"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36

— Ты думаешь, я не говорил? — расстроенно промямлил Макс. — Да я раз сто, если не больше, ей намекал.

— Так надо не намекать, а прямо говорить, если она намеков не понимает!

— А я и говорил! Извини, говорю, привык жить один. Мы с тобой разные.

— А она что?

— Да ничего. Спросила: «В чем разные? Две руки, две ноги! Притремся!». А потом хмыкнула, пакет с продуктами мне в руки пихнула, сказала: «Иди разбери!» и в комнату ушла. А еще она чистюля патологическая — все моет, драит, полы скоро до перекрытий дотрет. Я теперь даже мыться боюсь — как бы не набрызгать где лишнего. Того и гляди — в дурку скоро заберут.

— Да уж, — помедлив, сказала я. — Правду говорят: «Простота хуже воровства!». Другая женщина на ее месте давно бы поняла, что ей не рады, и свинтила после первого намека. А эту в дверь — а она в окно… Нет, с такой жизни точно не будет. По струнке заставит ходить: утром подъем, вечером построение. За каждую чашку, которая ручкой не в ту сторону повернута, выест тебе мозг чайной ложечкой…

— Вот именно, — мрачно согласился со мной Макс и прямо взмолился: — Дашка, выручай, а?

— Как?

— Помоги ее выпроводить!

— Как? Силком, что ли?

— Да не силком, а смекалкой и хитростью! Помнишь, какой спектакль мы тогда твоему Гвоздику учинили? Вроде как мы с тобой жениться надумали, а Верина Лида — дочка моя от первого брака… Он и свинтил тогда. Даже парней на подмогу звать не пришлось.

— Да вскрылось уже все, — махнула я рукой. — Этот Гвоздик без мыла в… любое отверстие влезет. Он у соседок во дворе вынюхал, что мы его разыграли. Даже в деревню ко мне потом заявился.

— Ух ты! — выпалил Макс. — А я и не знал! А чего не позвонила? Я был приехал и прописал ему леща, давно ж обещал. Ну если он с первого раза-то не понял.

— Да все путем, — отмахнулась я. — Далековато из Ленинграда в Подмосковье ехать. Обошлось без шума и пыли. Пришлось его впечатлить особенностями сельской жизни. Да и не к лицу мне было скандалы прилюдно устраивать.

И я в красках рассказала давнему приятелю о визите бывшего «мужа» ко мне в деревню.

Лед будто растаял. Зажатый, съежившийся и забитый двухметровый парень, боявшийся вздохнуть в не положенном месте, захохотал, расслабился и снова стал беспечным хиппи Максом.

— Слушай! — предложил он мне. — А может, и вправду повторить спектакль? Авось поможет!

Глава 12

Я в задумчивости смотрела на своего приятеля Макса. Этот огромный и очень суровый на вид двухметровый детина в свое время стал мне настоящим другом — понятным, простым и очень надежным. И я просто обязана была теперь отплатить ему добром за добро.

Это Макс приютил меня, когда я впервые приехала в Ленинград. Он же любезно помогал мне в поисках моей пропавшей подруги Лиды. А потом Макс вместе со мной привел к себе домой мою обезумевшую от горя Лиду, которая уже сама на себя была не похожа после долгих скитаний по зимнему городу… Это его стараниями мы когда-то давно закатили в коммунальной квартире на улице Желябова веселую вечеринку в стиле пятидесятых, после которой моя горемычная подружка наконец пришла в себя. Ради того, чтобы помочь мне и моей подруге, Макс, не раздумывая, состриг свои волосы, которые доходили ему почти до пояса, и уложил их в высокий стиляжий кок, сильно сбрызнув жутко вонючим лаком «Прелесть». Хотя, мне кажется, этому советскому чуду гораздо лучше подошло бы слово «Гадость».

Ну что ж, теперь, видимо, пришел черед и мне помочь своему безотказному ленинградскому приятелю. Друзей в беде не бросают.

— Слушай, — медленно сказала я. — Есть у меня тут одна идейка.

— Так-так, — подскочил на месте еще недавно смурной и потухший «Зингер». — Так и знал, что что-нибудь придумаешь! Давай выкладывай, что у тебя на уме! Одна голова хорошо, а две — лучше. Может, и я чем подсоблю, докрутим твою «идейку».

— Говоришь, она детей не очень жалует? — спросила я.

— Ха! — воскликнул Макс. — Не то что не жалует — она их попросту не считает за детей. Для нее дети — это просто недо-взрослые. Две дочки — у нее Варя и Настя, близняшки. Лет по семнадцать им сейчас. Они, как восьмой класс окончили, аттестаты в зубы — и на следующий день после выпускного в Москву свалили, там поступили в техникум. Даже за теплыми вещами домой не вернулись. Прикинь? Знали, что эта Олечка их обратно уже не выпустит. Она за них с рождения всю жизнь уже расписала: куда идти учиться, за кого замуж выходить. Решила, что Варя пойдет поваром, а Настя — санитаркой в больницу, до пенсии будет утки за пациентами выносить. Женихов им нашла — какие-то сорокалетние сыновья кого-то там из руководства предприятия. Хорошо хоть девки у нее с характером оказались. Послали ее подальше и и живут припеваючи. Сами себе в Москве парней нашли. А маменьку просто с Восьмым марта и Новым годом поздравляют. Даже на каникулы не приезжают.

— Вот и взял бы с них пример! — не удержалась я, чтобы не поддеть приятеля. — Девчонки смелее тебя оказались! Сменил бы замки — и все. Дешево и сердито. Если сам не умеешь, мужиков во дворе попроси.

— Да не надо никого просить, сам я все умею по хозяйству: и замок поменять, и кран перекрыть… Только без толку, — вздохнул Макс. — Олечка через полчаса уже слепок снимет и новый дубликат ключей сделает. Нормальных слов она не понимает. Не бить же мне ее? Не могу я так с женщиной…

— Ладно, интеллигент, не боись, прорвемся, — вздохнула я. — Значит, если она детей не любит, отсюда надо и плясать. Можно от тебя позвонить? Только это межгород… Ничего?

— Валяй, — радушно разрешил Макс. — Я-то только со смены из котельной пришел, время есть.

— Ты же говорил, что только полтора часа, и ты куда-то торопишься, — удивилась я.

— А, — беспечно махнул рукой приятель, вновь обретший жизнерадостность, — Олечка меня на Сенной рынок за овощами отправила. А я подумал: ну его нафиг? Если твоя идея выгорит, может, и не придется никуда чапать. Ненавижу сумки переть. В магазине у дома та же картошка по той же цене. Она мне на каждый день составляет ПЗНД.

— Что? — чуть не поперхнулась я чаем. — ПНД — это что еще за зверь?

— ПЗНД, — поправил меня Макс.

— А это что?

— Пакет заданий на день, — вздохнул хиппи, неожиданно для себя плотно засевший под каблуком у чрезмерно инициативной дамы. — Хотя, чувствую, до ПНД тоже мне недолго осталось. Цветы полить, посуду помыть, в магазин сходить — вроде ничего особенного. Но как же это раздражает, ты бы знала! В моем доме мной же и командуют… Готов поспорить, что она, как в трешке своей ремонт закончит, и здесь за демонтаж стен примется… Еще и ревизию электроприборов с учетом вольтажа заставила сделать. А теперь, чую, все, финита ля комедиа. Скоро вновь обрету свою драгоценную свободу! Хорошо, что ты приехала!

— Ну ладно, как знаешь, — рассмеялась я и пошла в прихожую, где на тумбочке стоял старенький дисковый телефон. Точно по такому же аппарату мы с моей подружкой Ритой когда-то звонили соседям и спрашивали, развлекаясь:

— Алло! Это квартира Зайцевых?

— Нет, Вы ошиблись, — вежливо отвечала соседка.

— А почему тогда уши из трубки торчат? — хихикали мы с Риточкой и вешали трубку.

Но сейчас мне нужно было провернуть другую аферу, более серьезную, чем безобидное детское телефонное хулиганство.