"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
После этой вспышки все затихли. Эр Роберт миролюбиво поднял руки ладонями вверх.
— Мы исполним любое ваше распоряжение, милорд. Но что именно мы должны сделать?
Расстроенный собственной несдержанностью Дик потёр лоб и принялся ходить взад-вперёд перед очагом, где едва тлел огонь. Если бы он знал, что делать!
— Я думаю… — с усилием произнёс он, понижая голос, — нет, я уверен, что сегодня ночью кэналлийцы попробуют освободить своего соберано. Мы должны помочь им в этом.
Эр Роберт уставился на него как на помешанного.
— И как вы представляете себе эту помощь, милорд? Между нами и улицей Мимоз лежит почти полстолицы. К тому же город полон фанатиков, а завтра
— Зато отсюда до Багерлее не больше четверти часа пешком, — возразил Дик. — Мы все вооружимся и пройдём по Портовой улице до Больничного двора…
— Ваша светлость хорошо представляет себе укрепления Багерлее? — осторожно перебил его Кохрани. — Я слышал, что там на башнях стоит никак не меньше десятка пушек. Все подходы отлично простреливаются: с какой стороны ни сунься, везде будешь мишенью. А нам, чтобы дойти до главных ворот, придётся миновать не только Больничный двор – нужно пересечь всю Столбовую площадь. И уж будьте покойны: тюремный гарнизон не станет с нами церемониться! Он состоит из наёмников, которым всё равно, кто нынче в Олларии король, зато не всё равно, кто им платит. Не сомневаюсь, что господин тессорий не поскупился на охрану Ворона!
Эр Роберт говорил так уверенно, что Дик заколебался.
— Первому маршалу это бы удалось, — ответил он, вспоминая Варасту. — Никто не верил, что монсеньор победит бириссцев. А что вышло на деле? То же самое и сейчас! Если только мы по-настоящему захотим…
Боковым зрением Дик заметил, как у Ньюбитта и Уэллеса – самых молодых его дворян – зажглись глаза.
— Вот пусть Первый маршал и берёт Багерлее, — решительно возразил капитан Кохрани. — В конце концов, он сам больше всех в этом заинтересован. Нет, милорд, клянусь моей перчаткой! Это безумие. Если только ваши кэналлийцы не кроты, им в Багерлее не прорваться, нечего и думать.
— Но я не могу оставаться в стороне! — выкрикнул Дик запальчиво. — Когда меня объявили покойником, монсеньор стал на защиту моих интересов!
— Ежели он назвался вашим эром, вашмилость, — снова вступил в разговор Гиллалун, — так это была его прямая обязанность! Но вы-то нонче уже не его оруженосец!
Ричарду отчаянно захотелось хватить кулаком по каминной полке, но он сдержался.
— Хорошо… — процедил он сквозь тесно сжатые зубы, оглядывая упрямые лица горцев. — Хорошо! Я покажу вам.
Расстегнув колет, Дик осторожно вытащил наружу ярко начищенную цепь, которую последнее время носил под одеждой не снимая. Сейчас, однако, он стянул её через голову и выложил на стол перед своими дворянами. Надорцы, заинтригованные его действиями, склонились, рассматривая необычное украшение.
Это была старинная, ещё гальтарских времён, герцогская цепь из самородного орихалка – металла, который одно время ценился выше золота, хотя с тех пор изрядно подешевел. На цепи болталась трапециевидная бляха, выложенная по краям карасами и полевым шпатом. Центр бляхи украшало эмалевое изображение геральдического щита Окделлов: червлень и чернь, а на черни – оскалившийся золотой вепрь. Во всём этом не было ничего необычного, однако в навершии щита находилась ещё одна эмблема: багряное сердце, пронзённое четырьмя золотыми клинками, причём один из них выходил прямо из герба, а три других – из золотых солнц по трём сторонам света.
Ричард ткнул пальцем в верхнее изображение.
— Когда я вернулся из Гальтары, — сказал он негромко, — я стал искать в Окделле реликвии моих предков – Повелителей Скал. И вот то, что я нашёл. Это герцогская цепь Ликандра II Надорэа. Он жил в эпоху анакса Эридани, и не принял эсператизм, когда на трон взошёл его брат Эрнани. Кто-нибудь
из вас видел раньше эту эмблему с пронзённым сердцем?— Я. Я видал, вашмилость, — медленно, словно нехотя отозвался Гиллалун, пока остальные отрицательно качали головами. — Она выбита на Вепре – том самом камне, что стоит на холме Посвящения.
— А знаешь ли ты, что она означает? — недобро щурясь, поинтересовался Ричард.
Гилл развёл руками:
— Этого мне, вашмилость, ведать не положено.
Ричард повернулся к своим дворянам.
— Когда герцог Алва вернулся после победы в Варасте, — продолжал он тихо, — король Фердинанд отдал ему меч Раканов на вечное хранение. И эта эмблема – сердце, пронзённое четырьмя клинками – появилась на небе в ту минуту, как эр Рокэ взял меч в руки. Кеннет! — резко окликнул Дик пажа. — Ты был со мной тогда во дворце. Вспомни, что ты видел!
Кеннет Кохрани вскочил, растерянно моргая вмиг округлившимися глазами.
— Я… — забормотал он. — Я увидел… э-э…
Но Ричард не стал дожидаться ответа.
— Даркхэм! — воскликнул он. — Вы находились в отряде полковника Каллофена. Вспомните, как поразило вас тогда это небесное явление!.. Нед! — Дик повернулся к своему конюху. — Я разрешил тебе сопровождать нас, и ты стоял во дворе дворца, когда всё произошло! Расскажи всем – своим товарищам и господам, что ты увидел тогда!
Нед с достоинством поднялся с лавки.
— Я видал, как возникло четыре новых солнца, ваша милость, — уверенно ответил он, — а потом из них вышли мечи и пронзили солнце настоящее. Такое разве забудешь!
— Слышите? — яростно спросил Дик своих людей. — Спросите кого хотите: это видел весь город! Позовите любого человека с улицы – если он был тогда в Олларии, он расскажет вам об этом то же самое!.. Но когда я взял меч Раканов – эр Рокэ позволил мне это – не произошло ничего. Слышите, господа? Ничего. Я – Надорэа, Повелитель Скал. Я был в Гальтаре, я стоял на Холме Ушедших. Я знаю, что всё это означает. Эр Рокэ имеет право на власть – и по кодексу Олларов и по иным… по иным законам.
Ричард не сразу понял, что после его слов воцарилось полное молчание.
— Так кто же он, милорд? — спросил наконец Роберт Кохрани, поднимая глаза на своего герцога. — Кто такой герцог Алва?
— Тот, кто может провести Талиг через Излом, — ответил Ричард твёрдо. — И мы должны помочь ему.
В эту минуту в дверь гостиницы отчаянно забарабанили.
— Солдаты, солдаты! — кричали десятки голосов на улице. — Хозяин, сюда! Тащи пустые бочонки и что ещё у тебя есть! Нужно перегородить улицу!
Надорцы схватились за оружие, но оно не понадобилось: ни черноленточников, солдат Манриков на улице не наблюдалось. Вместо них по кварталу носился всадник с серыми лентами на рукаве, обезумевший, как Изначальная тварь.
— На Площади Цветов стреляют! — вопил он, размахивая факелом. — Манрики бросили гарнизон в атаку на дом Первого маршала! Вооружайтесь! Стройте баррикады! Все на защиту города!
Капитан Кохрани мгновенно принял на себя руководство обороной. Жители поволокли на северную и западную стороны квартала выломанные отовсюду балки, набитые землёй мешки, пустые бочонки и ящики. Все, у кого было огнестрельное оружие, заняли подходящие позиции на крышах домов. Ремесленники и мастеровые, опоясавшись старинными мечами и заткнув за пояс ножи, засели под прикрытием быстро растущих баррикад. Местный священник метался между своими прихожанами, раздавая им серые ленты, наспех нарванные из какого-то тряпья. «За короля-мученика!» — вопил он. Ричард также повязал себе на руку этот опознавательный знак. Сказал бы ему кто ещё месяц тому назад, что он напялит на себя ленту сторонника Дорака!