"Фантастика 2025-10". Книги 1-31

– Далеко идти? – спросила Даша.

– Четыре дня, три ночевки. Если не случится какой-нибудь ерунды.

Не стали переспрашивать, что он имеет в виду – всем хотелось верить, что ерунды не случится.

– Вообще, земли там спокойные, – разъяснял проводник. – Все-таки в стороне от большой реки и старой дороги. Нелюди встречаются редко, главное ушами не хлопать, быть настороже, тогда любого мутанта подстрелить успеешь.

Замолчал ненадолго, потом продолжил:

– Одно только место есть нехорошее. Там тоже городишко стоял, в прежние времена. А не так давно еще и гнездо было. Но люди в зону подались – ту, что севернее – обратиться решили.

– Почему же место нехорошее?

– Потому что секвохи железку заняли, полосой с севера на юг. Уж не знаю, отчего. Видно, так их уродливая сущность подсказала. Стаи мутантов только по ней и ходят, в обычный лес не суются. А полоса разрослась, шириной больше древнего поселения стала. И прерывается только в том месте, где когда-то городок стоял. Там и можно на запад перейти. Все бы ничего, но те охотники, которые сюда промышлять забираются, урочище считают проклятым – мол, кто сунется, тот навсегда сгинет.

– Что, на самом деле пропадали?

– Пропадали.

– Прям все?!

– Это я не знаю, про всех мне не докладывают. Но лично знал нескольких смельчаков, которые через город в одиночку отправлялись и никто их после этого не видел.

– А вы-то как же на запад ходите? – не унимался Крил.

– А я и не хожу, – Герман остановился, посмотрел парню в лицо.

– То есть… как?

– А вот так. Один не хожу. Зачем через этот странный город идти, если мы всегда к умникам отрядами добираемся? Отряд и через секвохи пройдет.

Он двинулся дальше.

– Сейчас-то, понятно, другое дело. Нас трое всего, значит придется через город.

– Погодите, погодите! Я ничего не понимаю. То у вас “место проклятое”, то “пойдем через город”... Чему верить? Опасно там, или нет?

Герман снова остановился.

– Я так считаю: чем заковыристей в точку назначения добираться, тем паскуднее будет твоим преследователям. А если какой-нибудь… Как его? Говорящий с небом узнает, будто сгинули вы в проклятом месте, так это ж вообще решение проблемы – умереть не встать! Правда?

– То-то и оно, – Дашка, все это время слушавшая их со стороны, не вступавшая в разговор, решила высказаться. – Будет нам решение проблемы, если на самом деле сгинем.

– Не стоит все эти сказки всерьез воспринимать. – Герман шел, то и дело задирая голову, словно подбирал себе дерево покрасивше. – Охотники – люди лесные. Они по городским развалинам, даже поросшим деревьями, карабкаются не очень складно. Один мог шею себе сломать, другой на острую железку напороться… И потом – выбравшись на запад не каждый хочет обратно возвращаться. Они ведь, дураки, думают, будто там лучше. Что зон мутации меньше, жрачки больше. А там… Там все то же самое.

Он стукнул ладонью по сосне.

– Сползаю наверх. Оглядеться надо, пока не стемнело. Как раз пригорок, деревья повыше стоят, чем в других местах.

Сбросил поклажу, нацепил на ботинки когтистые подошвы. Принялся карабкаться, не обращая внимания на винтовку, болтающуюся за спиной.

– Ишь ты, как люди могут усваивать что-то у нелюдей, – с восхищением сказала Конопатая.

Они видели, как на вершине Герман одной рукой прижал оружие к плечу, заглянул в хитрую трубку с линзами, служившую увеличивающим прицелом. Он поворачивался то в одну сторону, то в другую, смотрел и через стекла, и невооруженным глазом. Наконец стал спускаться.

– По деревьям, кроме меня, никто не ползает, – сообщил он, спрыгнув на землю. – По крайней мере вблизи, иначе я бы заметил.

Время было уже не то, что осенью, когда Конопатая с Крилом пробиралась от своего гнезда к Южному базару. Между деревьев теперь лежал снег, частично скрывая лесную подстилку, и даже если днем он подтаивал, ночью все застывало, морозный воздух накрывал округу студеным одеялом. Без огня в такое время не обойтись, даже несмотря на риск привлечь чье-то внимание.

Мужчины натаскали веток, развели костер. Когда все согрелись, поужинали, девчонка сняла куртку и стала стягивать вязаную кофту.

– Мне надо повязку поменять.

Не сказав ни слова, Герман повернулся к ней спиной. Ему было все равно, что там происходит – участвует ли Крил в перевязке, или тоже скромно глядит в сторону.

Кирюха не глядел. Он аккуратно, стараясь не задеть заживающую рану, помогал снимать бинт с девичьего торса.

– Болит?

– Почти нет. Хотя полоснул, тварь, от души… Но на базаре хороший лекарь, дело свое знает.

Парень достал свежий моток, дождался, когда Конопатая смажет розовую полоску каким-то снадобьем. Стараясь не смотреть на дашкину грудь, он взялся наматывать новую повязку.

– Спасибо, – поглядела на него с благодарностью. – Пойду… – показала куда-то в сгущающуюся мглу между деревьями. – За кустики схожу.

Крил снова сел у костра и Герман, понимая, что процедура закончена, тоже повернулся к огню. Сидели совсем рядом, но того чувства, какое бывает, когда рядом с тобой друг, большелодочник не испытывал. Да и откуда ему взяться, если знаком с человеком пару дней? И все-таки… Все-таки ему казалось, что если отправляешься в опасное путешествие, если по твоим следам могут идти враги и в любое мгновение рискуешь оказаться в центре схватки, то напарнику своему должен доверять. А Кирилл этого чувства не испытывал.

Он искоса поглядел на Германа. Тот почувствовал взгляд, повернулся.

– Чего ты с ней? – кивнул в сторону ушедшей Дашки. – Осторожничаешь, осторожничаешь…

– Мала она еще.

– Мала… Нонче люди недолго живут, не то, что в былое время. Успевать надо.

Герман подкинул еще веток в огонь. Встретил взглядом вернувшуюся Дашку.

– Вы не переживайте, – сказал он, будто чувствовал за собой обязанность успокаивать, снимать нервное напряжение. – Все будет хорошо, пройдем мы этот городишко. Есть для этого кой-какие заготовочки. Но утро вечера мудренее! Ты, я смотрю, бодрячком еще – подежуришь? Потом разбуди, сменю.

И Герман накрылся старой, потрепанной накидкой. Следом улеглась и девчонка, стараясь устроиться между костром и Кирюхой. Несколько раз она переворачивалась с боку на бок, потом затихла.

Парень вслушивался в ночной лес, но кроме потрескивающего в огне дерева до него не доносилось ни звука. Если бы не Конопатая, уютно устроившаяся рядом, он бы, пожалуй, встал, походил вокруг, за деревьями. Потому что рядом с костром ничего нельзя было увидеть, только яркие языки пламени и кромешную тьму вокруг. В таком положении охранник из него выходил аховый. Но и тревожить Дашку не хотелось: он продолжал сидеть, прислушиваясь к немоте леса, среди елей и сосен которого даже ветер куда-то запропастился.