"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

— Да спи уже. — отвечает Горо, но Кайя наклоняется к Кеко и целует ее в шею.

— Ммм… приятно… — бормочет Кеко и закрывает глаза.

— Кстати! — говорит Горо: — а что там с Сумераги и ее арестом? Совсем все позабыл с вами. Она у нас в камере содержится?

— Убежала она, — бормочет Кеко, — она и ее девицы эти… Феникс и Дракон. На уши всех уже поставили… вот я и… — она засыпает снова.

— Говорила я, — торжествующе поднимает палец вверх Кайя, — ничто не удержит нашу Сумераги.

— Угу. — отвечает Горо. Его дом, его город — это город чудовища. Которое убивает. Которое отрезает людям конечности. О котором ходят страшные слухи. Но… но если с чудовищем можно договориться, то это уже и не чудовище, верно. Клыки и ярость, сила и скорость — есть не только у росомахи или тигра. Они есть и у сторожевой собаки. Не только у монстра, но и у защитника. Кто ты, Сумераги-тайчо? Он вспоминает про папку, на которой черным маркером выведена цифра «шестьдесят восемь» и вздыхает. Первая вылазка Всадниц по делу закончилась ничем — Артемида-сан поставила его в курс дела. Но Всадницы и не собираются останавливаться, у них нет отчетов и сроков закрытия дела, они будут продолжать до тех пор, пока не найдут. Этим они и отличаются от филиала СКПУ в Сейтеки. Куда катится мир, думает он, мы обращаемся за правосудием к преступникам. Но… если ты можешь спасти свой дом от чудовищ, лишь пригласив в него другое… значит тебе придется потом с ним жить.

— Горо? — говорит Кайя, затушив окурок и выпустив вверх струю дыма: — ты не спишь?

— Нет. — отвечает инспектор, прислушиваясь к мерному дыханию Кеко-тян.

— Есть у меня два вопроса. — говорит Кайя: — вот первый — когда ты наконец предложение Кеко сделаешь? Мается же девчонка.

— Что?!

— И второй. Мы же теперь официально любовники, нет?

Глава 15

POV Юки Оно. Девушка, которая ищет себя.

Раннее утро чуть брезжило через закрытые жалюзи. В воздухе пахло сигаретным дымом, алкоголем и духами. Она сидела перед дверью в старом, продавленном кресле, ощущая каждую пружинку своей спиной. На плечах был накинут теплый плед в шотландскую клетку, его накинула Акира-нээсан перед тем, как пойти спать «а то замерзнешь совсем». Юки не мерзла. Рядом с старшей сестренкой она никогда не мерзла. Но все равно, сидеть вот так, с пледом на плечах — было приятно. Плед пах ее запахом, запахом Акиры — ее духами и еще чем-то, неуловимо похожим на свежий мамин хлеб. Поверх пледа, ее колени придавливал дробовик. Новенький, черный, в пластиковом обвесе и с коллиматорным прицелом. Тяжесть дробовика на коленях успокаивала, придавала какой-то приземленности всему происходящему. На столе рядом стояла открытая пачка патронов и банка с кофе. Банка была полупустая, кофе был остывший и горький. Пачка с патронами была разорвана. Она сидела так уже несколько часов, наблюдая как розовая полоска в промежутке между закрытыми и опущенными жалюзи и подоконником — понемногу растет.

Отец всегда говорил ей, что если она будет вести себя не так, как полагается хорошей девочке, то однажды она закончит свои дни в дешевом мотеле. В собственной моче и блевотине. Она не знает, как обычно пахнут дешевые мотели, но здесь было на редкость уютно, а от теплого пледа пахло Акирой. Намного уютнее чем дома, в подвале. Или даже в клубной комнате. Может быть потому, что ее колени приятно оттягивал вниз тяжелый дробовик. Может быть потому, что за ее спиной она слышала мерное дыхание — на большой кровати спала Акира-нээсан. И Син. А она сидела в старом, продавленном кресле у двери с дробовиком на коленях. Наверное, так и заканчивают свои дни плохие девочки, подумала она, погладив дробовик, так, словно он был котом, уютно устроившимся у нее на коленях. Именно так — сидя в комнате дешевого мотеля, скрываясь от правосудия, поглаживая дробовик в ожидании момента, когда начнут выламывать дверь.

Они не могли снять номер в «Хилтоне», хотя по словам Акиры-нээсан это был единственный приличный отель в городе. Слишком заметно. Они не могли ночевать у себя дома или в убежище. Потому, что их наверняка разыскивали. Окраина города, мотель с претензионным названием «Шангри-Ла», одна комната на троих. Акира и Син долго разговаривали за столом, Акира курила и пускала дым в потолок, щелкала портсигаром и доставала новую сигарету, едва закончив предыдущую. Потом они поужинали — все вместе, едой, купленной Майко по дороге сюда. Акира и Син легли спать, а Юки уснуть не смогла. Слишком много мыслей крутилось у нее в голове. Потому она придвинула кресло к двери, положила на колени дробовик и уселась ждать. Акира проснулась через некоторое время, посетила ванную, поцеловала ее в лоб, накинула на плечи теплый плед и посоветовала не засиживаться, потому что если про нас знают, то это бесполезно, а если нет — то тем более бесполезно.

Юки не смогла сомкнуть глаз до самого утра, она смотрела как узенькая полоска света начинает пробиваться в щель между опущенным жалюзи и подоконником. Ее рука гладила дробовик на колене, и она думала о том, что она представляла все немного иначе. Иногда — когда отец в очередной раз говорил ей, что она умрет в канаве, в долгах и без близких людей рядом — она представляла себе такой вот мотель. В котором она сидела одна перед дверью, сжимая в руках старый потертый дробовик, чтобы вышибить себе мозги. Но в реальности все оказалось по-другому. Да, мотель был примерно таким же, каким она и думала — дешевым, с сероватыми простынями, пахнущими хлоркой, и еле тянущим кондиционером, с ночной парковкой для автомобилей, с круглосуточной закусочной рядом, которая выдавала запахи прогорклого масла на всю округу. И старое кресло не разочаровало ее — оно стояло тут посреди комнаты, нелепое в своем одиночестве. Зачем в этом номере нужно кресло вообще? Этот номер создан для того, чтобы здесь спать и не более. Еще — перекусить за пластиковым столом с тремя пластиковыми же стульями вокруг. Но кресло… кресло могло тут стоять только для одного — чтобы подвинуть его ближе к двери и сесть, ожидая, когда сапог инквизитора вышибет дверь и в проем вкатится граната. Сзади кто-то завозился на кровати, зашуршали дешевые, одноразовые тапочки, поставленные у изголовья.

— Не спится? — спрашивает у нее вставший Син и зевает: — уже утро, приляг.

— Не могу. — качает головой Юки: — не засну все равно.

— Понимаю. — говорит Син, осторожно встает, стараясь не потревожить спящую Акиру, подхватывает пластиковый стул, стоявший возле стола, и ставит его рядом с креслом. Садится. Некоторое время они молчат, наблюдая за полоской света.

— Я всегда думала, что моя жизнь закончится как-то так. — через некоторое время нарушает тишину Юки: — в таком вот мотеле. Правда я не ожидала что со мной будешь ты и Акира-нээсан.

— Ну… на миру и смерть красна, не правда ли? Умирать в одиночку было бы печальней. — прищуривается Син и ищет на столе еще не выпитую банку с кофе. Не находит, оглядывается по сторонам.

— Здесь даже холодильника нет, — жалуется он в пространство, — переборщила Акира с конспирацией.

— Есть тут холодильник. Только он маленький и не включен. — говорит Юки.

— А. Жаль. Надо было включить вчера. А что до конца жизни… ну это вечная и в то же время очень простая тема. Никто не может сказать, как и когда именно он умрет. — пожимает плечами Син, отыскав полупустую банку с кофе и делает глоток. Морщится, ставит банку на место.

— Гадость какая. Так вот — все мы смертны, но большинство людей ведут себя так, будто будут жить вечно. — объясняет Син: — а это не так. Средний человек живет так, будто у него есть еще целая вечность — чтобы позвонить другу, поговорить с мамой, написать картину или книгу, сказать что-то важное своему любимому человеку… даже просто отдохнуть. А этой вечности нет. И каждый из нас может уйти в любую секунду. Для этого даже не нужен взвод спецназа, который будет штурмовать номер.

— Я понимаю. — кивает Юки, поглаживая дробовик: — каждому отмерен свой срок.

— Ну да, вот только мы не знаем, сколько отмерено каждому. Вот ты например, думаешь, что ты умрешь здесь и сейчас, но умрешь в возрасте ста лет, старой и сморщенной бабушкой в окружении внуков и правнуков. — говорит Син: — кто ж его знает?

— Не хочу быть старой и сморщенной. — говорит Юки: — хочу умереть молодой. И красивой. Все равно, у нас уже нет шансов жить до старости.

— Ой, а с чего это ты взяла? Откуда такие вот мысли?

— Син, ну смотри, нас Императорская Инквизиция взяла, а мы сбежали. Нас теперь по всей Японии искать будут.