"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21

И Алва с кошачьей грацией влепил вице-кансильеру крепкую пощёчину перед самым носом у остолбеневшего короля.

Глава 3. Оллария. 2

2

Толпа придворных всколыхнулась. Стоявшие рядом с Колиньяром государственный секретарь Вейсдорн и экстерриор Рафиано невольно отступили назад; стоявшие позади Маркус Фарнэби и Теодор Килеан, напротив, шагнули вперёд, любопытствуя узнать, что творится. Эр Дональд Адгейл сорвался с места, чтобы насладиться видом мертвенной физиономии Колиньяра, на одной щеке которого, как у паяца, краснело неровное уродливое пятно.

Возмущённый супрем двора издал негодующий вопль:

— Ваша светлость! Герцог! Вы в своём уме?.. Это же оскорбление величества! Вы забыли, в чьём присутствии вы находитесь?

Онемевший Фердинанд II уставился на своего Первого маршала потрясённым немигающим взглядом.

— Бросьте, сеньор Фукиано! — небрежно отозвался Алва, отмахиваясь от супрема как от назойливой мухи. — Разве я оскорблю его величество тем, что отпихну с его дороги вывалявшуюся в навозе дворнягу? Это мой долг верноподданного.

— Вы… вы… вы… — забормотал Колиньяр вне себя от ярости, тщетно ища дрожащими от негодования пальцами перчатки, которые предусмотрительный Рафиано с ловкостью карманного вора вытащил из-за пояса их законного владельца.

— Собираетесь вызвать меня на дуэль? — полюбопытствовал Алва, наблюдая за страданиями вице-кансильера насмешливо сверкающими синими глазами.

— Оставьте его, мой друг! — громко воскликнул граф Манрик, гневно раздувая ноздри. — Вы же видите: он издевается над вами! Государь, ваше величество можете убедиться сами: герцог Алва потерял всякое представление о приличиях. Разве трезвомыслящий человек способен так забыться в присутствии своего короля? Герцог сошёл с ума!

Алва довольно оскалился, оглядываясь по сторонам и демонстрируя окружающим совершенно безумную ухмылку.

— Государь, герцог явно не в себе, — негромко заметил осторожный граф Рафиано. — Потрясение от последних прискорбных событий…

— Это следствие вынужденного бездействия, ваше величество, — вмешался кардинал Сильвестр, ощутивший укол дурного предчувствия от того, что вся кэналлийская свита Рокэ потихоньку стушевалась. — Господина Первого маршала оторвали от войны, которую он вёл в Фельпе, и поэтому он устраивает военные действия там, где в них нет нужды. Но как только ваше величество прикажет герцогу отправляться в Ургот…

— Что вы говорите, ваше высокопреосвященство?! — загремел разгневанный Манрик, прерывая кардинала. — Вы хотите поставить безумца во главе армии?!

Алва ухмыльнулся Сильвестру прямо в лицо и вновь обратился к своей жертве.

— А ваш сын был посмелее вас, — произнёс он, смерив вице-кансильера презрительным взглядом. — Он хотя бы взялся за шпагу.

Колиньяр дёрнулся всем телом, с усилием освобождаясь от медвежьих объятий барона Штаффена, повисшего сзади у него на плечах.

— Я… Я не стану драться с сумасшедшим! — ответил он свистящим шёпотом, дрожа от переполнявшей его злобы.

— Кузен Алва! Опомнитесь! — воззвал Фердинанд несчастным голосом.

— Государь, я не нарушу ваших эдиктов, — успокоил короля Алва. — Вам известен мой обычай. Я стреляю в трусливых тварей, когда они мешаются у меня на пути, вот и всё.

Сенескаль Миоссан неодобрительно застонал из-за спины короля, вероятно, опять припомнив Грегори Карлиона. Барон Йонеберге осуждающе покачал головой. Граф Рокслей незаметно подал знак Дональду Адгейлу, и тот, хотя и неохотно, распорядился пропустить вперёд отряд королевских телохранителей, которые уже пробивались к безумному Первому маршалу.

— Государь! — заявил сеньор Фукиано, едва дыша от негодования. — Подобное неуважение к священной особе вашего величества не может оставаться безнаказанным! Герцог Алва должен быть немедленно арестован и сопровождён в Багерлее!

— Ваше величество, конечно, помнит, — возразил Сильвестр, сохраняя самообладание, — что по условиям договора с Урготом нашими войсками должен командовать именно герцог Алва. Талиг нуждается в нём, в каком бы состоянии он ни был. Герцог Фома…

— Немного подождёт, — непринуждённо перебил его Алва, усмехаясь. — Право же, всё это не стоит выеденного яйца. Минуту терпения, ваше высокопреосвященство! Не тревожьтесь, ваше величество: я бью цаплю влёт. Юноша, пистолеты!

И Алва повелительным движением вытянул руку вправо. Сильвестр даже вздрогнул: на миг ему показалось, что справа от Рокэ стоит, усмехаясь во весь рот, бесследно сгинувший в Гальтаре Ричард Окделл.

К счастью, это был просто обман чувств. Справа от Алвы стоял только молодой Придд, холодный и невозмутимый, как всегда.

— Ваша светлость, я оруженосец графа Рокслея, — ответил он неторопливо, чуть склонив безупречную каштановую голову.

— И что? — недоуменно приподнял левую бровь Рокэ. — У вас нет пистолетов?

— Нет, ваша светлость.

Алва посмотрел на Придда с глубоким сожалением.

— Герцог, из вас никогда не выйдет хорошего военного, — заметил он. — У вас всегда должно быть то, что требуется, за пять минут до приказа!

— Я намерен идти в законники, ваша светлость, — ответил Спрут с тонкой улыбкой. — Но благодарю за совет.

Королевские телохранители, успевшие уже окружить Алву, ждали слова короля.

— Кузен Алва, — произнёс Фердинанд глубоко несчастным тоном, — мы вынуждены покарать вас за неподобающее поведение в нашем присутствии… и перед лицом смерти достойнейшей из эрэа. Ближайшие две недели вы проведёте во Флотской башне в Багерлее. Ступайте за капитаном Синьоретти.

Король махнул рукой, и Алва, равнодушно пожав плечами, вручил свою шпагу начальнику королевских телохранителей. Его вывели на улицу в окружении сразу восьмерых солдат: похоже, капитан Синьоретти всё-таки побаивался реакции кэналлийцев. Те стояли с надутыми чопорными физиономиями, словно это не Алва оскорбил присутствующих, а присутствующие оскорбили его.

Фердинанд II, скомкано попрощавшись с графом Рокслеем и вассалами Дома Скал, уселся обратно в карету под непрекращающимся нудным дождём. Униженный и опозоренный Колиньяр – его заботливо поддерживали под руки тессорий и главный церемониймейстер – потащился следом за свитой. Кардинал Сильвестр замыкал шествие, машинально ощупывая письмо, которое спрятал сегодня утром под сутаной на груди. В его голове теснились встревоженные мысли. Рокэ, как было понятно даже младенцу, не собирался выполнять условия их договора, которому сам Сильвестр неукоснительно следовал. Алва разыграл сцену мнимого безумия с явной целью оттянуть, а то и вовсе отменить свой отъезд в Ургот. Сильвестр представил себе, как пишет герцогу Фоме, что Первый маршал не может прибыть к войскам, поскольку неожиданно рехнулся, и поморщился, как от зубной боли.

— Ваше высокопреосвященство! Вы так и не благословили её светлость герцогиню Надорскую.

Сильвестр повернулся, остановленный на самом пороге Зала Чести. Прямо перед ним возвышался епископ Риссанский, держа в одной руке кропило, а в другой – сосуд со святой водой.

— Насколько я знаю, герцогиня исповедовала эсператизм, — сухо бросил Сильвестр, собираясь перешагнуть порог.

— Её светлость была сторонницей церковного союза, достойный брат мой, — с лёгкой укоризной ответил Луи-Поль. — Перед смертью она исповедалась мне, служителю нашей праведной церкви, и будет погребена по олларианским обрядам, как и её супруг. Но, если вы разделяете непримиримость и нетерпимость фанатиков Лиги, ваше высокопреосвященство…