"Фантастика 2025-10". Книги 1-31

Кто-то, видимо, их рассматривал. Железную дверь открывать гостям не спешили. Но вот с той стороны щелкнуло, скрипнуло – створка подалась вперед и откатилась в сторону. Перед ними стоял пожилой человек с седой бородой, в руках он держал оружие, похожее на винтовку, только короче.

– Кто такие? Откуда?

– Мы с Южного базара. От Ратника.

Человек продолжал смотреть на них с подозрением, прищурившись, переводя взгляд то на Дашку, то на большелодочника.

– Никто бы сюда не пришел с востока. Без провожатого.

Кирюха согласно кивнул.

– Был провожатый – Герман. Знаете его?

– Ну. И куда же он девался?

– Убили его, в тоннеле. Но у меня есть письмо от Ратника, я могу показать.

– Хорошо, доставай. Только не спеша!

Крил выудил сложенную вчетверо бумагу, отдал ее седобородому, снова подняв руки вверх. Тот старался смотреть одновременно в письмо и на пришельцев, но уже через минуту потерял к ним интерес, сосредоточившись на послании. Его оружие, клюнув стволом, невольно опустилось к земле.

– Ладно, заходите.

– А винтовка и все остальное?

– Забирай, тащи сюда.

Железная дверь скользнула, запирая вход в бетонное укрытие, отгораживая их от злых порывов метели. Внутри было светло – россыпь электрических огней щедро заливала все вокруг ярким сиянием. Чувствовалось, что и холод не мог сюда пробиться – снежинки, облепившие их одежду, таяли от теплого воздуха.

– Меня зовут Вайсман. Захар Матвеич, если хотите.

Он убрал оружие в арсенальный шкаф, где стояли еще несколько таких же укороченных винтовок. Приказал и гостям спрятать сюда свои средства защиты.

– Идите за мной.

Поднялись по лестнице, оказавшись в просторном, прямоугольном зале. Со всех сторон помещение было окружено узкой, сплошной линией окон, которую снаружи они не заметили. Видимо, стекла оттуда казались непрозрачными.

В центре зала стоял вытянутый стол, рядом с ним несколько стульев. Полки с книгами и пара потрепанных диванов – вдоль длинных стен. У одной из коротких – плита, шкафы, два из которых казались просто огромными, их дверцы тускло поблескивали металлом. Еще три стола у противоположной стены, сделанные из черного, похожего на стекло материала, на котором светились россыпи кнопок. Над столами – ряды экранов.

– Сейчас сообразим что-нибудь для пожрать.

Вайсман засуетился рядом с плитой, вытащил что-то из большого шкафа. Через минуту на огне забурлило, потянулся соблазнительный запах, от которого и у Конопатой, и у Крила заурчало в животах.

Захар Матвеич подсел к большелодочнику.

– Покажи-ка мне эту штуку, за которой на Южном базаре чужаки охотились.

Кирюха протянул мятый конверт и седобородый достал из него эластичный лист секвохи. Поднял его, внимательно разглядывая на просвет.

– Мда-а… – протянул уважительно. – Ладная вещь. Теперь таких не сделать! Даже у нас.

– А что это? – полюбопытствовал Крил.

– Это, брат, карта памяти из синтетической меристемы, – Захар нахмурился, вглядываясь внимательнее. – Да еще и с маячком.

Не сомневаясь ни секунды, он взял обычный кухонный нож, положил искусственный лист на стол и отрезал от него кусочек, тут же раздавив рукоятью.

– Ну вот! После обеда мы заглянем в чертоги этой памяти.

Снял с плиты кастрюлю, стал разливать ее содержимое по тарелкам, которые тут же ставил на стол. Рядом с каждой положил ложку, в центр стола – небольшую, но глубокую тарелку с вязкой белой массой, рядом стопку порезанных кусков чего-то бурого. Довольный сел за стол вместе с гостями, посмотрел на них. Крил с Конопатой не спешили приступать к трапезе, хоть голод и подзуживал, заставлял немедленно наброситься на еду, сожрать все предложенное не разбираясь в том, что это такое.

– Пельмени, – указал Вайсман на тарелку. – Мясо куриное, уж не обессудьте. А это сметана и хлеб.

Он демонстративно положил ложку сметаны в тарелку, взял кусок хлеба и принялся за еду. Только после этого парень с девушкой последовали его примеру. Ложки брякали о тарелки все быстрей и быстрей, пока гости не отодвинули опустевшую посуду, обогнав Захара. Крил откинулся на стуле с блаженной улыбкой; Дашка, для которой порция оказалась даже больше, чем требовалось, с трудом сдерживала сытую отрыжку. Не сдержала.

– Ничего себе у вас продуктовые запасы, – пробормотал Кирюха. – Я такого даже на базаре не видел.

– А чего ж ты тут увидел? – удивился Захар Матвеич. – Пельмени, хлеб и сметану. Считай, что ничего еще и не видел!

– У вас что, склады? Военный объект?

– Щас тебе! Станут вояки обустраивать по-человечески. Кто будет о солдатиках заботу проявлять? Им лишь бы стены потолще, койки в три этажа, да боезапас на сто лет. А условия для нормальной жизни – это уж как получится. Здесь – другое дело. Научно-исследовательская станция! Все по уму. Не казармы, а отдельные комнаты. Не консервы и сухпайки, а запасы семян для разведения культурных растений, научные разработки по выращиванию мясных заготовок, оборудование соответствующее… Я уж не говорю о биогенераторах.

Вайсману, похоже, доставляло удовольствие всем этим хвастаться.

– Сколько же вас здесь живет? – спросил его Крил.

Седобородый замялся.

– В лучшие времена – сразу после Инфекции – до полусотни человек доходило. Сейчас, понятно, меньше. Заниматься продолжением рода сложно, коллектив-то маленький. Хотя были дети, и внуки были, и правнуки… Иной раз пришлые, как вы, оставались.

– А сейчас? – не унимался Кирюха.

Захар пошамкал губами, встал из-за стола, намереваясь идти с картой памяти к мониторам и черным столам. Указал мимоходом на один из диванов, где калачиком свернулось что-то темное.

– Вдвоем мы. С Барсиком.

Конопатая вскочила со своего места, подбежала к дивану.

– Кот? У вас кот?! – она опустилась на колени, протянула руку. – Настоящий? Живой?

Калачик развернулся, на фоне черной шерсти сверкнули зеленые глаза. Барсик позволил себя погладить и издал мелодичный, переливчатый звук, про который – Кирюха с трудом это вспомнил – он читал в одной из книг еще на базаре.

– Мурчит?

– Мурчит, – подтвердила Конопатая, улыбаясь до ушей, касаясь кончиком носа мягкой шерсти. Но кот вдруг почуял что-то, зашипел на нее и девчонка, с грустью вздохнув, отстранилась.

– Все свои, Барсик, – сказал ему обитатель станции. – Странно, никогда он не шипел.

Но тут же забыл об этом, потому что скормил карту памяти одному из компьютеров и уже с нетерпением ждал результата. Только Дашка продолжала смотреть на искусственно выведенное животное, отодвинувшись подальше: она знала, что создание, которое пробуждало в темных закоулках ее памяти нежные чувства, вряд ли к себе подпустит. Потрясающее творение природы, воссозданное человеком по генетическому материалу. Идеальные линии, отточенные движения… Повадки, которые всегда нравились людям, приводили их в восхищение… Гладить кота – удовольствие, которого лишилась цивилизация. И вот он сейчас перед ней! Конопатая тихо ненавидела себя за то, что она такая. За то, что кот ее не принимает. Ненавидела того, кто с ней это сделал.