"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Он сорвался с кресла и рывком открыл кипарисовый ларец, стоявший на столе. Мэллит метнулась за ним, как растревоженная оса.
— Нет!
Она повисла на нём всем телом, но Альдо, не глядя, стряхнул её на пол и поднял жезл, который продолжал ровно гудеть в его ладони. Аметист в набалдашнике горел нестерпимо-ярким лиловым огнём. Альдо замер на секунду, заворожённый его блеском.
Ясно теперь, почему гоганы хотели эти вещи! И не только гоганы. Проклятые монахи, эти серые «крысы» из Ордена Истины, тоже тянули к реликвиям Раканов свои мерзкие лапы. Но сегодня всем крысам, и портовым, и монастырским, досталось на славу. Альдо захихикал про себя. Истинники тоже хотели купить его кровь, его первородство.
Альдо ещё крепче сжал жезл и поднял его над головой.
— Нет! — отчаянно кричала Мэллит, вцепившись в его колени. — Дело первородного – милосердие! Ты же Ракан!
Альдо невольно удержал руку.
— Ты не ведал, что творишь, — торопливо зашептала гоганни, запрокинув к нему белое, как бумага, лицо, — но кровь тех, кого ты погубишь сейчас, восстанет против тебя! Истинный правитель не должен быть жесток. Пусть первородный будет милостив!
— Что ты несёшь? — раздражённо спросил Альдо. — Неужели тебе жаль магнуса Клемента и его «крыс»? Да они всегда ненавидели и преследовали людей твоего племени! Дай им волю – и они бы поджарили всех гоганов не хуже, чем твой отец – своих знаменитых куриц! Готов побиться об заклад, что твоя семья исчезла именно по их вине!
— Я прощаю их, — бесстрашно отвечала Мэллит. — Пусть Кабиох будет им судьёй!
— Не Кабиох, а Создатель, пчёлка, — наставительно поправил её Альдо. — Кардинал Левий был бы очень разочарован услышать, как плохо ты усвоила его уроки.
— Может быть, недостойная сказала неверно, — не отступилась Мэллит, — но её чувства правильны, и отец Левий одобрил бы их. Творец Ожерелья миров един, и он учит нас милосердию.
— А Ракан учит справедливости! — отрезал Альдо. — Не забывай: теперь ты моя жена, а значит гоганы – часть моего семейства. Я не прощаю насильников и убийц. Ты говоришь, что кровь погибших восстанет против меня? А как насчёт крови твоих родных? Или она в твоих глазах ничего не стоит? Так?
Мэллит, задрожав, опустив голову.
— Пусть Создатель будет им судьёй, — повторила она, запинаясь.
— А земным судьёй буду я! — ответил Альдо и вскинул жезл. — Моё дело творить закон.
Вторая волна обрушилась на агарисское побережье, но на сей раз она пришла с юго-востока. За ней последовала третья, четвёртая и пятая. Альдо, выбежав из гостиницы, наблюдал за гигантскими валами с колокольни святого Фомы, откуда «крысиное» подворье было видно как на ладони.
Звонарь, которому Альдо сунул в руку целую велу, бил в набат, периодически останавливаясь и утирая пот с лица. От непрерывного звона гудело в ушах, а внизу мельтешили люди, казавшиеся отсюда бегающими цветными пятнами. В Агарисе началась паника. Море неумолимо надвигалось на аббатство святого Торквиния, резиденцию Ордена Истины.
Оно располагалось на одноимённом холме, самом низком в городе (семь холмов носили имена семи основателей эсператизма). Это было массивное приземистое здание с узкими входами и извилистыми, как крысиные лазы, коридорами – о, Альдо хорошо помнил их! Теперь туда с рёвом врывалась вода, круша на своём пути тяжёлый камень стен. Альдо представлял себе, как она бурлит внутри низких сводчатых залов, тщетно ища выход, как быстро поднимается до самого потолка, заливая глотки верещащим от ужаса монахам. И вот – огромная масса воды фонтаном вырвалась наверх! Казавшееся незыблемым здание треснуло и стало разваливаться на глазах, словно в его подвале взорвали целый пороховой склад. Волны, взвыв от облегчения, понесли каменные обломки на город. Казалось, что по меньшей
мере пятая часть Агариса разом ушла под воду.Колокола в восточной части города замолчали. Все, кто мог, спасался бегством. Но тысячи людей за минуты были поглощены жадной морской стихией.
«Крысиному» ордену настал конец.
Альдо, внутренне содрогаясь, жадно смотрел туда, где недавно стояло аббатство. Теперь там не было ничего, кроме бурлящей воды, швыряющей туда-сюда тяжёлые обломки. В голове его не оставалось ни единой мысли, и он лишь бессмысленно повторял вслух, как твердят вызубренные наизусть стихи:
— Истинникам конец! Истинникам конец!
— Упокой, Создатель, их души! — отозвался звонарь, остановившийся передохнуть. — Там был кто-то из ваших близких, сударь?
— Н-нет… — произнёс Альдо, не в силах отвести взгляд от зрелища наводнения. Оно гипнотически завораживало своей разрушительной мощью и своеволием.
Стихия волн была всемогуща и прекрасна!
— Ну да всё одно: все человеки, — вздохнул звонарь.
— Такое случалось когда-нибудь прежде? — спросил Альдо, не поворачивая головы.
— Никогда! — убеждённо ответил тот. — Никогда не бывало подобного. Даже мы, «совы», не могли и помыслить о таком. Жестокие Осенние волны! Горестный месяц!
Альдо обернулся и увидел на рясе звонаря знак совы: колокольня принадлежала церкви Ордена Знания.
— Мне кажется, вода спадает, — наугад произнёс он.
— Дай-то бог, сударь! —ответил звонарь. — И так сколько человечьих душ уже погублено!
И он вернулся к своему делу.
Через час вода действительно начала отступать: по крайней мере, валов больше не было. На колокольню, тяжело дыша, взобрался какой-то священник, вероятно, настоятель.
— Звоните Miserere[1], брат, — велел он. — Преосвященнейший магнус Клемент и наши собратья утопли!
— Тело магнуса нашли? — живо спросил Альдо.
— Его унесло в море, — ответил настоятель. — Созывайте всех уцелевших! Преосвященнейший Леонид распорядился открыть монастыри для приёма погибших и раненых. Он с выжившими кардиналами отправился служить молебен в Храм Семи свечей.
— Подождите, отче, — сказал звонарь и протянул настоятелю золотую велу, данную ему Альдо. — Возьмите от меня пожертвование на пострадавших.
— А что Его святейшество? — снова вмешался Альдо. При этом вопросе настоятель заметно помрачнел и нахмурился. — Не бойтесь рассказать мне всё! — приободрил его Альдо. — Я никому не передам ваших слов. Просто я лично знаю Святого отца и беспокоюсь о нём.
Священник вздохнул и горестно поднёс пальцы левой руки к губам.
— Говорят, Его святейшество скончался, — признался он. — Умер сегодня утром, едва ему сообщили о затоплении порта.
— Ох, беда, беда! — охнул звонарь.
— Но пока это нужно держать в тайне. Сейчас такое известие посеет среди народа ещё большую панику, — заметил священник.
«Уж куда больше!» — не без иронии подумал Альдо.
— Вы можете положиться на меня, — уверил он настоятеля. — Я приезжий и завтра же покидаю город.
Спустившись с колокольни, он принялся бездумно блуждать по Агарису. Адрианов холм, самый высокий, остался совершенно не затронут стихийным бедствием – так же, как соседние с ним Танкредов и Иоаннов; Андрониев, лежавший на западе, пострадал очень мало. Однако остальные были так или иначе разорены потопом, а порт и холм святого Торквиния ушли под воду полностью.
Люди метались по Агарису в поисках своих родных и друзей; многие спешно собирались бежать подальше от побережья. Набаты постепенно смолкали; их тяжёлый гул повсюду заменялся жалобным колокольным Сaeli terraeque creator, miserere nobis![2]