"Фантастика 2025-1". Книги 1-30
Шрифт:
— Третья, — угрюмо поправляет полицейский, — на прошлой неделе в Каменках вечером нашли зарубленную топором. Грешили на ревнивого мужа, но не подтвердилось — тот до поздней ночи гулял на крестинах у приятеля, его все время видели десятка три народу.
— И что, тоже беременная?
Офицер кивнул.
— Одна рука. Убивает он их по-разному, но живот у всех истерзан. — Полицейский, не справившись с собой, извергает длинную нецензурную тираду. — Извините, мэм. Нет терпежу. Ох, попадись он мне…
— Кто бы это мог быть? — недоумевала моя начальница. — Дичь какая-то. Природой
Полицейский вздохнул:
— Знать кто, давно б уж по всем дорогам патрули в лицо каждому прохожему заглядывали. Но ведь не видали его. Ни единого свидетеля — осторожен, скот. А слухи уже поползли, еще пара трупов, и такая паника начнется…
К нам подошел, пошатываясь, молоденький паренек в форме патрульного, вяло попытался козырнуть. Офицер ободряюще потрепал его по плечу:
— Ничего, сынок, держись. — Повернувшись к нам, пояснил: — Первое дежурство у парня, и сразу — вот эдак. Обалдел чуток с непривычки.
Молодой полисмен вспыхнул:
— И не собираюсь привыкать, сэр! Не для того я шел в полицию, чтоб равнодушно смотреть на подобные вещи. Я бы этих гадов своими руками… Нет, вру. Лучше всего — поймать сволочь, собрать всех родственников погибших да им его и отдать. А то суд там, лагерь… Пусть даже повесят — все равно мало! Слишком легко отделается!
Старший его коллега усмехнулся горько:
— Этого небось и судить не будут. Скажут, псих, мол, невменяемый, да вот им передадут, — кивок в нашу сторону, — на лечение якобы. Пулей таких лечить надо, а не уколами!
Я вполуха слушал их рассуждения, а в голове неотступно вертелись слова моего доктора: «Генетически заложено… Психика вывернута… Кто это мог…»
А ведь знаю одного, кто бы мог. И пытался уже.
— Люсь, пусти-ка к рации.
— Обожди отзваниваться, я еще карточку не оформила.
— Да я по другому делу.
Голос Лизаветы дрожал от возмущения:
— Нет, у тебя есть представление, сколько это будет стоить? Мы же можем на их телефонную сеть выходить только через ретранслятор военной зоны. Твоей получки не хватит разговор оплатить!
— Полиция оплатит.
— Это если твои домыслы подтвердятся. А ну как нет?
— Готов рискнуть. Не согласна, зови к рации старшего врача.
— Черт с тобой. Но учти, если что, заплатишь из своего кармана.
— Заплачу, заплачу. Соединяй скорее.
Закончив разговор, я подлетел к офицеру, уже распоряжавшемуся упаковкой тела в пластиковый мешок.
— Знаю!
— Что знаете, сэр?
— Знаю, чья это работа. Из психлечебницы два месяца назад сбежал… — И я начал выкладывать данные и описание сумасшедшего.
— Погоди, погоди, — вмешалась Люси, — так и мне он знаком!
— Еще бы не знаком! С твоей путевкой его и госпитализировал. За что я, по-твоему, выговорешник огреб?
Рат покачала головой:
— Надо же, кто бы мог предвидеть. Ну, бормотал он что-то про адские силы, но чтоб так… Кошмар!
Офицер, прервав на минутку доклад, прикрыл ладонью микрофон своей радиостанции:
— Вас благодарит лично начальник полицейского управления, сэр.
Поисковые мероприятия уже разворачиваются.Весьма довольный собой, я взобрался в кабину Патрик, провернув стартер несколько раз вхолостую, наконец завелся, вездеход тронулся. Пилот крутил баранку мрачно, время от времени косясь на меня и бормоча что-то себе под нос.
— Чем недоволен, родной? Что ты там шепчешь?
— Шура, а вы уверены, что не виновны во всех этих смертях?
— Боже, я здесь при чем?
— Так вы ж тому ублюдку так старательно веселую жизнь в дурдоме обеспечивали. Вот с той жизни-то он в бега и ударился…
Глава двадцать первая
Господи! Ну, у кого мне спросить совета? Растревожил меня Рой, разбередил душу. Волей-неволей мысли то и дело возвращаются к нашему последнему разговору.
Нет, я не герой. Я хочу жить. Хочу вопреки всему. Хочу, несмотря на то, что заведомо знаю — настоящей жизни лишился навсегда. Как бы ни рвалось мое сердце домой, башка холодно просчитывает шансы уцелеть в этом отчаянном предприятии и всякий раз с точностью арифмометра выдает неутешительный итог: от нуля они слабо отличаются.
Но ведь не ноль! Моим детям все равно расти без отца. А вдруг? А если? Ну, все-таки? Я, наверное, ничего бы не пожалел за возможность еще раз, открыв калитку, увидеть: бегут по тропинке меж застарелых кустов сирени две мои дочки и сын с радостным криком: «Папа!» — и, повиснув на мне все сразу, вперебой начинают выпаливать последние домашние новости.
А на пороге — жена, теплая и не причесанная со сна, улыбается, завязывая поясок халатика. Открою дверь, и кот спрыгнет с печки, подойдет, здороваясь. Блеснет снизу вверх колдовским зеленым золотом глаз, без разбега, с места, взлетит ко мне на плечо, мягко потрется щекой о щеку.
И самовар уже фырчит, закипая, моя любимая чашка ждет на столе…
За это все можно отдать. Все, кроме жизни. Шура, говорю себе, жизнью ты и так рискуешь, порой не раз на дню. За что? За двадцать пять процентов надбавки к зарплате? Стоят они того? А такая возможность — стоит.
Нет, отвечаю. Там — другое. Психи воюют с нами, Мы — профессионалы, на чьей стороне — знания и опыт. В деле, предложенном Роем, в положении родимой клиентуры окажусь я, затеяв незнакомые игры с отлично владеющими своим ремеслом солдатами. Навык, приобретенный на войне, — за них, не за меня. Оторвут башку, будь уверен.
Но до чего ж стало здесь тесно! Нечем дышать. Тяжек воздух вертящегося мира. Хочу домой! Как мне быть?
— Все зависит от тебя, — раздалось над ухом негромко, — от того, насколько в действительности тебе необходимо вернуться.
— Жизненно! — воскликнул я и только потом сообразил, что кто-то прочел мои мысли. Кто?
Ну, конечно. Она это проделывает не впервые. Та, Которой Принадлежит Ночь, присела передо мной, совершенно как домашняя кошка, собрав все лапы в пучок на крошечной площади придорожного камня, выглядывающего из белой пены мелких пушистых цветов. Великолепная шерсть переливается серебряными волнами. Мудрые очи обратили синюю бездонную вечность в глубь меня.