"Фантастика 2025-103". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Когда блюдо было готово, я выложил его на фамильный фарфор, украсив свежей зеленью. Серебряные вилки заиграли в свете лампы, а Семён смотрел на тарелку, как заворожённый.
"Это... Это же..." — он не находил слов.
"Макароны по-флотски, мой юный друг", — с пафосом провозгласил я. "Блюдо, которое не раз спасало моряков в дальних походах. Хотя в нашем случае — всего лишь двух голодных студентов".
Семён осторожно поддел вилкой макаронину, попробовал — и его лицо озарилось восторгом. "Это...
Я лишь загадочно улыбнулся, вспоминая бессонные ночи у плиты в опустевшем родовом гнезде. "Голод — лучший учитель, мой друг. А теперь ешь, пока не остыло. Завтра, глядишь, и твой Княжич присоединится — как узнает, что у тебя такой повар завёлся".
Мы смеялись, уплетая простую, но такую вкусную еду, и в этот момент оружейная лавка с её древними артефактами казалась нам самым уютным местом на земле.
***
Помешивая сладкий черный чай в тонкой фарфоровой чашке с гербом Санкт-Петербургской губернии, я размышлял о том, как магия постепенно сдавала позиции перед натиском технологий. Ароматный пар поднимался спиралями, напоминая дым от сгоревших магических трактатов.
"Всё началось с пороха," — думал я. "Помню, как в учебнике истории описывали тот переломный момент в Англии — когда вместо величественной магической дуэли за трон, младший наследник просто... подорвал весь замок. Так честь и традиции стали пережитком прошлого."
Я сделал глоток чая, ощущая, как сладковатая горечь растекается по языку.
"А потом эти выскочки без роду и племени, не обремененные вековыми кодексами чести, бежали на новый континент. И через сто лет по миру прокатилась волна революций, где динамит и револьверы крушили магические барьеры знати. Даже в нашей империи..."
В памяти всплыли рассказы деда о том покушении на императора, после которого наш род получил дворянство. Именно тогда магические традиции были взяты под охрану государства, а опасные технологии — под строгий контроль министерств. Это спасло магию от полного забвения, но остановило прогресс.
"И вот теперь мы имеем то, что имеем," — с грустью подумал я, глядя на пыльные витрины с артефактами. "Дело деда Семена сохранилось, но мир больше не нуждается в таких мастерах."
— Семен, а вы с Княжичем в какой университет-то поступали? — неожиданно для себя спросил я, прерывая поток размышлений.
Семен, до этого ковырявший вилкой остатки макарон, поднял голову, и в его глазах вспыхнула гордость:
— В Высшую Академию Магов.
Я поднял бровь:
— Разве она не только для дворян? Или ты... гений магии? Или у тебя огромный резерв? Ты же вроде из мастеровых, а не из знати.
Семен усмехнулся:
— Да, из мастеровых. Но наш род древний, у нас свои техники контроля энергии. Да и в Питерской Академии есть факультет артефакторики — не такой престижный, как в Великом Новгороде, но основанный еще при Петре I. Там изучают не только русские традиции, но и зарубежные методики.
Он отодвинул тарелку и пристально посмотрел на меня:
— А ты, Петь, куда поступал? Ты же тоже студент?
Я вздохнул и отставил чашку:
— В этом году
мне не удалось. Но есть шанс стать вольнослушателем в Академии магов. Вот только... я не знаю своего магического потенциала. Наш род молодой — я лишь третье поколение дворян. В детстве меня проверяли, но родители ничего не сказали о результатах.Семен вдруг оживился:
— А давай проверим сейчас? У деда есть простой артефакт для определения склонностей к магии. Конечно, не такой точный, как в Академии, но кое-что покажет!
Он вскочил из-за стола и направился к старому дубовому шкафу с потертыми от времени резными узорами. Открыв потайной ящик, Семен достал небольшой кристалл в медной оправе, испещренной руническими символами.
— Дай свою руку, — сказал он, и в его голосе прозвучала деловая серьезность, совсем не похожая на его обычную манеру говорить.
Я протянул ладонь, чувствуя, как сердце забилось чаще. Кристалл лежал холодный и безжизненный.
— Теперь сосредоточься, — прошептал Семен. — Представь, будто пытаешься зажечь огонь в ладони... или сдвинуть этот кристалл силой мысли.
Я закрыл глаза, пытаясь ощутить внутри хоть какую-то искру. В голове мелькнули детские воспоминания — как однажды во время грозы у меня случайно разбилось окно, хотя я к нему даже не прикасался. Родители тогда сильно перепугались...
Вдруг кристалл дрогнул.
Сначала лишь слабое мерцание, затем — вспышка тусклого синего света.
Семен ахнул:
— Ого... Так у тебя есть потенциал! Правда, странный... — Он нахмурился, поворачивая кристалл. — Обычно цвет соответствует стихии, но этот оттенок...
— Что это значит? — спросил я, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.
— Не знаю, — честно признался Семен. — Но в Академии точно разберутся.
Кристалл снова вспыхнул, на этот раз ярче, и на мгновение мне показалось, что в его глубине мелькнул чей-то глаз...
Но, возможно, это просто игра света.
Или начало чего-то нового.
Глава 3
В тишине библиотеки раздался грохот разбитой китайской вазы эпохи Цин. Хрустальные осколки рассыпались по паркету, сверкая в лучах утреннего солнца.
«Маменька бушует», — подумал Княжич Дмитрий, сжимая виски пальцами. Голова раскалывалась после вчерашней попойки с закадычными друзьями. В горле пересохло, а во рту стоял противный привкус дешевого портвейна, который они, смеясь, называли «кровью дракона».
— Димочка! — из-за двери донесся резкий голос. — Ну что, узнал, о чем я просила?
Княгиня Марфа Дубова ворвалась в комнату, словно ураган. Ее темно-синее платье с золотым шитьем трепетало от резких движений, а глаза горели холодным гневом.
— Мам, отстань! — Дмитрий застонал, отворачиваясь к окну. — Голова раскалывается, а ты тут со своими просьбами…
— Ну точно сын своего отца, Дуб дубом! — княгиня сжала кулаки. — И пьете без разбору, лишь бы настояно на дубовой коре!
Она говорила с истерическими нотками, но в ее голосе сквозила не просто злость — страх.
Дмитрий нехотя повернулся к ней:
— Ну, сделал, как ты сказала. Встретил этого внука лавочника — Степана Карасева. Наехал на него, заявил, что его дед делал халтуру, что шпаги подвели моего деда в бою…, сказал, что он мне теперь должен.