"Фантастика 2025-10". Книги 1-31
Шрифт:
Маша недовольно поморщилась.
– Пережила бы. Но он меня теперь ни во что ставить не будет, а при таком отношении разве изменишь гнездо к лучшему?
– Значит, все-таки хотела изменить?
– Не для всех же.
– А для кого?
– Для себя любимой.
Он хмыкнул, кивнул головой.
– Вот оно когда раскрывается… Тогда я еще больший дурак – тебе поверил.
– Согласна, зря поверил.
Из глубины коридора раздались звуки шагов. Не слишком осторожных – видимо, тот, кто приближался, слышал их голоса, понимал, где беглецы. И то, что бежать им некуда, тоже понимал.
– Жаль таких людей терять, – Говорящий с небом вошел в темное помещение, где они скрывались. Рука его была вытянута, он целился из пистолета в охотника. – Это я про тебя, Хромой. Не думал, что предашь.
Хотел уже надавить на спусковой крючок, но передумал.
– А хочешь, Мария, еще один шанс? Соберем в твой кузовок доверия рассыпанные камни.
Протянул ей оружие.
– Один патрон. Сделай все так, как я хочу. И тогда – прощена. Без надзора не останешься, все равно пригляд за тобой будет покруче прежнего. Но и запирать никто не станет, жизнь почти не изменится.
Она шагнула к нему навстречу. Оглянулась на Хромого, сделала еще один шаг. Протянула руку, ощущая подушечками пальцев холодный металл. Сжала рукоять пистолета. Говорящий подтолкнул ее, разворачивая к себе спиной, лицом к охотнику. Возможно, сразу после этого он отошел вглубь тоннеля и стал ждать, когда она израсходует единственный патрон. А может, до сих пор стоит рядом, нацелившись на ее шею скальпелем.
– Давай, чего уж, – сказал Хромой, увидевший в ее глазах не смятение, а ледяной холод. – Не самая плохая смерть. Я думал, он мне хуже придумает. Того и боялся.
“Будешь ли ты мне сниться?” – подумалось ей перед тем, как жерло оружия, наведенного твердой рукой, заглянуло в лицо своей жертве. На спусковой крючок Маша надавила гораздо увереннее Говорящего. Грохот выстрела, отразившийся от стен, на пару мгновений заложил уши. Потом она услышала совсем рядом:
– Прощена.
Хозяин логова вывел ее из лабиринта в компьютерную, силой усадил за терминал.
– Что ты искала? Показывай!
Она сообразила, что Говорящий немногое сумел понять в ее действиях, когда неожиданно вернулся в логово и застал их здесь с Хромым. “Значит, можно кое-что утаить. Но большую часть все равно придется показывать, иначе не поверит. Как он там говорит? Камешки в кузовок доверия. Что ж, накидаем побольше”.
– Мой архив. Я загрузила его в облачное хранилище одного из спутников. Там все знания – результаты последних исследований перед Инфекцией и после нее, мои исследования, отцовские… Это не говоря уже о кодах доступа к некоторым спутникам и автономным базам на Земле, если они еще работают. Гражданские объекты, военные – разные. Мы не могли этим пользоваться, потому что жили на крайнем севере и отец был против переезда. Видимо, он и ограничил канал связи, чтобы я ни с кем не могла связаться, лишь пользовалась орбитальной телеметрией. Тогда я этого не понимала, но сейчас… Черт, у архангельского терминала тысячи открытых каналов!
– Покажи свой архив.
Маша скрепя сердце отыскала нужный номер спутника. Ввела пароль и через несколько секунд, ушедших на обмен информацией, монитор показал
структуру файловой системы. Две верхних строчки занимали каталоги “1. Мария Разумовская” и “2. Олег Разумовский”.Говорящий вдруг дернулся вперед, к самому экрану. Глаза его широко раскрылись. Он схватил Машу за щеки, повернул к себе.
– Твоим отцом был… Разумовский?!
Глава 9
Она чувствовала, что время ее пришло. Можно было держать это в себе еще день или два – хоть неделю, если потребуется. Но оно будет мучать ее, терзать изнутри, не давая покоя. Лучше выпустить наружу сейчас, пока есть возможность, пока остальные спят и до рассвета еще далеко. А кроме того… Ее опять кто-то звал. И снова этот вопрос в голове, что приходил и раньше, когда она проваливалась в сон: “хочешь?”
“Чего? Чего я должна желать? Чей это вопрос? Я сама его выдумала? Я схожу с ума?”
И вот теперь наяву: “хочешь стать мною?”
Конопатая огляделась. Никого. Уже и костра не видно, ушла далеко. Потрясла головой, стараясь отбросить свое кажущееся безумие. Стала снимать одежду – разоблачалась, словно кочан капусты, оставляя на снегу темную кучу из листьев-шмоток. Поежилась, обхватив себя за плечи. “Ничего, скоро мне будет все равно, скоро будет не холодно”
Она прижалась к шершавой ели, попыталась было подтянуться, но, расцарапав живот, плюнула. “В таком виде лучше и не пытаться”. Даша закрыла глаза: она чувствовала, что давно сгущающаяся в ней стихия высвобождается.
Ее трясло. Кожа потемнела, черты лица переменились. Фаланги на руках и ногах вытягивались, а ногти превращались в острые зацепы. В горле клокотало, хотелось взвыть, но сознание держало изменчивую плоть в узде – Конопатая умела себя контролировать.
Выдохнула шумно, по-звериному. И тут же взобралась на дерево – легко, будто белка. Ель под ней покачивалась, Конопатая смотрела вокруг и это был уже совсем другой взгляд, не имеющий ничего общего с тем, что могла видеть обычная девчонка.
Весь мир перед ней стал резко очерченным, явственным, контрастное сочетание темно-синего и светло-голубого, отделяющее во тьме друг от друга деревья, кусты и все, что вокруг, позволяло видеть далеко даже без оптического прицела. Вот светлыми пятнышками вспорхнули птицы. Где-то далеко на западе – Даша не видела, но чувствовала – стаями перемещались такие же, как она сама. Впрочем, нет. Не такие. Они не могли меняться по своей воле, не могли думать, как человек, а чувствовать, как…
“Мои чувства – на чьи похожи? Кто мог на этой планете видеть, слышать, ощущать так же? Создали нас – зачем? Или мы появились случайно?”
Потянулась всем телом к звездному небу, втянула в легкие морозный воздух. Холода она действительно не замечала и могла бы еще долго наблюдать, слушать… Могла бы уйти далеко-далеко, перескакивать с ветки на ветку, пусть хвойные для этого и не очень удобные.
Почувствовала двух или трех “своих” на востоке. Но это одиночки, каждый сам по себе и близко к людям они подходить не станут. С мутантами такое случается, отбиваются от стаи. Может, говорит в них еще что-то человеческое, подталкивает к самостоятельности, а может, просто сходят с ума.