"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Тревожные новости с востока страны сменились паническими. В то, что Москва в руках бунтовщиков и что наследник престола погиб, многие просто отказывались верить. И, ожидая откровения от императрицы, явились сегодня на похороны.
Увидели они ее спокойной и уверенной в себе. Она произнесла красивую речь над гробом о том, что — «лучшие сыны отечества покидают нас в трудный момент» и что она скорбит о покойном так же, как и своем сыне — «павшем от рук подлых бунтовщиков». Но, тем не менее, заверила она всех, «в минуту опасности все лучшие наши подданные сплотились вокруг трона и своим умом и мужеством позволят империи пережить тяжелые времена».
Слова
Высшее общество осталось на кладбище обсуждать услышанное и увиденное, а императрица, оба Панина и Александр Алексеевич Вяземский уединились в карете по пути в город.
— Что будем делать с трауром по невинно убиенному цесаревичу, Ваше Величество? — задал Канцлер тревожащих всех вопрос.
— Ты хотел сказать, Никита, «геройски павшему в бою»? Допрежь точных сведений не будет, не будет и поминальной службы. Ныне все мои мысли лишь о защищении столицы. Что сделано?
Слово взял Петр Панин:
— Петербургская губерния еще никогда не давала рекрут, с нее брать и набрать можно до семи сот. В столице находящихся беглых, к ружью способных, отдать в полки, чтоб служили, пока хозяев отыщут, либо с засчетом. Из сего родиться будет ропот, сие известно, и умножить может побеги, а люди надобны.
— Нам токмо бунтов не хватало! — напряглась императрица.
Панин-младший продолжил:
— От архиереев подано еще прежде сего, что излишних церковников есть до десяти тысяч; из оных годные в военной службе быть могут, иные сами требуют записаться в оную. Офицеров отставных тьма тьмущая — наберем командиров для новых полков. Магазины мы соберем и все приготовления прочие сделаем без огласки. Остзейские гарнизоны приводятся в комплектное состояние, артиллерию и тому принадлежащее, опосля половину сюда на транспортах перевезем.
— Сколько полков сможем выставить?
— До пяти новых. А еще карабинерный полк, ландмилиция, полк драгун из Риги и ластовые экипажи. Опять же дворянское ополчение…
— Всех прибрать, кого сможешь, на другой лад воровские шайки въедут в Петербурх, как к себе в избу, уверенные в своих силах. Меня одно только страшит, то есть гибель гвардии. Никита Иванович, есть какие-нибудь новости от европейских дворов?
Канцлер обтер вспотевшее лицо и лоб платком и кивнул утвердительно.
— Да, матушка. Я переговорил с нидерландским посланником. Он днесь голубиной почтой получил сообщение из Москвы. Вся армия Орлова заподлинно разгромлена. У Пугачева потери невеликие, и он их быстро восполнил из солдат наших же разбитых полков. В письме упоминается, что Преображенский полк изменнически взят в плен без боя. Москва готовится к встрече самозванца. К этому дню похороны вашего сына приурочены. К сожалению, более подробных сведений нет. Большая часть послания — дела торговые, как у голландцев заведено.
— Торгаши, — буркнул Петр Панин.
— Что с возможной помощью из-за рубежа?
— Остерману я отправил инструкции для разговора с королем Шведским. Разумение имею, что от вашего кузена мы помощь легко получим, но придется отказаться от территорий, перешедших к нам по договору сорок второго года. С посланником прусского короля я такожде переговорил. Вразумительного ответа не получил, но мои слова будут переданы королю Фридриху
с намеком, что мы готовы к обсуждению вопроса о статусе Королевского Польского города Данцига. Придется подождать. Тот же итог и у австрийского посланника.— Чепуха, — отмахнулась Екатерина. — Что шведы, что пруссаки — поддувальщики, станут на Вену и Париж оглядываться. А из дела Емельки, уверена, французские ушки торчат. И цесарские. Но и Фридрих, и Густав могут подмочь. Первый — за новые уступки в польском вопросе авось расщедрится на пару полков. Второй своего парламента не переломит без твёрдых гарантий и скорее рискнет на свой страх. Рыцарь, — Екатерина хмыкнула. — В любом случае, дадут полушку, попросят на червонец.
— А что ж, матушка, делать? Столица беззащитна, — Панин сочувственно покивал, раскачивая буклями парика. — Но был у меня ещё один весьма перспективный разговор, — Панин умолк, придавая фразе загадочности и значительности. — С Луиджи Фарнезе!
Вяземский отреагировал с открытой неприязнью:
— С этим иезуитишкой? А он-то нам на кой сдался?
Панин поморщился и продолжил, обращаясь к государыне:
— Иезуиты воочию осознают опасность пугачевской крамолы. Они уверены, что её первопричина — деятельность масонов. А масоны и иезуиты — враги непримиримые. Помочь же нам они могут тем, что организуют поддержку вашему величеству со стороны всех европейских монархий. Даже протестантских. Они могут посодействовать коалиции европейских держав.
Екатерина раздраженно обмахнулась веером:
— И что я буду должна? Окатоличить всю Россию? Это невозможно. Я не привыкла учреждать свои дела и поступки инако, как сходственно интереса моей Империи, — торжественно добавила она.
Панин поморщился: чай, не в ассамблеях участвуем, к чему все эти декларации?
— Они и не рассчитывают. Они предлагают династический брак и унию Польши с Россией. Вам же Понятовский небезразличен. Так почему бы и нет?
Все присутствующие уставились на канцлера. Первой вышла из ступора Екатерина и от волнения перешла на французский:
— Никита Иванович, ты в уме ли? Я и так прав на престол по сути не имею, а, став женой польского короля, и вовсе пустым местом окажусь?
— До Пугачева так оно и было бы, — возразил Панин на том же языке. — А теперь дворянство российское испугано не на шутку. Это воспримут как вынужденную жертву…
— Да меня православная церковь заживо сожрёт, если я в католичество перейду, — перебила Панина Екатерина.
— Ну, что касаемо церкви, то она все больше к Пугачу склоняется. Он им патриаршество обещал. А по поводу брака: иезуит полагает, что лучший вариант — это если вы при этом останетесь в православии. Это будет символизировать единение двух ветвей славянского народа. Возможно, что под это дело следует издать акт о веротерпимости. Это многих наших подданных порадует.
— Особенно жидов, — хмыкнул Петр Панин.
— Понятно, к чему они клонят, — опять проворчал Вяземский. — Иезуиты мастера играть вдолгую. Так, глядишь, лет через сто Россия униатской станет.
— Мы сто лет не проживем, — огрызнулся канцлер. — Мы можем и месяца не протянуть. У нас через пару недель казаки пугачевские в окрестностях гулять будут.
Пётр Иванович поддержал брата:
— В Польше большая часть простого народа православная. Такой брак можно подать как заботу о них. И вообще, при желании все что угодно обосновать можно. А взамен мы получим десятки тысяч клинков польской шляхты. Уж они-то на компромисс с Пугачевым не пойдут.