"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36

Я не ошибся.

В базовой своей вариации интерфейс был набором простейших геометрических фигур без всяких надписей и обозначений. Так как биотический блок, по сути, являлся искусственной частью моего мозга, мне не нужно было догадываться, что под собой скрывает тот или иной значок, даже если все они были одинаковыми. Потому что память об этом итак была сохранена. Я это просто знал.

Другое дело — настройка. Теперь цифровое меню, обычно воспринимаемое моим мозгом как второй слой зрения (который ни сколько не мешал) стало эстетически приятным. Появилось иконка с изображением моего сердца, при внимании на эту иконку разворачивался биологический атлас, макет моего организма, на котором в случае повреждений появлялись счётчики аналитики выздоровления или прогрессии пагубных последствий, таких как кровотечение или заражение. Кроме того я знал что «сердце» будет менять свой внешний вид в зависимости от общей массы разрушений в моём организме, если вдруг таковые будут в наличии.

Ниже появился треугольник с имперским орлом, визуально он казался выплавленным из стали и под этой мрачноватой медалькой скрывались мои характеристики и общая сжатая информация.

Александр Грачёв

Системное имя: Грач, Найд (устаревшее)

Пол: Мужской

Биологический возраст: 27

Характеристики носителя

Интеллект: +8

Нервно психическая устойчивость (НПУ) +9

Иммунитет: +10

Сила:+5

Ловкость:+7

Выносливость: +6

Восприятие: +5

Одного взгляда на собственные характеристики хватило, чтобы у меня появились вопросы к ИскИну.

— Ис, мне кажется или моё тело вернулось к исходному положению трёх годичной давности за исключением интеллекта?

— Подтверждаю. В организме обнаружены освоенные ранее биотические клетки, а так же память об инъекциях и распределении оных в характеристику «интеллект».

Хм, значит биотические клетки при мне? Но как такое возможно? Если организм получил откат — всё должно было вернуться на круги своя… или нет?

— Почему во всём организме произошёл откат, а количество биотических улучшений осталось неизменным?

— Выводы носителя не верны. Неизменными остались лишь те искусственные клетки, что стали одним целым с нейросетью и мозгом.

Холодок нехорошего предчувствия мурашками пробежался по моей спине. Как всегда бывало в такие моменты, щека дёрнулась от раздражения.

Моя нейросеть была моим же проклятьем, ставшая таковой после внедрения в мой организм мутагена иномирной твари. Тогда я стал дико силён, зазнался, почувствовал себя едва ли не властелином мира и тут же за это поплатился, попав в плен. Если бы не друг, который выручил меня в самый ужасный момент моей жизни, я бы никогда не смог сбежать из саркофага, специально созданного чтобы сдерживать и использовать таких как я.

Тот мутаген изменил мою нейросеть, заставил испытывать сумасшедший голод и видеть в окружающем пространстве любые крупицы энергии. Всё бы ничего, но этой «энергией» выступали живые организмы. И стоило мне только сорваться, я буквально всасывал в себя их жизнь, обращая в прах всё от бактерий до человеческих тел. Кроме того я усилием воли мог искажать реальность, плавить и рвать её проникая в иные слои, в том числе для того чтобы сеять разрушения.

Жаль только, что чем чаще я использовал эту силу, тем сильнее моё тело изменялось, а личность туманного охотника, иномирной твари, которой принадлежал внедрённый мутаген — крепла, грозя перехватить управление над телом.

Стоит ли говорить, что я больше не хотел становиться заложником этого проклятья?

— Ис, мне нужен анализ состояния нейронной сети. Сравни последние воспоминания о её состоянии с тем, что есть сейчас. Мне нужно знать, остались ли те изменения, которые внесло внедрение мутагена?

— Нейронная сеть соответствует последним воспоминаниям до версии, которую носитель называет «откатом». Весь остальной организм в совокупности своих характеристик был отброшен до базового состояния.

После услышанного, где-то глубоко внутри, шевельнулся первобытный ужас.

Глава 9. Сон наяву

В воздухе пахло свежестью, озоном.

Следопыт сказал, что грядёт непогода, и был прав. Тяжёлый, сумрачный вал грозовых облаков шёл к нам с севера. Он стал заметен сразу, как только мы вышли к подножью горы.

Резкие порывы ветра забирались под мою куртку и хлопали длинной юбкой Сони, облепляя её стройные ноги. Вверх вела извилистая дорога, зачастую поджатая обрывами и острыми скалами. Опираясь на дорожный посох, я шёл замыкающим, когда дождавшийся нас на очередном повороте кот, прокричал, перекрикивая вой ветра.

— Нам стоит поторропиться Мррау-ру! Если бурря догонит нас до того как мы достигнем внешней стены, нам прридётся перрежидать её в старрых штольнях!

Не знаю что за «старые штольни» но судя по напряжённым ноткам в голосе зверолюда, местечко было не из приятных. Я забрал у жрицы все вещи, которые только мог, чтобы облегчить её путь и пёр против ветра упорным паровозом, не обращая внимания на черноту, которую ветер гнал прямо на нас.

Не сговариваясь, мы пропустили время привала и продолжили взбираться по тропе. Ветер усилился, грозовой вал скрыл под собой солнце и обрушил на тропу крупные, но пока ещё редкие, капли дождя.

Соня остановилась и под аккомпанемент грома, прокричала Мару.

— Нам нужно свернуть! Сейчас! Иначе попадём под оползень или нас смоет с тропы!

В отличие от ребят я понятия не имел что происходит и насколько это всё серьёзно. Всё что мне оставалось, так это слепо следовать за ними, надеясь на то, что они знают что делают.

Склон не был крутым на всей своей протяженности, кое-где продолжали расти деревья, их узловатые корни нависали над обрывами, а чахлые кусты протягивали к пустоте свои колючие ветви.

Вершина горы оказалась сокрыта туманной дымкой, смотря снизу, я не мог увидеть конечной точки нашего пути, а с приходом непогоды видимость снизилась ещё сильней.

Несколько минут понадобилось ливню, чтобы ударить по склону с бешеной силой. Мар подчинился совету жрицы и увёл нас с тропы. Я не знаю, как он что-то видел сквозь дождь, но зверолюд вёл нас уверено. То исчезал за сплошной стеной дождя, то возвращался, позволяя себя заметить. Мокрый, с болтающимся на голове капюшоном, по которому дождевая вода стекала ручьями, он передвигался на всех четырёх лапах без труда пробираясь по самым опасным и крутым участкам.

Очередная вспышка молнии высветила среди скал тёмную пасть пещеры. Вернее это я подумал о пещере, на деле же оказалось, что мы добрались до рукотворного укрытия. Старая штольня, деревянные подпорки, следы инструментов на стенах и грязь под ногами. У входа было мокро, и нам пришлось пройти глубже в полной темноте, ориентируясь лишь по вспышкам молний, да полагаясь на зрение аспекта теней.

В какой-то миг зверолюд остановился и спросил.

— Соня?

Голос девушки раздался из-за моей спины.