"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— Каким? — спросила Саня, опередив меня буквально на секунду.
— Вмешаюсь в течение своих энергетических потоков, в том числе в сердце, — Аркадий невесело усмехнулся. — То есть сделаю то, за что в свое время напустился на Кирилла. Авось получится. Только перекушу сначала, а то сахар в крови упал от того, что я весь резерв ухнул.
С этими словами он подошел к командирскому столу, вытащил из верхнего ящика баночку орехов в меду и начал есть. Энергетические баллончики у нас кончились, а шоколад мы берегли на обратную дорогу — здесь этого было не купить.
— Знаешь что, — сказала Саня. — Тогда давай после того, как перекусишь, пойдем к тебе в спальню, ты ляжешь на кровать и я приготовлюсь к реанимационным мероприятиям. Или, может,
Аркадий задумался, продолжая жевать.
— Да нет, я думаю, твоей квалификации вполне хватит. Если не получится, Дима все равно ничего не сможет сделать как врач: проблема будет чисто магическая. Я же не стану ничего никуда замыкать, так что так, как у меня с мизинцами в прошлый раз, получиться не должно.
«Не должно», ага.
Мне эта идея нравилась все меньше и меньше, но я не стал их останавливать. Если Аркадий не сможет сбросить даже такой простенький гиас, наложенный неопытным пользователем, то… То что? Совсем его из «гостиницы» не выпускать? Так не пойдет, он все еще один из лучших наших коммуникаторов!
Тем не менее мы переместились в соседнюю с рубкой комнату, довольно аскетично обставленную. Кровать, еще один стол со стулом, и все. Никаких украшений, если не считать фотографий на стене: общая Леониды с детьми (она выглядит няней при чужом блондинистом выводке!) и всех четырех в отдельности. По этим индивидуальным снимкам сперва создавалось впечатление, что Аркадий слегка свихнулся и развесил рядом с фото жены собственные детские фотки в разных возрастах. Но, присмотревшись, разницу все-таки можно было разглядеть: у Варды глаза серые, а не карие, и брови другой формы, у Лёшки нос не такой, а мелкая Афина в принципе куда миловиднее и с двумя девчачьими хвостиками.
Любопытно все-таки у них с Леонидой гены совпали…
Аркадий вытянулся на кровати, а Ксантиппа приготовила энергетические щупы и достала из шкафа в рубке походную аптечку. Она у нас, разумеется, получше стандартной домашней; пресловутый шприц с адреналином тоже есть, и Саня знает, куда и как его колоть. Как я уже говорил, по знаниям и умениям она не хуже опытной медсестры, а по возможностям превосходит любого обычного врача с собственной аптекой в кармане. Просто не стала тратить время на получение диплома. Я встал рядом, готовый ассистировать ей, если что. Блин, надеюсь, остановки сердца не будет…
— Ладно, — сказал наш стратиг. — Приступаю. Чувствую, магический резонанс мне пустяком покажется…
— Ты можешь этого не делать, — предложил я. — Просто будем знать, что ребят вроде вас с Вальтреном нужно отдельно беречь от гиасов.
— Не могу, — отрезал Аркадий. — Я должен хотя бы попытаться.
«Может, приказать ему не рисковать собой? — подумал я. — Это-то входит в область моих полномочий…»
Но я не приказал.
Остановки сердца все-таки не случилось, хотя скрутило Аркадия знатно. Ксантиппа не зря заставила его лечь: сидел бы — точно бы упал. Его реально било судорогами и выгибало дугой. Хотя с энергетическими потоками в теле, на удивление, не происходило ничего особенного: помню, когда он попытался «завербовать» Агриппину, они все пришли в движение, а в этот раз — ничего такого! Ну, то есть было видно по ним, что какое-то воздействие идет и ему хреново, но ничего похожего на то, что произошло пятнадцать лет назад. Очевидно, он все же воздействовал на себя точечно, а не «по площадям».
И тут я ощутил, как гиас разрушился!
На сей раз мне прилетело чуть сильнее, чем когда его сбросила Ксантиппа — резкий укол головной боли. Но прошло так же быстро и без всяких последствий. М-да, несимметрично.
Аркадий вытянулся на кровати, тяжело дыша, потом вдруг перекатился к краю, свесил голову — и его вырвало на пол.
Он сел, вытирая рот.
— Второй раз за четыре дня мне так хреново, — пожаловался стратиг, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Как бы не вошло в привычку.
— В прошлый раз тебя не рвало, — заметил я.
— Рвало, ты просто позже
пришел. Нормальная реакция организма на такие штуки, между прочим. Примерно у сорока процентов наблюдается.— Да, Лёвку тоже тошнит при негативном резонансе! — вспомнила Ксантиппа.
Аркадий тем временем выпустил воздушный щуп, всосал грязь на полу небольшим смерчиком, заключил в воздушную сферу и испепелил вспышкой огня. Мой фокус, между прочим… Ну, наш, не помню уже, кто его первый отработал. Мы с девчонками придумали этот алгоритм для борьбы с разного рода детскими неожиданностями, давно еще, когда Селивановых-младших взяли погостить на лето в Замок. Среди всех наших знакомых этот рецепт разлетелся в момент — и стал стимулом выучить магию воздуха для тех, кому она прежде не давалась! Хотя чтобы собрать грязь с одежды ребенка он не годится: слишком уж виртуозная точность нужна, малышу можно больно сделать. Но с пола или с мебели — вполне. Лучше моющего пылесоса.
— На самом деле физически мне легче, чем когда я нечаянно ответил на приветствие Мастера Пустоты, — с легкой улыбкой заметил Аркадий. — И в себя я пришел быстрее. Как видите, владение магией уже в норме! Однако… — тут улыбка пропала. — К сожалению, это оказалось сложнее, чем я думал, в другом плане.
— В каком? — тут же заинтересовалась Саня.
— Аналогия с пластырем лучше, чем я думал. Когда я отдирал гиас — именно отдирал! — мне вдруг стало чрезвычайно плохо в душевном плане. Тоска, черное отчаяние, ощущение, что ничего хорошего больше никогда не будет. Словно, пользуясь языком одного старого мема, «все тлен». — Он поморщился. — Такое мерзкое понимание, будто бога нет, смерть вечна, и все происходящее — лишь бессмысленное мучение на пути к пустоте и червякам! Только усиленное раз в сто. Очень хотелось в этот момент все бросить и опустить руки: смысл бороться? Меня спасла привычка доводить начатое до конца.
— Платова мне как-то сказала, что привычка — это сверхценность, — заметила Ксантиппа. — У тебя это действительно сильная сторона!
М-да, и именно благодаря этой его сильной стороне мы в принципе сейчас кукуем на Цветке Равновесия!
— А, вот вы где, — дверь в спальню отворилась, вошел Вальтрен. — Неожиданная диспозиция.
Он оглядел нашу группу: Аркадия, сидящего на кровати, и нас, стоящих рядом.
— По какому поводу Аркадий опять экспериментирует со своим здоровьем? — приподнял брови наш протостратиг.
— Пойдем в рубку, объясню, — вздохнул я. — Что-то ты поздно, все пропустил.
Как я все-таки не люблю повторять!
— С мальчиком оказалось больше возни, чем я думал, — объяснил Вальтрен. — Точнее, не совсем с ним. Нам на пути попалась Платова, слово за слово, я попросил ее сразу проверить, сколько на ребенке гиасов. Оказался только один — твой, в этом плане мы можем не волноваться. Ну и самой Ифигении Александровне пришлось рассказать суть нашей затеи. Насколько я понимаю, Кирилл все равно собирался ее посвящать, особенно теперь, раз у нас новый член экипажа? — дождавшись моего кивка, он продолжил. — Она, кстати, высказала интересное предположение, что гиасы можно использовать в ограниченном качестве для лечения некоторых психиатрических нарушений. Мне оно показалось стоящим. Вы знаете, я кое-что знаю о психологии, так что мы с ней немного увлеклись разговором. А пока мы обсуждали, Кельна совсем разморило, и пришлось искать ему кровать.
— Кельна? — спросила Ксантиппа. — Это так мальчика-раба зовут?
— Это я его так назвал, — кивнул Вальтрен. — Все равно достойного имени у него не было. Кельн, пожалуй, по нынешнему времени звучит немного архаично, но в у нас в Вайне это имя все-таки встречается.
Мы расселись вокруг стола в рубке и я повторил все, что успел узнать о гиасах. На сей раз вышло короче, в том числе и потому, что Вальтрен не перебивал меня вопросами и рассуждениями, а спокойно слушал. Ну и второй раз рассказывать было проще. Потом я обрисовал наш эксперимент, а Ксантиппа и Аркадий передали свои ощущения.