"Фантастика 2025-2". Компиляция. Книги 1-26

— Скроуп! — резко позвала я, отрывая трудягу от «важного дела».

Тот вздрогнул и пугливо обернулся.

— Приветствую вас, хозяин.

Немного потоптавшись на месте, я важно завела руки за спину и уставилась на эльфа пронзительным взглядом.

— Напомни-ка мне пароль для входа в мой кабинет.

Домовик подозрительно сдвинул брови, оглядывая меня с ног до головы, словно умалишенного.

— Но хозяин заставил Скроупа поклясться, что он никому не скажет. Даже самому хозяину.

Блять, дерьмо! Нужно срочно что-то придумать…

— А сейчас я говорю, что можно сказать его мне, — приказала я, грозно нахмурившись. — Ну же!

Эльф сжался, очевидно, от страха получить наказание. Судя по его отсутствующему второму уху, получал трепку он частенько.

Вот же напыщенный индюк, этот Блэк! Мне даже жалко грубить бедняге…

— Да, сэр! Разумеется. Скроуп молит о прощении, — жалобно пропищал домовик, обхватывая свои плечи крючковатыми длинными руками. — Это семейный девиз Блэков, хозяин.

— А, конечно! Я… — ну все, это конец. Что же, блять, делать?!

— Хозяин запамятовал? — учтиво спросил Скроуп, изучая мое лицо своими бездонными глазищами.

Я зажмурилась, перебирая в голове всевозможные варианты. Имельда как-то рассказывала мне о священных семьях из группы 28. Повезло, что некоторые фамилии были на слуху, и кое-что я все же уяснила.

— В нем говорится про чистоту крови, — стараясь выглядеть уверенно, четко ответила я.

— Почти, хозяин. Скроуп думает, что хозяин проверяет его. Там должно быть “ на веки вечные».

Я выдохнула про себя и удовлетворенно кивнула, радуясь, что удалось добыть ключ ко входу в кабинет.

— И, как хорошо известно хозяину, на французском, — уточнил Скроуп, все еще наивно полагая, что его таким образом проверяют.

Выдавив из него необходимые слова на нужном языке, я отпустила несчастного эльфа, взяв с него обещание, что он забудет об этом разговоре и не станет докучать о нем в будущем.

Внезапно я почувствовала рвущуюся наружу отрыжку. Подавлять ее больше не было сил, это означало, что зелье перестает действовать. Нужно было поскорее заныкаться в безлюдное место и принять собственный облик так, чтобы никто не заметил. Добежав до конца Большого зала, я спряталась в темный закуток за большую колонну и ощутила, наконец, свое родное тело.

Теперь, не теряя ни секунды, я ринулась в кабинет Блэка что было мочи, чтобы приступить к третьему испытанию от директрисы.

***

Себастьян

Прошло более двух недель с тех пор, как мы поссорились с Эвой из-за разных точек зрения по поводу гоблинов. Девчонка считала, что с ними можно выгодно сотрудничать, так как не стоит, по ее мнению, грести всех под одну гребенку. Какая дура! Я же считал иначе. Эта стерва знала мою ситуацию от и до, но все равно поимела наглость плюнуть мне своим ядом прямо в лицо. Выбить почву из-под ног, когда до разгадки оставалось рукой подать.

Все это время дело не двигалось, и это меня неимоверно бесило. Я зачитывался книгой, добытой из скриптория Салазара Слизерина, до раннего утра, прописавшись в крипте. Благо, Оминис не отвлекал меня от изучения темной литературы, а может и вовсе забыл об этом инциденте, судя по тому, как мы быстро помирились. Это было мне на руку, но немного сбивало с толку, с чего это приятель так раздобрел? После применения непростительного парень очень сильно поменялся и поддерживал все мои бредовые идеи. Чем я успешно пользовался и даже не пытался выяснить причину.

Меня беспокоил только один момент. Мракс ещё недавно так дорожил своей суженой, а теперь вытворял всякие гнусности, что думать о ней забыл. Как бы там ни было, Эверлин была хорошей девушкой и не заслуживала подобного поведения. Более того, она была очень добра ко мне и одна из немногих поддерживала моё рвение спасти сестру любым способом. И если уж по честному, действительно помогала Анне. Я был несказанно благодарен Монморанси за её неоценимый вклад, поэтому чувствовал себя обязанным перед девушкой.

Когда когтевранка предложила наложить на нее Обливейт, чтобы та забыла моего несносного друга, я буквально оторопел. Голову будто прошибла молния, вопрошая: «Неужели можно так любить?»

И тогда я задумался о любви. Любил ли я когда-нибудь кого-то так сильно, чтобы хотеть забыть? Забыть, чтобы не чувствовать боли, предательства и унижения.

Нет.

Я любил сестру, любил родителей. Но никогда не любил девушку так. Однако отца с матерью я потерял, а Анна была на грани смерти. Что светлого осталось в моей жизни?

Эва.

Почему-то мысли моментально привели меня к черноволосой красотке. Да, я злился на неё до сих пор. Но в то же время понимал, что девчонка стала тем самым лучиком света в непроглядной тьме моей жизни, которая настолько очернилась дерьмом почти год назад. Если со смертью родителей я ещё кое-как справился, то с потерей сестры я совладать с собой не смогу. А как же Эва? Боюсь ли я потерять её? Определенно, да. Во мне уже зудело ощущение, что я должен подойти к ней и извиниться, но гордость не позволяла этого сделать.

Я много думал, перебирал мысли в голове, пока зачитывался тёмным фолиантом наедине с собой чёрными ночами в затхлом подземелье нашего тайного убежища. Нашего, пока Стоун не перестала сюда приходить. Последнее посещение крипты сильно триггерило смутное сознание. Ко мне в голову стало закрадываться понимание, что, возможно, поэтому девчонка не хочет здесь появляться? Она же дала понять, что ей было неприятно находиться тут в последний раз. Потому что мы вели себя как зверье, или потому что я вёл себя так? Она приревновала или ей просто противно?

Черт, почему так сложно!

Если предполагать логически, то с Оминисом Эва быстро смогла найти общий язык, значит, его поступок не так сильно задел её. Зато меня она теперь даже видеть не желает, это проступает на бледном миловидном лице. Масла в огонь подлила последняя ссора. Если после «оргии» мы смогли вполне себе контактировать и даже в какой-то мере сблизиться, то после вылазки все пошло прахом. А теперь меня ломало по нашим редким, но очень ярким беседам. Я хотел бы, чтобы Стоун смотрела на меня не волком, а как раньше. Тот огонёк в её глазах потух, уступая место безжалостному холоду.