"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28

[7] Старшие рода — рода, которые ведут свою историю с легендарного Обретения Воли, поэтому обладают в обществе куда большим весом, чем Младшие, появившиеся позже.

[8] «Локтевые» путы — путы, позволяющие пленнику делать шаг длиной в локоть, то есть, сантиметров в сорок. При таком способе связывания самостоятельно передвигаться можно, а куда-то убежать — нет.

[9] Вбитых в ноги привычек — то есть, в подсознание.

[10] Пресветлая — богиня любви, справедливости и удачи.

[11] Ар — приставка перед фамилией благородного. Арр — уважительное обращение к мужчине. Аресса — к женщине. Приставки арр и аресса могут ставиться перед именем.

[12] Формальное приветствие в не самом подходящем месте и в не самое подходящее время.

[13] Меньшица — младшая жена. Обладает статусом члена семьи мужа, но стоит на ступень ниже старшей жены и ее детей.

[14] Зейн второй Шандор по прозвищу Гневный — король Маллора.

[15] Лилия — местное название наложниц. Как правило, ими бывают либо благородные из разорившихся родов, либо очень красивые девушки из купеческого сословия. Уход в лилии обществом не порицается, ибо считается вполне допустимым для благородных способом выживания. Но при этом лилии считаются вещью, и душой, и телом принадлежащей хозяину.

[16] Торрен — королевство на севере Маллора.

[17] Шарты — самоназвание кочевых племен Степи. При похищении женщин шарты сначала намеренно выбивают пленницам суставы, а затем связывают «промокашкой». При этом связки на плечах повреждаются — сопротивляться насилию или готовить побег с бездействующими руками практически невозможно.

[18] Тамор — город на юге Маллора, на границе со Степью.

[19] Ключник или ключница — аналог управляющего в поместьях или городских домах благородных. В иерархии слуг занимает первое место, и в отсутствие хозяев, членов их семей и сенешаля обладает правом карать и миловать. Символ этой должности — серебряный ключ, который носится на поясе.

[20] Полночь — сторона света. Полуночник — северянин.

[21] Здесь — стороны света. Полночь — север. Полдень — юг. Восход — восток. Закат — запад.

Глава 2

Глава 2.

Седьмой день второй десятины первого месяца лета.

Добраться до Лайвена с восемью заводными, увешанными переметными сумками, оказалось несложным. А вот въехать в город… Сообразив, что у всех этих лошадей и, главное, груза всего один хозяин, да и тот выглядит, скажем так, не очень состоятельным, мытарь, взимавший плату за въезд, как-то уж очень сильно обрадовался. Поэтому условным звоном небольшого колокольчика вызвал из караулки весь десяток стражников и сходу приказал меня задержать. При этом нагло «не заметив» родового перстня на моей правой руке!

Я взбесился. В смысле, вышел из себя, холодно оглядел все это вороватое «воинство», и, демонстративно возложив длань на рукоять меча, потребовал немедленно позвать старшего.

Ага, как бы не так — мытарь, решивший, что с таким количеством воинов за спиной стал бессмертным, ПОТРЕБОВАЛ предъявить к просмотру груз! Ну, я и «предъявил»: снял одну из сумок с последнего мерина и выкатил на дорогу четыре изрядно пованивающие головы. Ох, как они забегали! Четверо молодых и неопытных, немногим старше меня, «рубак», путаясь в ногах, принялись носиться туда-сюда и размахивать копьями. Видимо, изображая перестроение в боевой порядок. Что интересно, из этой компании в сторону ворот не посмотрел никто, хотя им должны были объяснить, что их первейшая обязанность не трясти мошну у народа, а в случае опасности не позволить врагу захватить надвратную башню. А вот шестеро ветеранов, дядьки годков за тридцать пять, повели себя куда увереннее: как бы невзначай передвинув щиты из-за спин на руки, они практически мгновенно разделились на три двойки. Одна оттеснила лишний народ и от меня, и от ворот. Вторая сместилась к открытой створке, встав так, чтобы, в случае чего, максимально быстро ее захлопнуть. А последняя, ни на миг не поворачиваясь ко мне спиной, рванула внутрь арки. Где разошлась к рычагам, с помощью которых можно было мгновенно уронить герсу[1].

Я смотрел на их маневры, как на возню детей в песочнице. Еще бы — окажись на моем месте любая Тень с заданием захватить этот проезд в город, десяток таких придурков ее бы точно не удержал.

Тем временем мытарь, как-то уж очень быстро потерявший цвет лица и со страхом поглядывавший на меня из-за спин «молодежи», визгливо поинтересовался, что это такое.

Я пожал плечами:

— Головы!

— Я вижу, что головы! — взвыл он. — Что они тут делают?

— Лежат!

— А по какому праву?

— Слушай, а тебя в детстве мама на пол не роняла? — стараясь, чтобы в моем голосе чувствовался неподдельный интерес, спросил я.

За моей спиной, куда оттеснили народ, желающий въехать в город, послышались приглушенные смешки. А законный потрошитель чужих кошельков аж побагровел от возмущения:

— Что?!

Я повернулся к ближайшему стражнику и удивленно приподнял одну бровь:

— Он у вас не только тупой и забывчивый, но еще и глухой?

Воин усмехнулся в густые усы, но промолчал.

— Я-я-я… — набрав в грудь побольше воздуха, заверещал мытарь. Только вот слушать его вопли мне уже надоело — хотелось побыстрее продать трофеи, получить законное вознаграждение за голову Кровавого Орла и добраться до дому. Или заехать в заведение матушки Оланны и провести ночь с какой-нибудь из ее прелестниц:

— Слышь, ты, недоумок, я потребовал НЕМЕДЛЕННО ПОЗВАТЬ СТАРШЕГО!!!

«Недоумок» онемел от возмущения. А стражник, стоявший у правого рычага, наконец, догадался ударить в малый тревожный колокол. Слава Пресветлой, всего один раз.

Их начальник, через четвертинку кольца выскочивший из караулки, врубился в ситуацию за считанные мгновения. Подошел поближе, кстати, встав так, чтобы мне было неудобно его атаковать, а ему наоборот, оглядел с ног до головы и, увидев перстень, склонил голову в коротком, но уважительном поклоне:

— Доброго вам дня, арр! Как я понимаю, все это — на Псарню[2]?

— Не все, а только головы… — уточнил я. И, не дожидаясь следующего вопроса, выпростал из-под нагрудника бляху зарегистрированного в Разбойном приказе охотника за головами.

— А в каком месте они сидели, если не секрет? — с искренним интересом поинтересовался вояка. Не забыв жестом просигналить своим людям, что можно расслабиться.

— Чуть дальше Швита… — ногой закатив обратно в сумку первую голову, буркнул я.

— Неужто прямо на Гельдском тракте?! — не поверил он.

Я кивнул.

— И на что они надеялись?

Я пожал плечами — объяснять, чья это была шайка и сколько она пролила крови, не было никакого желания.

— Что ж, на всякую тупую башку — свой арбалетный болт! — сообразив, что я не расположен к светской беседе, подытожил десятник и любезно предложил сопровождающего. Дабы было кому присмотреть за последними лошадьми на оживленных улицах города. И чтобы хоть как-то загладить неудобство, доставленное мне не самым учтивым поведением его подчиненных.

Отказываться я не стал — дождался, пока выделенный мне парнишка передаст жуткое копьище товарищу и взглядом показал, на которую из кобылок ему забираться. Потом вскочил в седло и, наконец, въехал в город. Кстати, пошлину так и не заплатив…

…В течение следующих полутора страж я носился по оружейным лавкам и барышникам Нижнего города, сбывая трофеи. Продавал, предлагая чуть заниженную цену и не пытаясь заработать. Во-первых, потому, что здорово устал, а во-вторых, торговаться мне, благородному, было невместно. Впрочем, учитывая то, что на пути из Маггора в Лайвен я почти целый день провел в Медвежьем Урочище, где не только похоронил несчастных пленниц и забрал стреноженных лошадей, но и прихватил все, что можно было продать за нормальную цену, особо не расстраивался. Ибо денег набиралось порядочно. Кроме того, душу продолжала греть мысль о «векселе» ценою в целых тридцать золотых, все еще ожидающем превращения в звонкую монету.