свой прилавок с шумной торговой площади в грязный безлюдный переулок.

– А ну, прочь, паршивец!
– завопила старуха.
– Не мешай доброму человеку.

– Хочу пирожок!
– не менее громко заверещал Хома.

Не выдержав, старуха выскочила из-за прилавка, намереваясь лично надрать Хоме уши. Именно этого я дожидался!

Хома мигом отскочил от грузчика и бросился наутек. Разозленная бабка ринулась вслед за ним. Больше ждать нельзя! Не теряя времени, я бросился к лотку. Умудрившись зачерпнуть руками с добрый десяток пирожков, я развернулся и что есть духу побежал прочь. К несчастью, у проклятой карги глаза росли ещё и на затылке.