"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
– Тихо ты! – зажал он рукой перекошенный девичий рот. – Тихо!
Она дернулась пару раз и затихла – подавленная, оглушенная страхом. В глазах еще метались буйные огни ужаса, но лицо разгладилось.
– Успокойся, – прошептал стрелок, опасаясь вспугнуть навалившуюся тишину. – Это просто звук, никакой опасности нет.
Он отпустил девушку, и она, дрожа всем телом, уселась на землю. Волосы укрыли ее лицо, из глаз покатились первые слезы.
– Что это было? – всхлипывая, спросила Мара.
– Откуда мне знать? – Ратибор отряхнулся и встал в полный рост. – Скорее всего, блуд лесной. Все нормально, не плачь.
Он
Он вытащил лук из кустов, осторожно прислушиваясь. Вот что-то звякнуло, вот явно скрипнул натянутый кожаный ремень. Стрелок присел на корточки, закрыл глаза и постарался представить картину по этим таким знакомым звукам.
Да, сомнений не было – совсем рядом стоял конь, переминался с ноги на ногу, даже дыхание слышно, если прислушаться. Ратибор открыл глаза и медленно повернулся на звук, готовый выхватить меч при первом намеке на нападение. Всякое бывало в жизни, но биться с невидимым противником еще не приходилось. Да еще с конным, будь он неладен…
И тут из пустоты раздался настолько знакомый голос, что у Ратибора дыхание перехватило.
– Эй, други, вы где? – спросил воздух голосом Волка. – Тут вроде и спрятаться негде… Ратиборуш-ко, хорош шутки шутить, надо выбираться отседова. Сам звал, а теперь прячется… С девкой, что ли, уже в кустах?
Послышалась тяжелая поступь Ветерка, и Ратибор наконец смог разомкнуть пересохшие губы.
– Ты сам-то где? – хмуро спросил он. – Носишься тут бесплотным духом.
Не нужно было видеть Волка, чтобы понять, как у него отвисла челюсть. Мара и вовсе побледнела, словно жабье брюшко, – вот-вот бухнется на землю без чувств.
– Погоди… – рвал стрелок грозившую затянуться паузу. – Волчара, ты тут?
– Ну, – ответил пропитанный туманом воздух.
– Лихо… То, что мы друг друга не видим, я уже понял, – почесал макушку Ратибор. – А чувствовать мы друг друга можем?
– Хрен его знает, – честно ответил Волк. – Иди на голос, узнаешь. Только погоди, я с коня слезу.
Послышался скрип седла, звон стремени, тихонько ухнула земля, принимая тяжесть витязя. Сзади тоже послышался звук, но это Мара стучала зубами.
Ратибор закинул лук за плечо и осторожно двинулся вперед, будто в темноте, ощупывая воздух руками.
– Ты не молчи, а? – с дрожью в голосе попро сил он Волка. – Как-то очень уж неуютно от всег этого…
Раздался шорох кожаного чехла, гулко стукнул благородное дерево лютни, и стрелок услышал мяг кий перебор струн – певец сочинил что-то новое музыка проникала в душу, как сладкий мед в горя чую воду.
– Так лучше? – нараспев спросил Волк. Он был совсем рядом, шагов пять…
– Гораздо, – повеселев, улыбнулся стрелок. Музыка спугнула тишину, и туман разочарованно отступил, спрятавшись в низких ветвях деревьев. Ра-тибор ступал аккуратно, тихо, на него все сильнее накатывало жутковатое напряжение, сравнимое только с безумной обреченностью горячего боя. Мара встала и шла следом, ее колотило от страха – по всему видать, что с явными чудесами столкнулась впервые.
Стрелок закрыл глаза, чтобы не мешали ушам, но тут же раскрыл вновь от нахлынувшей волны ни с чем не сравнимого ужаса. Он вдруг представил, что, пока бредет на звук, из
воздуха возникает кошмарное чудище, сладко поющее голосом лютни. Но даже с открытыми глазами видение продолжало блуждать в голове, леденя кровь.Сделав последние два шага, – струны звенели почти у самой груди, – Ратибор неуверенно протянул руку. Ощущение того, что сует пальцы в невидимую раскрытую пасть, было настолько отчетливым, что новая волна липкого пота защекотала спину.
Ничего.
Только воздух.
– Волчара, я тебя не чувствую… – еле разлепил губы стрелок.
– Я уже понял, – с грустью отозвался певец, отложив лютню. – Что будем делать?
Ратибор заметил, что в лесу стало гораздо темнее. Густые ветви и так пропускали слишком мало света, но теперь солнце явно начало клониться к закату. Наступали сумерки, наступали слишком быстро – гораздо быстрее, чем должны были.
Он обернулся и посмотрел на Мару. Девушка стояла прямая, как одинокая береза на вершине холма. И такая же бледная. Только золотистые волосы спускались на плечи, навевая мысли о. желтой листве, только дрожащие руки выдавали в ней признаки жизни. И глаза. Большие. Испуганные.
Наверное, именно в этот миг Ратибор поверил, что она не враг. Доверие, родившееся в душе, отогнало страх.
– Надо выбираться, Волчара, – твердым голосом произнес он. – Что-то слишком быстро темнеет. Не нравится мне этот лес.
– Лес как лес, – раздался из пустоты неуверенный голос Волка. – И о какой темноте ты говоришь? Солнце едва к закату клонится!
– Ящер… – хмуро выругался Ратибор.
Смутная догадка возникла в голове. Неправдоподобная. Но если ее принять, то можно объяснить очень многое. Объяснить и попытаться выпутаться.
– Слушай, Волчара… – стараясь не пустить дрожь в голос, произнес стрелок. – Ты что вокруг себя видишь?
– Ну… – В словах Волка трепетала нарастающая тревога. – Я на невысоком холме, кругом лес растет, но правее, я уже видел, идет большой гостинец. Лес не густой, ехать удобно.
– Деревья высокие?
– Не… Обычные березы, клены. А что? Ратибор перевел дыхание и спросил как можно осторожнее:
– Знаешь, почему мы друг друга не чувствуем и ж видим?
– Я что, волхв? – удивился певец.
– А я, кажется, догадываюсь. Мы с тобой на раз ных поверхах мира. Волхвы говорили, что такое воз можно, но сам я так еще не попадал.
– Что? – В голосе Волка дрогнула нотка ужаса.
– На каких таких разных поверхах? О чем ты вообще го воришь?
– Послушай сюда… – Ратибор присел на корточки и приложил ко лбу похолодевшую ладонь. – Говорят, что между Навью и Явью пролегает стена. Граница. Так?
– Ну.
– Вот тебе и ну. Но некоторые волхвы считают, что это не стена вовсе. Они говорят, что мир похож на огромный терем – на первом поверхе Явь, на втором Навь. Понимаешь? Можно находиться в одном и том же месте, но на разных поверхах. Один человек ниже, другой выше, а между ними бревенчатый настил. Мы сейчас как бы точнехонько у тебя над головой.
– Так вы что там… в Нави уже? – не на шутку перепугался Волк.
– Не думаю, – передернул плечами стрелок. – Скорее, мир состоит не из двух поверхов, а из трех или даже из четырех, хотя таких теремов я не видывал. То есть между Явью и Навью не просто бревенчатый настил, а еще один поверх или два. Вот мы с Марой на одном из них, а ты на первом.