"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28

Ждан шел впереди и нес лампу Алладина.

Вот, первая же камера, в ней трое. Один из них здоровенный самый тип, такой кабан, что аж страшно становится. Жирный, маленькие глазки сверкают злобно, кулаки как моя голова, а ляжки больше чем у коня. Одет в широкий фартук, кожаный, опрятный, и простые холщовые штаны, и лысый, как коленка. Так, вроде бы я его тогда с графом Урием не видел, нет? Нет, не видел. Двое других просто глисты какие-то, совершенно бесцветные типы.

– Мастер Велимерий.
– Сказал граф Нидол.

– Привет, лысый.
– Поздоровался мастер Велимерий неожиданно писклявым голосом.
– Кто эти люди с тобой?

– Его Величество король Седдик четвертый. Со свитой.
– Ядовито сказал граф Нидол.

– Ваше Величество.
– Поклонился жирный. Отвесил два подзатыльника своим сокамерникам, прошипел 'кланяйтесь лососи!'. Те испуганно закивали.

Так. Ну и что тут с ним делать-то? Палач мне пока не нужен... Но кто знает, сколько времени продлится вот это 'пока'?

– За что его сюда?
– Обернулся я.

Ответил Волин.

– Пытался убить людей в камерах.

– Надо же!
– Поразился я.

– Не правда, Ваше Величество!
– Мастер Велимерий отвесил глубокий поклон. Твердо так сказал, уверенно.
– Ваш человек не верно меня понял! Я всего лишь проверял замки на клетках, когда узники сговорились и набросились на меня. Пришлось ткнуть их кинжалом. Тут сидят опасные люди, Ваше Величество, враги Короны!

– Ага, а то, что убитые в кандалах были и в глубине камеры, откуда они до тебя никак не могли дотянутся? А некоторые вообще ходить-то не могли?
– Вскинулся Волин.

– Не правда то!
– Подтвердил уверенно палач.
– Это они сами друг друга. Кинжал у мен вырвали, и стали друг друга пырять...

– Я думаю, что все понятно...
– Протянул я.
– Мастер Велимерий!

– Да, Ваше Величество!
– Поклонился палач.

– Ты писать-то умеешь?

– Нет, Ваше Величество. Но мои помощники...
– Он сразу обеими руками свесил по подзатыльнику своим подручным.
– Они умеют, Ваше Величество. Они все за мной записывали.

– Вот и хорошо. Завтра тебе принесут бумагу и перо. И твои помощники пусть запишут, почему ты убил этих людей...

– Ваше Величество, я их не убивал...

– Я приму бумаги и прочитаю. Потом ты расскажешь своим помощникам, а те запишут все, что может быть мне интересно. Я это тоже прочитаю. Если что-то не сойдется в его записях с тем, что известно мне, то ты, Волин, свяжешь мастера Велимерия покрепче да и сунешь его в камеру к его узникам, которых он не успел убить.

– Ваше Величество!
– Взвыл мастер Велимерий.

– Все, тут закончили. Дальше.

Дальнейшие камеры. Ну... Народ тут явно не жалели. Доживали люди. Пованивало, как от бомжей. Розовые лепестки в кадках подувяли давно. Еда разве что хорошая стояла, но вот интересно, в некоторых камерах и не притронулись почему-то.

Я подошел к одной камере. Один человек, в углу, скорчился. На куче соломы, конечно же. Свет в угол почти не достигает, так, общие контуры лишь понятны. Длинная фигура, худющая, как скелет. На боках какие-то обрывки, блестит что-то, да никак серебро?

Ждан встал рядом, поднял лампу. Я отодвинул её за себя, над плечом, чтобы не слепило. Нда, ну и содержание тут, в камере-то! Как ещё народ выживал? Да к чему это и надо-то? Если уж такая страшная да опасная для власти фигура, так петлю на шею или топором по шее. Если что-то ещё знает, то пусть сидит, кормить-поить без изысков, но чтобы заключенный всегда был готов к опросу по вновь открывшимся фактам. А тут половина небось передохли только от условий содержания. Холодно, сыро, воняет потом, дерьмом и розовыми лепестками. Чтобы подхватить туберкулез, можно и на полу не спать, просто воздухом тутошним подышать недолго.

А ведь есть в этом человеке что-то знакомое...

– Мастер Иштван.
– Сказал я вдруг.

Длинная фигура шевельнулась. Придушенно прошептала:

– Ваше Высочество!
– И задергалась.

– Ну вот и первый на освобождение. Отпирай! Мастер Иштван, как вы сюда угодили?

– Я его знаю, это распорядитель церемоний старый.
– Сказал Ждан.
– Сейчас...
– Он передал лампу Виктору, и вдвоем с Волиным вывели-вынесли мастера Иштвана из камеры. Распорядитель церемоний шатался, щурил глаза от света и походил на рыбу, которую рыбаки извлекли на морозец из глубокой проруби.

– Пойдемте, мастер, вот потихоньку...
– Приговаривал Волин, подталкивая Иштвана к двери. Кажется, распорядитель церемоний плакал. Вздохи, сотрясающие его, были очень похожи на рыдания.

Повернулся к другой камере. Такой же худой и нечесаный узник, воняет от него... Хоть топор вешай. И по всему полу длинные бурые полосы. Кровь, что ли?

– А тебя я тоже знаю.
– Сказал я высокому и прямому, как палка, парню.
– Ты рыцарь, который пришел просить у королевы свои земли обратно.

– Да, Ваше Высочество.

– Величество.
– Поправил его Виктор чутко.

– Прошу простить!
– Парень кашлянул, сплюнул в угол камеры, не глядя попав в парашное ведро. Я отшатнулся от решетки. Туберкулез, что ли?
– До нас редко доходят новости, Ваше Величество. Я барон... Бывший барон Ручейника Шорк.

Попытка поклониться, да только какая-то кривая.

– Не очень осмотрительный поступок с твоей стороны, барон Шорк.
– Покачал я головой.
– Ну... Что могу сказать. Воспользуйся пока что гостеприимством в королевском замке, дело твое будет решено в неделю. Если смогу, то верну твои владения. Если же нет... То что-нибудь придумаем.

– Да, Ваше Высо... Ваше Величество.
– Барон Шорк поклонился мне ещё раз, на этот раз получше.

Волин снова отпер решетку, рыцарь вышел сам. Не успели доломать, надо же.

Дальше уже пошли лица незнакомые. Некоторые были измождены от пыток, некоторые от голода. Многие сильно кашляли, от таких я держался подальше. Не хватало ещё туберкулез подхватить! Ампул-то у меня мало осталось, да и те, что были, чудом сработали.

Вспомнил о сержанте и его жене, сжал зубы. Да, кое-кто у меня ещё за это ответил бы. Жаль, что граф Дюка помер так быстро. Хотя, с другой-то стороны, в самый раз. Что с людьми делать любил, то и сам получил. Поделом досталось.

– Ваше Величество...
– Волин.
– Не желаете ли посетить графиню Нака и вашу матушку?

– А что там у них?

– Все как положено, сидят... Матушка ваша все пирожков сладких требует, да грозится. А графиня Нака молча. Вот граф Лург все норовит записки передать...

– Ага. Пускай грозится. А что за записки?

Мне вывалили целую гору.

Чё там у нас?

О, каллиграфия, надо же.

Вкратце - прости меня, принц, то есть король! Ибо Черный попутал! Внушил мысли страшные! Готов раскаяться. Вот, закладываю всех друзей своих, вот, рассказываю планы их злодейские...