"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
– Мы остаёмся.
– Но как же… – в глазах стоявшей рядом с матерью Мирны выступили слёзы.
– Кто-то должен. Если дом окажется пуст, сразу поймут, в чём дело. И погоня вас настигнет. За веру и императора!
Мирна вдруг заплакала навзрыд, по-детски. Леди Хаттан не сказала ничего. Только молча отвесила Оуэну и остальным глубокий поклон, схватила дочь за руку и потащила за собой, на ходу отдавая приказ поторопиться.
Несколько минут спустя дом затих, принял безмятежный вид. Словно все спят, одинокий привратник, отгоняя дремоту, ходит неподалёку от въездных ворот. Спокойствие царило не очень долго. Вскоре на улице показалась шумно гомонящая толпа, в которой плащи Чистых братьев мешались с доспехами гвардейцев. Сразу же стало светло от множества факелов, под свист и улюлюканье привратник испуганно бросился
Следующее наступление легионеры и Чистые братья готовили куда тщательнее. С окружающих домов сняли двери и ставни, из которых быстро смастерили защиту от стрел, солдаты выстроились «черепахой», закрывшись со всех сторон чешуёй щитов. Отряды неторопливо двинулись к единственному входу… Нивин Хаттан в своё время предусмотрел и это. Статуи, фонтаны и кусты были живописно расставлены таким образом, что хоть где-то, но заставляли нарушить строй, сдвинуть укрытия, чтобы перешагнуть через очередное препятствие – и в появившиеся прорехи тут же летели стрелы. Даже те, кто пытался обойти новое здание и выскочить сразу к входу, всё равно упирались в очередной завал или фонтан, и тоже показывали беззащитные места. Старые воины хоть и утратили былую силу, но сноровки и умений не растеряли. Поэтому, оставив лежать ещё два десятка тел, штурм снова захлебнулся.
В третий раз разъярённый командир легионеров дождался подмоги из лучников и приказал бить не жалея стрел. Потеряв одного из товарищей, защитники ответную стрельбу прекратили, легионеры сумели подобраться к входной двери, выломать её, разметали баррикаду из мебели… И застряли. Все проходы из просторного холла на первый этаж и в подвал оказались намертво закрыты и завалены, единственным путём оставалась лестница на второй этаж… чей изгиб и глухая стена, закрывающая ступени сбоку от пола до потолка, не давали стрелять по защитникам из луков или арбалетов. Наступать в лоб, в кровавой рубке отвоёвывая ступень за ступенью… Молодость и число взяли своё. Когда стариков осталось всего четверо, они отступили на второй этаж. Легионеры и Чистые братья с радостным рёвом кинулись их преследовать… И упёрлись в новую линию обороны. Этаж оказался настоящим лабиринтом, где дверь, сквозь которую проходил защитник, вдруг наглухо перекрывала стальная решётка, после чего в совершенно крепкой и даже проверенной стене вдруг осыпалась часть камней, открывая проход, из которого выскакивал воин и бил растерянным солдатам в спину.
Бой затянулся, каждый сражался сам по себе и сам за себя. В какой-то момент Оуэн понял, что остался один. И жить ему несколько минут, либо выломают дверь в комнату, где он укрылся, либо раньше истечёт кровью. Губы старика озарила улыбка: что же, пришло время последнего средства. Много лет назад он стоял спиной к спине вместе со старшим сыном лорда Малколма. В том бою их кровь смешалась, а Хаттаны приняли Оуэна как ещё одного члена семьи, как младшего родича. Теперь дом отзовётся на его призыв.
Старик зашептал нужные слова, щедро расплёскивая по полу кровь из раны. А потом молитву Единому, прося принять его и товарищей, павших хоть без покаяния, но за императора и веру. Когда дверь, наконец, рухнула под ударами, дыхание Оуэна затихло, душа покинула тело. И сразу же дом вспыхнул! Призванные хранить от пожара чары теперь, наоборот, раздували пламя. Лестницы рухнули первыми, почти сразу провалились полы вдоль окон второго и третьего этажей. Крики сгорающих заживо солдат и Чистых братьев, разошедшихся по зданию в поисках защитников или уже начавших мародёрствовать, стали погребальной музыкой последним защитникам дома Хаттан.
***
Ночной город спал, поэтому отряд всадников, которые не стесняясь мчались по тихим улицам, сопровождал лай собак, хлопанье ставен и ругань разбуженных жителей да проклятия ночных сторожей, еле успевавших увернуться из-под копыт. Недалеко от цели
всадники остановились, вслушиваясь в хрустальную безмятежность небольшой площади перед воротами. Ислуин спешился, жестом попросил его обождать, а сам беззвучным куском полуночи скользнул вперёд. Охрана нападения, тем более изнутри, не ждала. Дверь караулки внизу башни, вопреки уставу, оставалась открытой, разрезая бархат темноты жёлтой полоской света, обрамлённой причудливыми тенями.Вот одна из теней внезапно ожила, загородила вход и скользнула внутрь. Когда через несколько минут Ислуин призывно замахал в проёме рукой, всё было кончено. Четверо внизу и дозорный наверху были мертвы. Родерик и остальные тут же кинулись отпирать ворота. Магистр на несколько мгновений позволил себе задержаться. Возможно, эти пятеро были вообще не связаны с мятежниками. Может, если им объяснить – даже примкнули бы к Родерику и его людям. Только расспрашивать и объяснять не было времени. Ислуин помотал головой, отгоняя мысли, и поспешил на помощь товарищам. У гражданской войны свои людоедские законы. И как ни противно, выбор поступить «плохо» или «неправильно» придётся делать ещё не раз и не два.
С воротами разобрались быстро. Слишком давно враг последний раз подступал к столице хотя бы на день пути. Мост через ров теперь поднимали раз в несколько месяцев, проверить, не заржавели ли цепи, и тут же опускали обратно. Да и вплетать в материал створок защиту от всяких малораспространённых магических школ вроде Жизни прижимистый магистрат Турнейга пожадничал. Поставить во время осады пару магов защищать ворота куда дешевле, чем ежегодно тратиться на обновление заклятий... Зато теперь заставить проржаветь петли и механизмы, заклинить ворота и решётки в открытом положении стало делом нескольких минут. Оставив Родерика с товарищами дожидаться остальных беглецов, конь Ислуина стрелой мчался к поместью Мореев.
С этой стороны города посадов не было, весь северный пригород состоял из разбросанных по округе усадеб и поместий. Поэтому начинающийся от ворот тракт ночью был пустынен: оптовые поставщики не спешили привезти к рассвету товар со складов в городские лавки и магазины, не было деловой суеты мусорщиков, дворников и всех тех, кто начинал свой труд только когда люди исчезали с шумных городских улиц. Наоборот, здесь словно сама природа решила презрительно продемонстрировать, что ей нет дела до человеческой суеты и страстей. Едва исчезли городские огни, и путника обернуло густое покрывало темени, как вокруг сразу же зашумели ночные птицы и летучие мыши, запели, застрекотали и запиликали насекомые. Когда через километр Ислуин свернул с главного тракта в сторону поместья, ощущение пустоты, одиночества и ничтожества перед лицом Вечности природы стало ещё сильнее. Дорога теперь шла лесом, ветви складывались в причудливую арку, пронизанную светом встающей луны, воздух заполняли ароматы цветов, а птицы и цикады принялись переговариваться ещё шумнее и беззаботнее.
Леса рядом с поместьями скорее представляли собой ухоженные парки, да и дорога была хорошо вычищена и наезжена. Для опытного всадника, особенно с повязкой Истинного зрения, быстрая скачка не представляла сложности... Стоило нырнуть в очередную тень очередной арки, свитой из ветвей деревьев, как Ислуин понял, что страх, который забрался в душу при первых словах Стафы, и который он старательно гнал прочь всё это время, упорно возвращается. Неужели любые их поступки напрасны, и мир обречён? Опять всё повторяется. Опять до нашествия остались считаные месяцы, и опять среди тех, кто может его остановить, начались раздоры. Только в прошлый раз это были эльфы, а теперь люди – так невелика разница.
Поместье Мореев ограду имело чисто символическую: поперёк дороги решётчатые ворота высотой метра полтора, да убегающий в обе стороны от них простенький забор не выше метра, безо всяких гвоздей и битого стекла наверху. Ислуину всё это оказалось на руку. Гостевого ключа открыть ворота у него не имелось, ждать, пока проснётся привратник, прискачет и потом ему что-то объяснять сейчас преступная трата времени. Магистр снёс запертую на ночь решётку ударом воздуха и не останавливаясь помчался дальше. Вторжение, естественно, не останется незамеченным, но расчёт был прост: всадника, который, пробравшись внутрь поместья, не постарался спрятаться, а поспешил прямо к главной усадьбе, не будут хватать сразу. Его хотя бы выслушают.