"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Мести.
И самое страшное, Хизаши не мог до конца осудить Хироюки за это желание. Ведь разве он сам не такой же? Разве не жажда мести руководила его мыслями и поступками, толкнула на опрометчивый шаг, который причинил Кенте такие страдания?
– Хизаши? – теплые пальцы коснулись запястья. – О чем ты думаешь?
Кента стоял рядом и заглядывал в лицо. Нэкоматы пошли дальше, прочь от угрозы, а они пятеро должны были сделать ровно наоборот.
– Хироюки хочет отомстить. Не знаю, чего он добивался изначально, но, если верить не только общепринятой легенде, но и рассказу Ниихары, его обманули и одолели даже не трое на одного, а целая армия оммёдзи. И вот он унижен, побежден
– Звучит так, будто ты ему сочувствуешь, – пробормотал Мадока.
– Нет-нет, продолжай, – поддержал Кента. – Ты считаешь, он вернулся, прежде всего, отомстить тем, кто его низверг?
– Они давно мертвы, – покачал головой Учида, – это бессмысленно.
– Для людей, может, и да. Но кто, как не ты, знает, что за грехи отцов отвечают их дети?
Взбунтовавшийся ветер поднял на вершину холма затхлый запах застоявшейся воды и гниющих растений с удушливой сладостью мертвых лилий. И тот же ветер, точно маленький ребенок, подхватил побелевшие волосы Хизаши, обрадовавшись новой игрушке, и спутал длинные пряди.
– Ему все равно, что те самые оммёдзи мертвы, – продолжил он. – В мире осталось полным полно других.
Хизаши ничем не мог доказать свою правоту, но все, и он сам, чувствовали – из них сейчас именно он способен понять врага лучше кого бы то ни было. Дело ли в нечеловеческой природе или родственной связи, но, глядя вдаль, Хизаши видел не переплетение улиц и крыши домов, а лицо Хироюки, знакомое до последней черточки и одновременно чужое, и читал в нем чувства, когда-то наполнявшие и его. Несправедливость заставляет сердце черстветь. Несправедливость, растянувшаяся на столетия, превращается в глухой доспех, под которым бушует настоящее адское пламя обиды и ненависти.
Хироюки вышел на тропу войны, и в этот раз у него гораздо больше шансов сойти с нее победителем.
Следующими их покинули Сасаки Арата и ставшая снова невидимой Аканэ. После встречи с напуганными нэкоматами он решил оставить друзей и лично сообщить обо всем в Кёкан. Его отпустили из школы для спасения Куматани Кенты, и с этим делом он неведомо как, но справился. Но ситуация изменилась, теперь одного ученика недостаточно, чтобы предотвратить катастрофу, и Сасаки обещал сделать все, от него зависящее, дабы убедить в этом своего главу.
– Я не прощаюсь, – сказал он непривычно серьезно, даже строго. – И вы, прошу, дождитесь моего возвращения в целости и сохранности. Уверен, в Кёкан не останутся равнодушны и непременно окажут помощь. Только дождитесь.
– Главное, чтобы они не выдали нам еще одного недоученного ученика, – фыркнул Хизаши, хотя на самом деле был растроган и малость опечален расставанием.
– Сам-то больно доученный, – поддел Мадока и от души хлопнул Сасаки по плечу. – Счастливого пути! Пусть он будет быстрым и легким.
Затягивать не стали, и сразу же Арата вернулся на тракт и двинулся в обратном направлении, к Лисьему лесу, на что у него уйдет не один день, если только какой-нибудь тэнгу [182] не возьмется ему помочь. Они же четверо приготовились спускаться в самое пекло, и хорошо, если это было лишь красивым оборотом речи.
В Ёсико пока не догадывались о нависшей над ними угрозе и жили обычной жизнью, ну, может, более шумной, нежели до начала Досинкай. Первый же встреченный ими человек сообщил, что торжественное открытие соревнований назначено на завтрашнее утро, а еще – что участники и их сопровождающие расположились в нескольких богатых рёканах поближе к долине Хоси, выкупив их целиком.
182
Тэнгу –
могущественный дух гор и леса, имеет человеческий облик с птичьими признаками – клювом (длинным носом) и крыльями. В наиболее поздних источниках описывается как мужчина огромного роста с красным лицом, длинным носом, с крыльями, в одежде горного отшельника и в маленькой монашеской шапке.– В этом году особенно много оммёдзи собралось, – похвастался житель Ёсико. – Такая честь для города.
«И прибыль», – подумал Хизаши.
В них никто пока не заподозрил экзорцистов, а патрулей они успешно избегали. Останавливаться в рёкане, даже самом дешевом, было небезопасно, да и едва ли этой ночью им придется хоть немного вздремнуть. Вызнав место, где расположилась делегация из Дзисин, юноши покинули город, обогнув долину Хоси по широкой дуге. Солнце уже давно взошло, и весеннее тепло прогрело воздух и высушило вчерашнюю влагу. Но не было в природе того мирного удовлетворения, что разливается вокруг по весне, напротив – зрело нечто жуткое, зловещее, и птицы не нарушали тишину пением, и даже ветер не колыхал листву и не гонял волны по свежей траве. По дороге в сторону долины неспешно катились торговые обозы, чтобы поскорее завершить последние приготовления к торжеству. Должно быть, уже утром на арену выйдут представители школ-участниц и министерства оммёдо из столицы, а также кто-то из светской власти.
Идеальное время и место, чтобы заявить о себе. «Хироюки, как же давно ты готовился к этому?»
– Я пойду к Морикаве-сэнсэю и…
– И тебе снесут башку, – осадил Кенту Хизаши, очнувшись от невеселых мыслей. Вечно он рвется вперед всех, будто умереть за идею – его смысл жизни.
– Я могу пойти, как в тот раз, – заикнулся Мадока, однако Учида его предложение отверг.
– Теперь мы тоже под ударом. После того как я узнал про сговор Фусин и Дзисин, я не могу никому доверять.
Тут уж Хизаши смолчать не сумел:
– Не больно-то ты и раньше был доверчив.
– Еще не поздно отрубить тебе голову, Мацумото, – пригрозил фусинец, – или на худой конец язык.
Ответ был ожидаем и оттого ничуть не повеселил. Хотя чему тут удивляться? В их положении мало что способно вызвать даже легкий излом губ. Хизаши посмотрел на Кенту и заметил, что тот… улыбается?
– Ты повредился умом? – спросил он.
– Я вдруг подумал, что рад слышать вас всех, даже если вы ссоритесь.
Хизаши словно влепили пощечину. Они не особенно это обсуждали, но Кента обмолвился, как ощущал себя, будучи запертым внутри собственного тела, и тогда голос его сочился горечью и страхом. Когда-то Хизаши пытался вообразить, каково это – быть пленником духового оружия, стать частью холодного металла. Одна мысль об этом наполняла его гневом и ужасом, и судьба распорядилась так, что испытать схожие чувства довелось не ему.
– Ты так задумчив и тих, – все с той же улыбкой проговорил Кента. – Я бы очень хотел, чтобы вернулся прежний Мацумото Хизаши, всегда недосягаемо уверенный во всем.
– Я бы тоже хотел, – проронил Хизаши и отвернулся. Невыносимо было смотреть в его глаза и видеть сочувствие, которого не заслужил. И такой веры в себя не заслужил тоже.
В любом случае никто не пошел в рёкан, рискуя жизнью, но нужно было узнать, там ли Морикава или Сакурада, и Мадоку все же отправили следить за входом. Из них четверых менее приметная внешность досталась ему и, отчасти, Кенте, но последнего не стоило отпускать одного, в этом Хизаши был тверд и непреклонен. Впрочем, никто и не собирался с ним спорить.