"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
– Помощь из города подойти не успеет, – закончил он. – Это не дело армии, и потому, несмотря на особый статус нашей части, никому приказывать я не могу и не буду. На укрепление нижней плотины отправятся добровольцы. Пять минут на размышления, кто готов – пять шагов вперёд.
Строй заволновался. Чиновник рядом с командующим ничего не заметил – нервно, не скрывая переживаний, он переминался с ноги на ногу, протирал платком лысину и мял в руках какой-то листок бумаги, ожидая решения каменных лиц и неподвижных шеренг перед собой. Офицерам всё было видно как на ладони: солдаты обдумывали слова легата. Своё начальство знали, и то, что отношение ни в случае отказа, ни в случае согласия не изменится, знали тоже. Как понимали все, что даже если марш-бросок, к тому же по жаре и с инструментами, начать немедленно – всё равно подойдут к нужному месту они
Остаток дня и ночь остались в памяти каким-то бесконечным хаосом. Сначала жарой и пылью дороги, затем визгом пил, стуком топоров, криками, руганью и спешкой. Вот Бэйрд вместе с десятком мужиков одно за другим тащит огромные брёвна, а через непонятное время он при свете факелов подаёт эти брёвна наверх для крепежа, о ещё через несколько мгновений одна за другой лопаются верёвки, и бревно летит прямо на стоящих внизу, грозя раздавить самого ближнего к постройке человека в кровавую кашу… Но пролетает мимо, потому что Дайви прыгает вперёд и своим весом успевает сбить и оттолкнуть с пути страшного снаряда стоящего спиной к плотине Матти…
Они успели. Когда чудовищный поток воды под утро дошёл до перемычки – оказался бессилен. Он лишь грозно гудел, шипел и рычал, хватал мусор, проносил мимо вырванные с корнем деревья, но сломать плотину не смог. Вскоре, словно испугавшись радостных криков победителей, река сначала притихла, а потом и вовсе вода пошла на убыль. Бэйрд, глядя на своих ребят, подумал: «Получу ценз – не буду я проситься в другое место. Наберу центурию здесь, из наших. Ты не прав, Перет. Они – люди. Да, когда-то оступившиеся, да, им нужно протянуть руку и помочь вспомнить себя. Но всё-таки – люди! С ними Империя сможет выстоять против любого врага, а моё место – здесь!»
Ярослав Васильев
Мир в огне
Пролог
Империя, город Арнистон. Май, год 498 от сошествия Единого.
Легенды рассказывают, что город Арнистон родился посреди озера Лох-А-Гарбрейн. Было оно много веков назад куда больше, чем сейчас, и напоминало голубой кусочек заблудившегося неба или моря. Говорят, что владел тогда озером какой-то то ли принц, то ли герцог. И была у него возлюбленная – конечно, тоже принцесса. В один из вечеров герцог-принц катал девушку на лодке по зеркальной глади нежного как шёлковые чулки прозрачного хрусталя. Влюблённых укрывал купол неба, глубокий и чистый, точно детский взгляд. С западной стороны купола солнце бросало в водяную зыбь мелкие золотистые кругляши, солнечные монетки перепрыгивали с одного бурунчика на другой, собираясь в широкое золотое монисто – чтобы незаметно превратиться в ослепительный закат. Но принцессу красота не радовала. Сидела она неподвижная и грустная.
Когда золотое ожерелье неимоверно вытянулось вширь и поглотило и горизонт, и дальний берег, принц решился нарушить безмолвие любимой и спросил:
– Что гнетёт тебя, о свет моих очей?
– Я красива как бриллиант, – печально ответила девушка. – Но драгоценный камень без оправы и вполовину не так прекрасен, как если обрамляет его золото и финифть украшений, а женщина красива лишь наполовину, если нет у неё подходящего платья и драгоценностей.
– У тебя будет всё лучшее! – воскликнул принц-герцог и тотчас приказал своему визирю: – Созвать ко мне мастеров со всего света. Самых лучших, и чтобы у света моей души появилось самое прекрасное в мире платье и украшения!
Повеление исполнили. Давно забыли и имя капризной девушки, и её возлюбленного, название королевства стёрлось из памяти людской – а город остался. Менял хозяев и населяющие его народы, менял ремёсла, но всегда оставался лучшим в избранном деле. Три века назад в долину Лох-А-Гарбрейн с севера пришло новое племя. Одетые в непривычные килты в крупную клетку, вооружённые секирами и храбростью безумцев, они покорили прежних
хозяев, дали городу новое имя – Арнистон. И новое ремесло – оружейник. С тех пор сменилось не одно поколение, город стал частью Империи, но слава лучших мастеров по смертоносному железу, соперничающих даже с гномами, крепко-накрепко осталась за жителями. Тысячи людей из тех, кто живёт войной, ехали на рынок, спешили в лавки и кузни арнистонских мастеров, чтобы заполучить изящный клинок, несокрушимый панцирь или крепкую секиру.Почтенный мастер Барабелл в городе считался одним из лучших оружейников и мог себе позволить многое. Например, клиентов принимать только при кузне и в лавке, и никак иначе. Потому, когда десятилетняя дочь вприпрыжку пронеслась по лестнице на второй этаж и забарабанила в комнату родителей с криком: «Папа, там тебя спрашивают. Двое, с мечами», почтенный сын семейства Макесик тяжело вздохнул, разгладил рано начавшие седеть усы и бороду и пошёл вниз. Жаль начало мая – зимой, успей гости помёрзнуть на крыльце, удовлетворились бы, скорее всего, простым «нет». Сейчас же… ругаться Барабелл страшно не любил. Впрочем, как и терять клиентов. Но стоит хоть раз дать слабину, начать разговор о делах в доме – и спокойной жизни не видать.
На крыльце и правда ждали двое, при виде которых настроение мастера окончательно испортилось. Невысокий, смуглый мужчина лет тридцати с рукой на перевязи, форменный камзол со знаком различия сержанта. На груди блестела небольшим овалом нечастая награда – медный венок доблести. Знающему человеку многое говорит, такие венки не зря ещё прозвали «отчаянной доблестью». Второй, лет на пять помладше – аж целый легат. И тоже явно не тыловая крыса: хоть мундир пошит с иголочки, в отличие от спутника легат бороду бреет, причёску недавно сделал… Вот только заметно, как в роскошном камзоле ему неуютно. Опытный глаз мастера-оружейника сразу подметил, что привык легат больше к доспеху и кольчуге, да и меч не парадная игрушка. С такими клиентами Барабелл работать любил, это не богатые пресыщенные бездельники. Отказывать будет вдвойне неприятно.
– Вы Барабелл из рода Макесик?
– Да.
Выдавливать из себя улыбку мастер не стал, всё равно отваживать несостоявшихся клиентов – так незачем фальшивить с самого начала. Легат неприязни словно не заметил, а продолжил:
– Легат первого полка Тринадцатого легиона дан Булли. Мой спутник – сержант Дайви, вторая сотня первого полка. Вы брат Бэйрда из рода Макесик?
В это время хлопнула дверь дома напротив, и на улице показалась соседка. За давностью лет уже и забылось, с чего она невзлюбила жену мастера Барабелла. Но мелочную неприязнь холила, при каждом удобном случае старалась поддеть не только ненавистную соперницу, но и её мужа. Услышав последнюю фразу и имя, о котором в роду Макесик говорить было не принято – как же, позор семьи, отказался от наследства и подался по слухам в наёмники, где и сгинул – тётка поспешила громко, чтобы услышала вся округа, закричать:
– А! Барабелл, да никак про твоего беспутного братца стало известно?
На запах скандала начали открываться окна, на порог нескольких ближайших домов вышли любопытные. Внезапно до этого молчавший сержант резко и громко, сердито бросил:
– Женщина! Не смей своим поганым языком касаться имени старшего центуриона Бэйрда.
Легат ледяным тоном добавил:
– Ещё раз оскорбишь старшего центуриона Бэйрда рода Макесик, прикажу дать тебе на рыночной площади плетей, – после чего уже нормальным голосом, но с какой-то тоской, снова обратился к мастеру Барабеллу. – Мы принесли вам скорбную весть. Ваш брат Бэйрд, старший центурион второй сотни лёгкой пехоты первого полка Тринадцатого легиона пал смертью храбрых, защищая город Ривертей. Иных близких родственников кроме вас у него нет, потому именно вам я должен передать последнюю награду вашего брата: золотой венок доблести.
Легат не успел договорить, а на улицу пришла тишина, было слышно даже гукающих где-то на крышах голубей. Соседи безмолвно замерли, стараясь не пропустить ни слова. Барабелл молчал почти минуту, стоя на пороге, безуспешно пытаясь сдержать выступившие слёзы. Наконец мастер справился с собой, сделал шаг назад и сдавленным полувсхлипом произнёс:
– Благородный дан, сержант. Прошу, проходите в дом.
Гостям пришлось немного подождать, пока почтенный мастер позовёт из кузни и лавки старших сыновей и отправит посыльного предупредить: сам он в мастерской сегодня не появится. Наконец, всё семейство расселось в большой трапезной, и первым заговорил Барабелл.