"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Вот только вместо спин и незащищённого бока гвардейцев встретили густой дождь стрел и ровная стена щитов! Спрятавшиеся до этого в засаде отборные сотни вдруг появились словно из ниоткуда и начали прижимать прорвавшихся всадников и пехоту навстречу строю второй линии. Конница без поддержки пехоты не только потеряла темп, но что хуже смешала ряды, создала затор, превратилась в толпу, мешая уже своим пехотинцам. А резервы императорских войск всё прибывали, замыкая окружение. Добавляя паники, в глубину толпы всадников замаскированная и заранее пристрелянная катапульта сумела закинуть несколько сосудов с нефтью, а маги её подожгли. Чародеи когорт огонь подавили быстро, но обезумевшие от боли, вонючего дыма и огня неопытные всадники и лошади хаос только усилили.
Истошно ржали беспощадно нахлёстываемые кони, кричали испуганные люди, пытаясь вырваться из ловушки. Стройные ряды в мгновение ока смешались, мечущиеся всадники ломали
Тем временем первая линия замерла, сковав противника по всему фронту. Вторая линия разделилась пополам. Одна половина продолжила истребление гвардейцев и мешала любой попытке прийти им на помощь, а другая вместе с конницей, промчавшейся за спинами пехоты, начала наступление уже на левом фланге. Тарбет пытался было парировать атаку, перебрасывая подкрепления из глубины… Но лишившись конницы, он не мог помешать вражеским всадникам стаей волков кружить вокруг его левого фланга, рушить его порядок – чтобы неумолимо двигавшаяся следом пехота втаптывала в землю превративших в толпу вражеских солдат. Командовали ополчением опять же опытные сержанты-ветераны, потому они идеально чувствовали, когда надо нажать, а когда отойти к своей пехоте, потому поймать их в ловушку ни разу не получилось. Вот порвалась вторая линия из кадровых военных, вот начали рассыпаться составленные из новобранцев третья и четвёртая…
Довершил всё зазвучавший сигнал к отступлению: Тарбет пытался спасти хотя бы часть войска. Тогда, пользуясь тем, что через холмы можно перебраться только по дороге, можно остановить движение врага на столицу. Неопытные новобранцы восприняли отступление как сигнал, что всё кончено, битва проиграна! Армия мгновенно превратилась в обезумевшее стадо.
У гражданской войны свои людоедские законы. Кто-то из Чистых братьев пытался спастись, бросив оружие и продираясь через плотные заросли кустарника на холмах, но основная масса кинулась к широкой дороге… И тут на её пути внезапно встали несколько сотен из Первого легиона. Может, они примкнули к мятежу, опасаясь расправы, может, решили вовремя переметнуться и тем сохранить себе жизнь. Это не имело значения. Теперь, сорвав со знамён бело-лиловые ленты, они встали поперёк дороги непреодолимой затычкой, отрезая Чистым братьям путь к спасению. Сражение окончательно превратилось в бойню. Сохранившие верность императору пленных не брали вообще.
[1] Тан – командующий ополчением одной или нескольких провинций.
Эпилог
Графа Мурхага вместе с верным Санджитом нашли вмороженными в лёд рядом с архимагом. После разгрома армии генерала Тарбета, и смерти главного вдохновителя и руководителя, мятеж развалился. Города, ещё вчера клявшиеся в верности «сыну Дайва Первого», теперь спешили открыть ворота при первом же слухе, что императорские легионы на подходе. Заодно магистраты торопились уничтожить свидетелей и все доказательства своей дружбы с Чистыми братьями. Погромы бушевали повсюду. Раттрею досталось тяжёлое наследство, особенно в столице: там, едва дошла весть о поражении, чернь кинулась мстить за недели страха перед кострами и унизительными проверками на благопристойность и чистоту нравов. Леди Кенина успела убить ребёнка и покончить с собой раньше, чем до них добралась разъярённая толпа, но прочих чиновников и придворных нового правительства разрывали голыми руками на куски. После чего «охота на ведьм» выплеснулась на улицы. Громили дома и убивали по малейшему подозрению в принадлежности к Чистым братьям.
Глава Хранящих покой на это пообещал, что на каторгу и плаху пойдут все виновные не глядя на веру, титул и общественное положение. Императорскую волю и императорский закон самосудами он подменять не позволит даже в «особых обстоятельствах». Турнейг наводнили патрули из легионеров, а вдоль городской стены выстроились виселицы, где зачастую на соседних верёвках висели Чистый брат и борец-погромщик.
Харелт в императорский дворец переезжать отказался, объяснив, что сначала надо его отремонтировать и привести в порядок… На самом деле ему не хотелось ходить по коридорам, где гибли отец, дядя и остальные, прикрывая его бегство. Уцелел только Доннаха, да и ему врачи в один голос предрекли до конца жизни пользоваться костылём. Ко всеобщему удивлению, временной императорской резиденцией стало поместье лорда Кингасси, который к тому же получил регалии вице-канцлера. Сразу поползли слухи, что лорд Арденкейпл видит в молодом Кингасси своего преемника на посту главы императорского правительства.
Там же в поместье и сыграли скромную свадьбу Харелта и Лейтис, хотя повылезавшие
из щелей дворцовые лизоблюды пытались было убедить, что «народу нужно радостное зрелище». Харелт на льстивом проекте начертил короткое: «Нет». И можно было не сомневаться, что фамилии тех, кто предлагал устроить пляски на костях, он запомнил. Бракосочетание вообще отложили бы до окончания траура по лорду Малколму и остальным… Но Ислуин сообщил, что Великая степь начала своё возвращение. Дело нескольких недель, если не дней, а в переговорах с будущими союзниками знакомая с обычаями ханжаров Лейтис должна участвовать на равных с Харелтом, а не как одна из советников.Всего через неделю после свадьбы в Турнейг примчался гонец со страшным известием: орки перешли границу! Судя по всему, они знали про мятеж и ждали второй половины лета, когда на полях созреют первые хлеба. Теперь их армия – куда больше чем все ожидали – могла пополнять припасы на ходу, быстро продвигаясь вперёд, стараясь захватить за остаток лета и осень как можно больше территории. Разрушив за зиму те крепости, которые выдержат первый натиск, с приходом весны орки продолжат наступление вглубь Империи. Харелт теперь уехать из столицы не мог, откладывать переговоры с ханжарами тем более было нельзя вдвойне. Медовый месяц вышел коротким. И на переговоры с ханжарами Лейтис вынуждена была отправляться одна.
К сожалению, сразу выехать не получилось, в Турнейг одна за другой зачастили делегации северных королевств и княжеств. Они готовы были выступить в разгорающейся войне на стороне Империи и даже кое-какую помощь могли оказать немедленно. Сложность неожиданно возникла в том, что император не мог принимать послов лично, ведь даже сильнейшие из княжеств не могли равняться по силе с Империей. Ставить себя в положении равного, а не старшего партнёра было нельзя. Но и выставить на переговорах вместо себя хотя бы и канцлера – оскорбление, поскольку посольства возглавляли в большинстве случаев наследники северных королей и князей. Способного как раз в таких вот случаях заменить его сына у Харелта пока не имелось, и формально возглавлять делегацию от Империи раз за разом приходилось Лейтис. Тем более у северян женщина, правившая как младший, но полноценный соправитель при своём мужчине не была чем-то удивительным или странным.
В итоге покинуть Турнейг Лейтис смогла лишь в разгар осени, когда природа, словно художник, в распоряжении которого остались лишь краски двух цветов – жёлтого и красного – уже вовсю принялась расписывать деревья и траву золотом и багрянцем. По случайности отряд императрицы выехал из города на восток той же самой дорогой, что и Ислуин мчался несколько месяцев назад, спеша доставить весть о мятеже. Только сегодня прозрачный и прохладный воздух был тих и немного печален: лес готовился к зимнему сну. На мгновение и совпадение, и наступающее оцепенение природы показались девушке плохим предзнаменованием… но Лейтис тут же отогнала неприятные мысли прочь. Они вместе с Ислуином и Харелтом уже не раз доказывали, что могут невозможное. И сегодня – просто ещё один раз, за которым будет ещё и ещё. Поэтому вперёд, не оглядываясь. Ей предстоит сделать так много!
Бонусный рассказ. Две дороги
Хевин шёл через лес не торопясь. Он проделал долгий путь сюда, на самую восточную окраину обитаемых земель. И эльфы, и гномы без лишней лести называли Хевина первым из мудрецов Великого леса. Но иногда даже мудрому нужен совет мудрейшего. Хевин не стеснялся признавать человека выше себя разумом и пониманием. Поэтому и проделал столь долгий путь, пришёл к старому шаману. Попросить баксу Октая вместе с ним коснуться Радуги-в-Огнях, ведь отражение мира позволяет увидеть не только настоящее, но и прошлое, и будущее. Потому что сам Хевин странное зрелище, увиденное в Радуге, объяснить так и не сумел…
Радуга-в-Огнях не любит торопливости. Начнёшь суетиться – просто спрячется среди сосен заповедной долины. Или притворится обычным озером. И долгий путь окажется зря. Поэтому Хевин постарался растворить беспокойство и сомнения в золотистых стволах, запахах сосновой коры, хвои и смолы, в жарком солнце бабьего лета и шуршании лесных мышей. Вроде бы шаг назад ещё непроглядно стояли деревья – и вот уж широкий просвет и блестящая густо-синяя гладь.
Хевин медленно спустился к воде, положил ладонь на бездонное зеркало. Вокруг его руки сразу же засияла радуга, вся в звёздочках блёсток. Не мешкая, Хевин шагнул вперёд. Подошвы сапог коснулись чего-то жёсткого, словно не вода под ногами – стекло. Но стекло густое, не застывшее до конца. С каждым шагом подошвы чуть проседали, оставляя за собой следы, над которыми принималась играть радуга в блёстках. На середине озера Хевин остановился, ладонью зачерпнул воды, помял в руке, словно комок глины. Потом двумя руками вылепил из густой прозрачный массы брусок, пару секунд подождал, пока тот станет молочно-белым. И начал короткими резкими движениями рисовать в воздухе перед собой.