"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Сделав несколько безуспешных выпадов, стрелок сквозь сон сообразил, что таким мечом можно и не махать. Странное оружие жило собственной жизнью, мягко освещая пространство на пару шагов вокруг – за границами света была абсолютная темнота. И в этой темноте пряталось нечто, что не кусается и не грызет, но все равно нападает. Трое. Только сейчас нападать не спешат, притаились. Ратибор откуда-то знал, что главная сила меча именно в свете, создающем границу. Не в ударе, а в том страхе, который нагоняет оружие на врагов, не смеющих перейти через грань света и тьмы. И несмотря на то что меч
Ратибор не знал, как обращаться с таким врагом, – меч знал. И, создав границу из света, он словно рассек пространство на то, что внутри, и то, что снаружи. Это было гораздо действеннее любого удара. Невидимые и неощутимые враги неохотно отползли в глубину сна, а сам сон стал белым, как предутренний туман, клубящийся над рекой. Затем и вовсе прозрачным, как сама река. Ратибор вынырнул из него и, ничего не понимая, широко распахнул глаза.
Стихающий ветер гнал волны в высокой траве, меч спокойно лежал в ножнах, но мир вокруг вертелся колесными спицами.
– Вот зараза… – тихо прорычал стрелок. – Отчего же голова-то так кружится?
– Я, кажется, знаю… – еле живым голосом ответила Мара.
– Что-то слишком много ты знаешь. – У Рати-бора не осталось сил даже на то, чтобы как следует съязвить.
– Не знаю, а вижу. Я глаза раньше всех открыла и закрывать не стала. Вот и увидала то, от чего вы прячетесь. У меня поначалу тоже все колесом вертелось, а теперь успокоилось, только покачивается, как лодка в неспокойной реке.
– Ну? – нестройными голосами поторопили Волк с Ратибором.
– Вот вам и «ну». Левое с правым снова стали на место! В глазах-токартинка прежняя, аголова осмыслить не может, вот и крутится все, как на ярмарочном шесте. Точнее, крутилось. Сейчас уже вроде проходит.
– Ты уверена? – морщась, но не закрывая глаз, поинтересовался стрелок.
– В том, что проходит, или в том, что левое с правым?
– Да плевать мне, проходит у тебя что-то аль нет! Как ты узнала про смену сторон?
– На Стрибогову Сосну поглядела. Чего уж проще! Сейчас она стоит так, как ей и положено.
Ратибор усилием воли попробовал остановить безудержное вращение. Получалось плохо, хоть плачь. Ладно, если у Мары уже унялось, значит, уймется и у него.
Он впервые пожалел о съеденном за день.
Через некоторое время мир перестал кружиться перед глазами, но желудок все равно никак не хотел опускаться ниже кадыка. Ратибор попробовал приподняться – получилось. Но даже сидение на корточках принесло такое невыразимое страдание, что снова пришлось прилечь.
– Тьфу… – Стрелок сплюнул в сторону. – Вол-чара, ты там как?
– Живой…
Ратибор раздвинул траву и глянул на лежащего рядом друга – лицо у того даже в темноте выглядело желтым.
– Пойдет. Вставай давай, а то уснешь ненароком.
Волк со вздохами и ахами уселся на корточки, потом даже осмелился встать. Качало его безудержно,
но на ногах устоял.– Сколько тут еще топкого места? – поднимаясь на ноги, спросил стрелок.
– С версту, не боле. Может, даже меньше. Но сухое место я уже носом чую, так что к Киеву лучше всего напрямик.
– Надо огонь высечь, – сказал было Ратибор, но осекся. – Вот леший! Сколько добра-то пропало… Жуть! Конь со всеми мешками остался по ту сторону. Там и мой лук у седла, и ножны Мары, и огниво… Вот же зараза… И еда тоже там.
– Ладно тебе убиваться, – неприязненно фыркнул Волк. – Было бы из-за чего.
– Да уж хрен там. Денег нет, а ты добром раскидываешься. Послушай, девица… – вкрадчиво произнес Ратибор, обернувшись к Маре. – А тебе точно неизвестно, как мы на тот поверх мира попали?
Мара неуверенно опустила взгляд, но стрелок ухватил ее за рукав:
– Я слушаю очень внимательно. Если знаешь, как оттуда выбираться, то должна знать и как туда попадать.
– Мне голос про то ничего не сказал, – тихо качнула она головой.
– Эй! – резко обернулся Волк. – Друже, ты что совсем умом тронулся? Девица тут при чем? Отпусти ее, говорю!
– Засохни! – неожиданно резко гаркнул Ратибор
– Сдурел? – Волк даже глаза вытаращил. – Ты сейчас на Витима похож, тот тоже в каждом слове опасность видит. Или в молчании. Ему без разницы помнишь?
– Изыди, говорю. Ты слишком мало ведаешь, чтоGBP влезать в наш разговор.
– Отпусти ее. – Голос Волка прозвучал непреклонно.
– Иди к лешему, – сверкнул глазами стрелок. – Мара, я слушаю.
– Отпусти. – Девушка всхлипнула, не подымая глаз. – Я ничего не знаю, честно.
Луна светила так ярко, что можно было разглядеть каждую мелочь. Мара плакала. Слезы текли по щекам, и в каждой капельке светилась яркая желтая бусинка, словно самоцветные камни рождались в печальных глазах.
Мара попробовала отдернуть руку, но Ратибор держал ее цепко, как в потешных боях на льду. Он почувствовал, что Волк двинулся к нему. Защитник…
– Отвянь, – не оборачиваясь фыркнул стрелок. – Сам ведь не знаешь, во что лезешь.
– Мне плевать, – напряженно, но с показным спокойствием молвил певец. – Девку не тронь. Ради богов прошу.
– Отвяжись, сказал!
Волк ударил как раз тогда, когда Ратибор ожидал. Удар был добрый, но певец мог бы сечь намного быстрее – то ли не оправился от головокружения, то ли специально давал другу шанс. Поэтому стрелок был уверен, что это не всерьез, просто демонстрация намерения. Ну и леший с ним.
Ратибор резко толкнул Мару, и, ^когда Волк замер, чтобы не повредить упавшую под ноги девку, выхватил свое оружие, и со свистом рассек воздух. Два клинка, высекая искры, встретились над их головами. И луна погасла.
Наступила полная темнота.
– Ящер… – раздался удивленный голос певца.
– Ты еще не раздумал мне кишки выпускать? – ехидно спросил Ратибор.
– Куда луна-то делась? – Уверенный голос Волка подернулся легкой тенью испуга.
Он опустил меч; но в ножны не вложил – напряжение неизведанности не давало расслабиться ни на миг, даже живот начало сводить. Шутка ли, столько всего в один день!